Глава 9

Совершая утренний туалет, Элайн преисполнилась твердой уверенности рассказать все, что держала в секрете, хозяевам замка. Нужно лишь подгадать подходящее время. Однако с самого утра в его стенах воцарилась суматоха, по коридорам расхаживали незнакомые люди, видимо, нанятые работники, украшали каждый уголок поместья для предстоящего бала.

Девушка набредала на них случайно, то тут, то там, сталкиваясь в дверных проемах, извиняясь и снова врезаясь в какого-нибудь маленького мальчика с кипой тканей в руках. Тетушек в комнатах не оказалось, однако Элайн во что бы то ни стало решила найти хотя бы одно знакомое лицо. Пару раз в проходе мелькнула экономка, но стоило направиться к ней, женщина испарялась, словно мираж. Девушка хотела окликнуть прислугу, но к своему стыду, поняла, что даже не узнала ее имени.

– Простите, вы, случайно, не знаете, где сейчас Его Величество? – решилась она спросить у первой попавшейся молодой женщины, лица которой даже не было видно за объемным букетом, крепко сжатым в руках. Незнакомка повернулась боком, чтобы лучше видеть собеседницу, и указала кивком куда-то в неопределенном направлении. Досадливо вздохнув, Элайн поднялась к спальням в противоположном крыле, но там ее встретила лишь тишина. Заходя в столовую, где проходили последние трапезы с Де Кольберами, она заметила знакомый чепец.

– О, слава богу, хоть кто-то знакомый…

– Простите, мне сейчас немного не до того. Если вы пришли позавтракать, то на столе для вас осталась порция.

Элайн вдруг осознала, что голодна. Вчера она так и не съела ни крошки, а сейчас была готова накинуться на все, что можно прожевать и проглотить. Поблагодарив экономку, ведьма проигнорировала хмурый взгляд женщины, увязавшись следом.

– Спасибо вам, простите, что так и не попробовала ваш ромовый пирог, вы, вероятно, очень старались для нас… – торопливо и сбивчиво пыталась Элайн перекричать стоящий в стенах замка гомон, лавируя между проходящими мимо. Экономка резко остановилась, добродушно расплывшись в улыбке.

– Если вы решили меня умаслить, чтобы все же утащить кусочек, то загляните в погреб рядом с кухней, там еще осталось.

– Спасибо, так и сделаю! Но, вообще-то, я хотела спросить, не знаете ли вы, где Его Величество или хоть кто-нибудь из хозяев?

Лукавая улыбка отразилась в морщинках у глаз прислуги, женщина похлопала гостью по рукам, сжимающим подол фетрового платья.

– Были где-то здесь, милочка. Если ты ищешь именно господина Матэуша, он, должно быть, в саду, раздает указания флористам.

Элайн вскинула брови в удивлении, выходит, экономка все же заметила ее, сделав выводы относительно их пребывания наедине.

– Это совсем не то, что вы подумали, миссис…

– Во-первых, мисс, а во‐вторых, что я подумала? Совершенно ничего, а ну-ка, подержите-ка!

Экономка подняла с пола коробку, всучила гостье, следом подняла вторую, взгромоздив ее на плечо, удерживая рукой, забрала поклажу из рук не успевшей опомниться Элайн и удалилась, быстро семеня пухлыми ножками.

Во дворе, перед самым входом, стояла телега, доверху заполненная подобными коробками. Некоторые из них не закрывались, позволяя круглощеким тыквам греть бока. Элайн Мелтон почувствовала себя в толпе крайне неуютно, собираясь удрать как можно скорее и дальше от этого безумия. Ей подумалось, что такая суматоха будет отличным прикрытием для врагов, желающих подобраться ближе и навредить. Оставалось надеяться, что всех приезжающих тщательно проверяют, прежде чем подпустить ближе к замку.

