Читать книгу «Ключи Пангеи. Вестник из бездны» онлайн полностью📖 — Джона Голда — MyBook.
image
cover





– Не совсем так, дитя. Зрение и осязание, будь оно у животного или человека, подвергается принудительной синестезии. Пробужденные видят ауры людей! А также чувствуют кожей плотность маны вокруг. В куда более редких случаях Пробужденные способны видеть не только жизненную силу, но и потоки маны. Теперь перейдем к сложным понятиям. К сокровенным тайнам, похороненным на самом дне запретной истории.

Велерад нахмурился и тут же поймал задумчивый взгляд Клементины. Меня что-то грызло изнутри, я снова посмотрел в пол. Там, внизу, около ресепшена отеля что-то есть? Или мне кажется?

– Что ты пялишься, дрянь? Нет, не против я, – Вел в очередной раз наехал на Клео. – Пусть обезьяна знает, зачем мы по всему миру ездим, ища огрызки истории.

Клео кивнула и повернулась ко мне. Сложила руки, ладонь к ладони, и развела их на небольшом расстоянии. На уровне пальцев было нечто, что я чувствовал, но не видел.

– Видишь?

– Не вижу. Там что-то теплое, не пустое. Слов не хватает. Не знаю, как объяснить ощущения.

– Невидимое сейчас, – она улыбнулась. – Это очень важный момент.

«Папа» впервые на моей памяти вмешался в разговор, сев рядом. Клементина притихла, глядя на партнера. Чувство дискомфорта, идущее снизу, сразу пропало.

– Слово – моя стезя. Ты не против, милая, если я расскажу то, что ты собиралась? – Клео кивнула, и Вел повернулся ко мне, повторив фокус с разведенными ладонями. – Проверим, насколько хорошо работают твои мозги, маленький гамадрил.

Я напрягся, чувствуя, как фокус внимания обострился. Мозг начал использовать закачанную Клео ману как вспомогательный источник энергии. «Мама» говорила, что усвоение маны у Пробужденных изменяет энергетический метаболизм на межклеточном уровне. Пока я кра-а-айне далек от пробуждения, поэтому инстинктивно использую то, что Клео силой впихнула в меня минуту назад. Энергия от пищи, необходимая для работы мозга, на время, дополнилась энергией от маны. Теперь, на себе ощутив эффект от ее использования, я понял, как она влияет на восприятие. Весь окружающий мир заиграл новыми красками.

Велерад развел руки шире, и между его ладонями показался не один, а сразу несколько шариков чего-то невидимого.

– Черт! Не думал, что однажды буду обучать Слову семилетнего шимпанзе. Десятки тысяч лет назад языки деградировавших перволюдей имели зачатки письменности. Ваши современники зовут их протоязыками. Например, знак в форме птицы предполагал оную. Со временем это превратилось в иероглифы и закрепилось в культуре племени. Когда десяток объединенных племен вырос до размеров народа и целой страны, образовались современные азиатские страны.



– Китай, Вьетнам, Корея, Япония. Во время средневековых войн китайские императоры провели унификацию простых иероглифов, чтобы грамотные люди использовали для обозначения одного термина типа «дом», только один символ, а не девять разных, как было раньше. Унификация – ключ к развитию письменности. Первые алфавиты под нынешний умвельт у вас появились за 1200 лет до нынешней эпохи. Примерно в 1945 году по вашему летоисчислению корейцы отказались от иероглифов, заметив их алфавитом «хангыль». Звучание и произношение терминов осталось прежним, но их форма записи перешла от сложных иероглифов к набору привычных вам букв.

Вел говорил упрощенно, не вдаваясь в детали того, что Африканская прото-письменность и Азиатские развивались независимо. Мне тоже было что сказать.

– Клео рассказывала об истории письменности. Узелковые письма Вавилона и Месопотамии, кипу и токапу у исчезнувших инков. Вымершие виды предметной письменности.

Велерад насмешливо глянул на Клео.

– Твоя «ма-ма» забыла упомянуть, что предметная письменность мертва только в вашем мире. Ну да ладно. Опустим детали. Земляне тоже молодцы. В 1887 году они таки воплотили в жизнь идею универсального интернационального языка для разных народов. Так появилось «эсперанто» – искусственный вербальный язык. То есть тот, который задействует рот. Это важный момент, обезьяна! Запомни его! Речевой аппарат есть далеко не у всех живых существ. Затем появились универсальные языки жестов, которые в каждой стране свои, а значение слов чаще всего никак не влияет на форму выражения знаков. К счастью, в России и странах СНГ используется всего один язык жестов. В штатах и Европе – другой. Понимаешь, обезьяна? Это невербальный язык, не использующий рот и язык. Ваша культура начала осознавать саму идею Слова, с развитием новых идей в области лингвистики.

