Цитаты из книги «Портреты (сборник)»

Одним из первых заглянул в себя Антонелло да Мессина – его автопортрет находится в собрании Национальной галереи в Лондоне.

Рубенса, например, есть множество персонажей, которых трога

несут на руках, тащат за собой, но почти нет соединившихся в объятии. Ни у кого другого объятие не занимает столь важного места. У Рембрандта объятия иногда сексуальны, а иногда нет. В соединении двух тел скрыто не только желание, но и прощение или вера. В «Иакове и ангеле» (Берлин) можно увидеть и то, и другое, и третье – и все это нераздельно.

Обычно Рембрандт не делал предварительных набросков, а начинал работать сразу красками на холсте. В его картинах мало линейной логики и пространственной соразмерности. Если его полотна кажутся убедительными, то это потому, что какие-то детали, части целого, вдруг возникают словно из ниоткуда под нашим взглядом. Ничто здесь не выложено напоказ, не разложено по порядку для нашего обозрения, как в работах его современников, таких как Рёйсдал или Вермеер.

равнодушия – в атмосфере, очень напоминающей ту, в которой мы живем сейчас. Человека уже нельзя было просто скопировать с натуры (как в эпоху Ренессанса), он перестал быть самоочевидным: его требовалось отыскать во тьме. Надо сказать, в самом Рембрандте хватало упрямства, догматизма, изворотливости, а подчас и бессердечия. Но он искал способ выйти из тьмы.

Фигура сидящей обнаженной женщины в натуральную величину. Она обдумывает свою участь. Царь увидел и возжелал ее. Муж ее далеко, на войне. (Сколько миллионов раз такое случалось?) Служанка, встав на колени, вытирает ей ногу. У Вирсавии нет выбора: ей придется отдаться царю. Она забеременеет. Царь Давид пошлет ее любящего мужа на смерть. Она будет оплакивать мужа. Она выйдет за царя и принесет ему сына, который станет царем Соломоном. Колесо судьбы уже пришло в движение, и виной всему – женская привлекательность Вирсавии.

Рембрандт умер в возрасте 63 лет и выглядел в последние годы глубоким стариком, даже по меркам своего времени. Пьянство, долги, смерть самых близких людей во время чумы – такие объяснения обычно дают разрушительным переменам в его внешности. Но автопортреты художника подсказывают нам и нечто иное. Рембрандт старел в атмосфере экономического фанатизма и равноду

работах Веласкеса нет и следа религиозного пыла или гражданской страсти. Его искусство отличает полнейшая непредубежденность: он воздает должное всему, что видит, не соблюдая никакой иерархии ценностей. Глядя на его полотна, мы забываем, как тонки поверхности, ибо кисть его слишком учтива, чтобы отделять поверхность от пространства

Они странно неподвижны. Все лицо сияет от смеха – его собственного или того, который он вызывает, – но в глазах ни искорки; они неподвижны и бесстрастны. И это не следствие его косоглазия: я вдруг осознаю, что взгляды других шутов очень похожи. При всем различии в выражении глаз есть и нечто общее – застылость, непричастность к длительности всего прочего.

Насмешки» могут ведь и подшутить над смеющимися, и тогда смеющиеся сами становятся смешны – такими «качелями» пользуются все лучшие цирковые клоуны.