Знакомый голос, раздавшийся за спиной, выдернул молодую ведьму из размышлений. Хадринн Де Кольбер, указывая пальцем в бумаги, пыталась перекричать какую-то женщину, говорящую на другом языке. Элайн вполоборота наблюдала за хозяйкой на расстоянии, дожидаясь, пока тирада закончится, и только потом подошла ближе.

– Доброе утро, Ваше Величество!

– О, доброе, Элайн! Сумасшествие, не правда ли? Битый час пытаюсь объяснить этим слугам, что да как, но для них каждый раз словно в первый. Кстати, ты уже знаешь, что наденешь завтра?

Ведьма провела ладонями по закрытому платью без лишних оборок и рюшей, от корсета вниз, разглаживая его, действие не укрылось от Хадринн, которая тут же рассмеялась перезвоном колокольчика.

– Это же бал, дитя. На нем молодой женщине предстоит блистать! Будет много молодых неженатых мужчин.

Гостья вспыхнула от намеков. Она уже, можно сказать, отдала свое сердце, вспомнив, как бережно Матэуш касался ее лица в галерее. Нет, Хадринн никогда не сможет смириться с выбором сына, если, конечно, он вообще выбрал бы когда-нибудь Элайн в жены. Хорошее настроение мгновенно улетучилось, развеивая по телу флер нервозности и ревности к более достойным кандидаткам.

– Не переживай, отправлю к тебе швею, она тоже была где-то здесь, только подожди. Анико! Анико, ты где?!

Девушка хотела было окликнуть Хадринн и перейти к теме, с которой и подошла, но к ним уже спешила женщина, похожая на воробушка. Маленькая и юркая, она продиралась сквозь вереницу людей, ее волосы, туго стянутые на затылке, резко выделяли круглый череп, впалые щеки и острый, словно клюв, маленький нос.

– Анико, сними мерки с нашей гостьи, пожалуйста, а после найди меня. Я скажу, какое платье ей нужно, к утру все должно быть готово.

Отдав распоряжение, хозяйка почти бегом направилась к мужчинам, чуть не уронившим коробки, когда они выгружали их из повозки. Оставшись наедине со швеей, ведьма неловко переминалась с ноги на ногу, выдавив слабую улыбку, Анико со всей серьезностью указала Элайн на входную дверь. Во время снятия мерок молодая ведьма нетерпеливо следила за четкими движениями миниатюрных, но расторопных рук швеи, жалея, что вообще подошла к Хадринн. Она не хотела вовсе идти на бал, вымученно вести беседы с незнакомцами, натянув притворную улыбку, но, к сожалению, остаться в покоях ей не позволили бы.

Вновь выйдя на улицу, Элайн почувствовала, как спина и шея покрылись по`том, вынуждая платье неприятно прилипать к телу и сковывать движения. Она так и не успела поесть, отчего к горлу подступила тошнота, а голова закружилась. Взгляд упал на коробку с грушами, что еще не успели занести в замок. Боясь быть пойманной с поличным, Элайн схватила первый попавшийся фрукт, обласканный солнцем, и поспешила убраться подальше, в сторону сада. Обтерев грушу о рукав, вонзила зубы в спелую сочную мякоть, плавно скатившуюся в желудок, даруя долгожданное насыщение.

Под листьями векового дерева стоял Матэуш, указуя рукой направление работнику в фартуке, тщательно записывающего за своим хозяином. Пряча лицо от навязчивых лучей за ладонью, подставленной козырьком, Элайн двинулась навстречу мужчине, который, завидев ее, улыбнулся уголком губ. Садовник низко поклонился, но не отошел, не давая возможности поговорить о важном.

Девушка везде чувствовала себя лишней, она носилась со своей информацией, будто коза с молоком, но никто не желал ее слушать. Уже было обрадовавшись уходу садовника, она заметила, как к ним спешат две женщины-флористки в больших плетеных панамах, закрывающих часть лица. Не в силах терпеть эту муку, Элайн решила отложить разговор на более спокойное время. Едва ли что-то изменится, расскажи она сейчас, а не на следующий день.