Клео нахмурилась, услышав последнюю фразу.

– Торопитесь, магистр, – «мама» повернулась ко мне. – «Папа» заглянул слишком далеко вперед. Первая системная Стадия внедрения в мир Земли, так и называвшаяся – «Внедрение», по вашему летоисчислению началась спустя шесть лет от изобретения Эсперанто, в 1893 году и продлилась 64 года, вплоть до 1957-го. Агентов, похожих на нас с Велерадом, было немного. У первой тысячи смертность достигла 98 %. Но свою задачу по формированию сети прото-Пробужденных они выполнили. Вторая стадия, «Укоренение», началась сразу же за первой и длилась 32 года, вплоть до 1989-го. Новые агенты заняли свои места, начав продвигать идею развития промышленности. Один из них, математик Ханс Фройдентал, в 1960 году привнес в ваш мир идею линкоса, lingua cosmica, полностью искусственного космического языка, придуманного для общения с представителями внеземной жизни, с которыми у людей может быть общим только наличие разума. Например, космонавты вышли на контакт с пришельцами в форме слизи. Как с ними общаться? Рта и языка нет, рук и ног тоже. Вел, не перебивай! Линкос передает информацию в любом виде, вплоть до двоичного кода, позволяя установить сам контакт. Он прост и однозначен, не содержит исключений из правил, синонимов и прочего. Весь язык строится на концепции, что математика универсальна. Число «пи», золотое сечение и последовательность Фибоначчи. Начав с универсальных математических понятий, можно перейти к созданию языка, более практичного и удобного для диалога обеим сторонам. Линкос позволяет установить саму основу для диалога.

На несколько секунд в номере отеля повисло молчание. Велерад странно смотрел на Клементину.

– Зачем. Твоей. Ручной. Обезьяне. До пробуждения. Знать. О Системе? На кой ляд? Ему ждать еще восемнадцать гребаных лет! А стадии? Нет, может я чего-то не понимаю, а? Ты скажи, Кле-мен-ти-на Сохо! После начала Битвы эти знания ему будут не нужны.

В моей голове стоит некий блок, не дающий задавать вопросы по теме, озвученной Велерадом. Система, Пробужденные и еще семнадцать слов, которые я не могу ни написать, ни произнести вслух. Только думать о них.

– Вперед, магистр! – Клео махнула рукой в пригласительном жесте. – Расскажи Чуду сам о языковой деформации сознания.

– Нет уж! Сама теперь с ним разбирайся.

Велерад встал и пошел обратно к столу с книгами на древнеегипетском. «Мама» продолжила обучение, но уже без былого энтузиазма. Вернувшееся чувство дискомфорта сменило направленность. Теперь я чувствовал «что-то» не под полом, а где-то в стороне, будто оно двигалось по пожарной лестнице отеля.

Клео ничего странного не замечала и я перестал заморачиваться со своими подозрениями.

– Чудо мое, мы подошли к самому важному. К тому, как используемый язык влияет на сами основы сознания человека. Вторым открытием тех же 1960-х стала гипотеза Сепира-Уорфа о том, что язык и его правила накладывают отпечаток на модель мышления. А лучший язык должен позволить мыслить яснее, масштабнее, глубже и в то же время шире. Границы чувственного познания мира определены умвельтом из пяти органов чувств. А способы передачи информации между людьми – устной речью, мимикой и жестами. Но что будет, если добавить поток входящей и исходящей информации в верхних слоях астрала? Сверхязык? Пробужденные дикие животные общаются друг с другом с помощью маны и жизненной силы. У тех, кого вы зовете высшими эльфами, речь одновременно задействует физический и эфирный уровень. Они поют вместе с коллективным сознанием леса, вплетая свои голоса в ритм живого города.

Я помотал головой, чувствуя какую-то настойчивую потребность выйти в коридор отеля. Клео поняла это по-своему.

– Дитя? Вижу, ты осознаешь суть открытия, но не в полной мере понимаешь, что такое «языковая деформация сознания».

Сначала умвельт, дополнительные органы чувств, потом живая и мертвая письменность, искусственные языки, а теперь языковая деформация сознания. Для моих семилетних мозгов это уже слишком. Нет, не так. Скорее, знания нулевого уровня в понятийном ядре задействуют не только первый, а второй, третий и куда более высокие уровни знаний.

– Клео что-то на мне проверяет? – надо было спросить раньше. Иначе как объяснить это наваждение выйти в коридор.

Может, Велерад оценивает мою способность концентрировать фокус внимания? Не похоже. Впервые так странно себя чувствую.

– Объем сознания, дитя. Для дальнейшего обучения мне надо понять, как много условно абстрактных данных ты способен удержать в сознании.

