Цитаты из книги «Женщина французского лейтенанта»

Я не знаю, что сказать, Гроган. Во всем, что касается этой особы, я сам для себя загадка. Как я могу ее любить? Скомпрометированная женщина, да еще, вы сказали, с психическими отклонениями. Все это похоже на… Я чувствую себя как одержимый, утративший волю… и не могу себя перебороть. Передо мной и сейчас стоит ее лицо, которое отрицает все вами сказанное. В ней есть что-то такое… знание… понимание высоких материй, никак не связанных со злом или безумием… то, что спрятано под окалиной… Я не могу объяснить. – Я не приписывал ей злые намерения. Только отчаяние.

Вы читали Мальтуса? Чарльз покачал головой. заключается в том, что быстрее всего размножаются наименее приспособленные особи. Поэтому не говорите мне, мой друг, будто вы не рождены для брака. И не вините себя в том, что на нее запали. Мне кажется, я знаю, почему сбежал этот французский моряк. Он понял, что в ее глазах можно утонуть.

Для него трагедия заключается в том, что быстрее всего размножаются наименее приспособленные особи.

Я обрела свободу, им недоступную. Никакие оскорбления, никакие обвинения меня не задевают.

Наступит день, когда вас призовут к ответу за то, что вы со мной проделали. И если существует справедливость на небесах, то ваше наказание не ограничится даже вечностью!

сть ви́дению, укоренили, чего не было раньше, концепцию жизни и ее роли в ней. Яркий наряд поначалу сбил его с толку. Сейчас же он осознал, что это лишь еще один фактор ее нового самосознания и самообладания. Униформа ей больше ни к чему. Он

Дядя сформулировал свою мысль предельно четко: «Мы, в целом, говорим, что думаем. А из Лондона, уж простите, мистер Смитсон, я унес впечатление такое: только не говори, о чем ты думаешь, и да поможет тебе Бог»

Он совершал (или извращал) половой акт с молчаливым цинизмом… примерно так же, как взирал на древнегреческие храмы или принимал пищу.

И еще нужно помнить, что, в отличие от нашего века, когда даже самые чудесные представители человечества поклоняются великому богу по имени Публичность, викторианцы придерживались абсурдной веры в то, что хороший товар сам себя хвалит и, стало быть, не нуждается в плюще .

В ней нет никакой зависти при виде богатых особняков, только наивная радость, что такая красота возможна.