Они отошли к беседке, чтобы хоть немного укрыться от разгорающегося зноя, Матэуш со знанием дела называл сорта цветов и растений, в каком порядке и где должны быть расположены вазы с ними, ведьма же со скучающим видом вглядывалась в далекие вершины гор. Флористки принялись громко спорить между собой, крича, словно сороки, в это время младший Де Кольбер урвал минуту и подошел к Элайн.

– Так много всего, но уже завтра все закончится, даже не верится.

– Столько стараний ради одного дня?

Элайн была рада слышать его спокойный ровный голос, смотреть, как на переносице образуются морщинки, когда лицо Матэуша кривится от яркого света.

– Человеческая жизнь по меркам вампиров тоже ощущается одним днем, но она того стоит, правда же?

Матэуш подошел ближе и аккуратно убрал прилипшую темную волосинку с губ девушки. От внезапной близости она замерла, не отрывая от него карих глаз. Мужчина смотрел на ее приоткрытый рот, ловким движением руки вытаскивая откуда-то из-за уха пряно пахнущий бутон. Голоса женщин резко смолкли, обратившись к уединившейся парочке, но, предвосхищая слухи, младший Де Кольбер закусил выпирающими резцами колючий стебель, подмигнул Элайн и, развернувшись на каблуках, устремился к хихикающим слугам. Девушка старалась не подать виду и кусала губы, храня улыбку только для них двоих.

Суета продолжалась до наступления багряного заката, разукрасившего небосвод. По всему замку зажгли свечи, в воздухе витал аромат теплого воска. Некоторые поварихи и другие слуги остались ночевать, чтобы начать новый день, когда хозяева еще будут почивать в покоях, не тратя время на бессмысленную дорогу до поместья.

– Это будет просто потрясающе! Элайн, ты уж точно должна оценить бал, моя дорогая, но помни о манерах! – увещевала девушку Джиневра, тряся ее за рукав.

На радостное заявление гостьи хозяева вежливо улыбались, наслаждаясь наваристым перкельтом^[9] под аккомпанемент фруктового бренди.

– Не ей одной хорошо бы о них помнить, сестрица.

Улыбки стали шире от комментария Мишель Гатинэ, но глаз от тарелок никто не поднял. Иштвана за столом не было, лишь его жена и сын почтили гостей своим присутствием, продолжая периодически отвлекаться на слуг, уточняющих нюансы будущего праздника.

– Вы не думали выдать Элайн замуж? Сколько ей уже, лет восемнадцать? – обратилась к тетушкам Хадринн, разделывая нежное мясо в тарелке. Миша и Джи перестали жевать, переглянувшись.

– Насколько мы знаем, у ведьм нет таких же строгих правил, как у людей. Элайн может выйти замуж, когда пожелает. Если пожелает.

Отправив кусочек говядины в рот, хозяйка внимательно рассматривала Элайн, кивая на слова женщин. У самой же Элайн комок встал в горле, она поспешила запить его водой, бросая кроткие взгляды на Матэуша, методично пережевывавшего пищу. Он смотрел куда-то прямо перед собой, не подавая и виду, будто слушает разговор.

– Но вы же не будете против, если ваша племянница найдет на нашем балу подходящую себе партию? Приедут не только приверженцы старых традиций и чистокровия, как мы.

– Конечно, нет. Мы были бы счастливы, найди она свою любовь, – улыбнулась Миша, сжав замершие с вилкой пальцы племянницы.

Хадринн, промокнув рот тканевой салфеткой, воскликнула:

– Чудесно! У нас много свободных знакомых, а главное, здоровых телом и духом мужчин, готовых познакомиться с такой прелестной особой, правда, Матэуш? О, дорогой, я думаю, ты мог бы представить ее своим друзьям, только не Мати`су, он разобьет мне сердце, если заведет подружку!