– Пока все понятно. «Папа» и «мама» говорят доходчиво.

Велерад снова расхохотался:

– Словила, а? Угробила эмоциональный интеллект в ноль. Ты только послушай, как он говорит!

В очередной раз Клео послала Велерада в игнор.

– Вернемся к языковой деформации сознания. Это важный момент, задействующий все то, что мы изучили до этого. Умвельт, органы чувств, письменность. Например, естественные языки типа английского больше заточены под мужчин, чем под женщин, и потому у девушек часто возникают казусы из разряда «я знаю, что я сказала, но я имела в виду совсем другое». Причина – в фундаментальных недостатках самого языка. В целом землянам рано думать о других способах передачи информации, пока вы не освоите нормально тот, который уже есть. А теперь, юное дарование, собери то, что ты сейчас услышал, в единую картину.

«Папа» усмехнулся, глядя на напрягшуюся Клео. Значит, сейчас идет мой персональный мини-экзамен, и Велерад что-то знает.

– Без обид, сира Сохо, но вы ждете от примитивного низшего слишком многого. Земляне, люди, тьфу! Низшие, потомки рабов, деграданты. Посмотри на Алексея! Я проверял, пока тебя не было. У него всего 879 свободных начал. Даже по меркам землян с их нормой в тысячу он входит в число слабых. По меркам Титардо в две с половиной тысячи твоя мартышка…

– Замолчи! – Клео вскочила на ноги и уставилась на «мужа». – Еще слово, и я разорву чертов контракт! Найдешь себе другого донора маны. Какой же ты ублюдок, Вел! Скажешь – нет? Ты чувствуешь себя живым, самоуверенным только в те моменты, когда самоутверждаешься за счет тех, кто слабее или глупее тебя! Именно поэтому тебе так нравится Земля! Тут мало существ сильнее тебя. Не будь ты магистром Слова, тебя бы не взяли даже на такую низкую должность, как агент вторжения. Знаешь, в чем разница между Чудом и тобой?

Велерад нахмурился. Даже я понял, что Клео сейчас ударит по больному.

– В чем? Карандашами мерить нас начнешь?

– Сколько же в тебе дерьма! Он продолжает развиваться. День за днем, уровень за уровнем, накапливая знания. А ты тратишь свое время на поиск зацепок по Колыбели Цивилизаций.

В пылу ссоры мой голос услышали оба родителя.

– Деградация.

– ЧТО-О-О? Это я-то деградирую? Ты совсем страх потерял?!

– Дитя?

Лицо Велерада покраснело, и если бы не Клео, вставшая у него на пути, он отвесил бы мне знатную оплеуху.

– Твой вопрос, Клео. Ответ – деградация. Перволюди, упомянутые Велерадом, скорее всего, имели более широкий умвельт и были маноактивны. Но потом по какой-то причине их умвельт сократился до нынешних пяти чувств, и старая письменность, опирающаяся на чувство маны и жизненной силы, перестала использоваться. Им пришлось придумывать новые языки, полагающиеся на зрение. Старики не могли учить детей тому, что они могли почувствовать. Словно зрячий учит живописи слепого. Ты показала между ладонями какой-то знак, иероглиф или букву, но я не способен ее увидеть, так как не маноактивен. Мой умвельт меньше твоего. Так было и с теми детьми в прошлом, когда они перестали чувствовать то, на что полагалась их письменность. Постой… то есть мертвое предметное письмо – это…

– Попытка передать знания, – сказал Велерад удивленно. – Трехмерная рунопись Земли! Хитрые вымершие ублюдки!

«Папа» замер на месте, уставившись перед собой пустым взглядом.

– Вел? – настороженно спросила Клео.

– Что? Ах, да! Права твоя мартышка. Узелковое письмо, кипу и токапу. Вымершие народы хотели сохранить трехмерное отражение рун для потомков. Материальная версия письменности вымерших языков на основе жизненной силы и маны… это… это … это…

Тело Велерада полыхнуло синим, и вокруг разошлась волна маны. Клео улыбнулась и довольно потрепала меня по голове.

– Молодец. «Папа» только что вошел в четвертый уровень Слова. Это косвенно подтверждает твою гипотезу.

– Разве Клео этого не знала?

Сильно побледнев, Клео удивленно покачала головой. Кажется, ей стало плохо из-за резкого оттока маны из ее тела. У меня зачесалось между лопатками, будто кто-то смотрел в спину. Обернулся и никого не увидел. Однако и чувство чужого внимания никуда не делось.

– Дитя мое, ты слушаешь?

– Это… – я пытался подобрать слово, – чувство сделала Клео?

– Какое еще чувство?

– Будто смотришь на меня со стороны, – кожа покрылась мурашками.

