С женщинами вечно натыкаешься на острые углы, потому что им надо совсем не то, что мужчинам, они – другая раса. Либо они все отдают, как растение, либо царапают, как камень. На всем белом свете нет ничего лучше женской доброты.
Он спокойно заказывает кофе и, подавляя спазмы в животе, рассматривает края чашки. Он думал, он читал, что от моря и до моря Америка везде одна и та же. Интересно, я чужой только для этих людей или для всей Америки?
о чего ужасно проводить смерть, целую вечность, вверх тормашками, даже не похоронившись толком, даже не чувствуя, как дождь стучит по оголенной кровельной дранке, просачивается в дом, заливает тебе рот и топит тебя, чтобы приходилось всякий раз умирать заново, когда идет дождь.