Клео села на кровать. Она ничего не почувствовала. Велерад стоял на месте и улыбался, просматривая интерфейс. Со стороны видно было, что он сильно радовался открытию и полученному достижению в области Слова.

– Нет, дитя. Я хотела подвести тебя к выводу о существовании магических языков у Пробужденных. Рунописи, истинного алфавита магов, действующего не только в физическом плане бытия, но и в астральном. Например, у демонов язык с рождения имеет два уровня. Первый – привычная нам речь. Второй – эфирный план, в котором отражается сила говорящего. Сверхнавыки Слова, Сила Слова и она же – магия Слова. Истинная магия! Слово Божье, демоническое писание, язык драконов. Понимаешь?

Слушая Клео, вспомнил про линкос, универсальный язык. Почему у всех этих созданий разные языки общения, если они все обращаются к одной и той же силе? Эта идея, словно информационная бомба, взорвала мое представление о сути языков. «Универсальные языки, основанные на универсальных понятиях». На самих законах Вселенной! Можно ли поговорить со Смертью? Или с собственной жизнью? Установить диалог со Вселенной или своей судьбой? Это открытие изменило само представление о том, чем я пользовался каждый день. Сам язык!

Без причины в животе как будто появился ком холода. Доверившись инстинктам, я посмотрел на входную дверь. Там, за ней, стоял кто-то очень тихий и скрытный. Одно его присутствие вызывало у меня животный ужас.

– Чудо? – Клео занервничала.

– Там, за дверью … – в животе будто кусок льда появился, – … опасность.

События завертелись в одно мгновение. Подхватив меня, Клементина выставила перед собой руку по направлению к двери, создав сферический полупрозрачный щит-пленку. Секундой позже дверь разметало в щепки.

Тварь, влетевшая внутрь, снесла журнальный столик, тумбу и сходу напала на приходящего в себя Велерада. Вел успел выхватить из пустоты щит и меч, но неведомое создание, походящее на тощего длиннорукого орангутанга из сгустка тьмы, одним ударом выбило щит у него из рук.

Клементина прикрыла мне рот, не давая пошевелиться или закричать. Движения сражающихся были так быстры, что я едва успевал улавливать изменения в происходящем. Даже не сами атаки, а скорее их последствия. Выбитый из рук щит пробивает потолок насквозь. Грубый замах твари открыл брешь в ее защите. Бок открыт. Велерад мгновенно бьет мечом, и от силы, вложенной в атаку, по комнате прокатывается ударная волна. Вместо раны и криков боли лезвие клинка ломается, монстр одним движением лапы отрывает «папе» голову и бросает ее к нашим ногам.

Весь бой не продлился и четырех секунд. Тело Велерада еще не успело упасть на пол, как тварь его подхватила и начала аккуратно, острым когтем узловатого пальца снимать одежду, а потом и кожу, на ходу выедая мышцы, кости, внутренние органы. Кр-р-кр-р-плюк-чавк. Оживший кошмар во плоти не пролил на пол ни единой лишней капли крови, действуя быстро, умело, проявляя сноровку бывалого кожевника. И только сейчас до меня дошло, что творится нечто страшное. «Папу» убили! Велерада, того самого мужика, что взглядом мог портить невинных девок, сейчас быстро поедала неведомая тварь, похожая на угольно-черного орангутанга. Сжирала прямо у нас на глазах! Клацнули мощные челюсти, хрустнула бедренная кость, а длинные пальцы монстра, орудуя когтями, сняли с трупа всю кожу.

Меньше двух минут потребовалось монстру на пожирание человеческого тела. Меня трясет от ужаса, зубы стучат, ноги не держат. Клео крепко держит нас обоих, не давая лишний раз пошевелиться. Что странно, никто не пришел на шум, а тварь будто не видит нас с Клементиной за щитом-пленкой. Все с той же ловкостью угольно-черное существо начало надевать на себя кожу Велерада, будто костюм. Крючковатые пальцы прошли вдоль линий разрезов, сшивая без следов края ран. Ни крови, ни шрамов, ни бледности мертвеца.

Закончив надевать туловище, монстр все с той же невероятной скоростью подбежал к оторванной голове Велерада, снял с нее кожу и выел содержимое. Всего минута, и перед нами стоит почти живой «папа». Без одежды, с пустым выражением лица, бестолково открывая рот.

– Права твоя мартышка… узелковое письмо, – голос хриплый, перешел почти в женский. – Ты совсем страх потерял… у него всего 879 свободных начал…

Монстр имитировал голос Велерада, досконально копируя личность. Тварь прошлась по комнатам, очевидно, в поисках тех, с кем только что говорила ее добыча. Но нас так и не увидела. Затем, надев обычную одежду «папы», существо спокойно вышло из номера сквозь выбитую дверь.

...
8