Глава пятая
Несчастный случай

Джейн уже накрыла голову подушкой, но звуки всё равно просачивались. Кому спозаранку взбрело в голову играть на губной гармошке? Разве что Джеффри вдруг проснулся и решил, что без музыки не протерпит больше ни минуты. Но только это пиликанье – всё равно не музыка, а пытка какая-то: одно и то же, снова и снова, снова и снова! Джеффри никогда не стал бы пытать людей такими звуками, тем более в восемь часов утра. Значит, не Джеффри. И не Скай, которая спит на соседней раскладушке как сурок. И не тётя Клер, которая в жизни никакими музыкальными инструментами не интересовалась. В общем, ясно, кто пиликает, вариантов нет.

Джейн вынырнула из-под подушки и тряхнула Скай за плечо.

– Иди проверь, что там Бетти делает. По-моему, она добралась до губной гармошки.

– Тебе мерещится, – пробормотала Скай.

– Ничего мне не мерещится! Вот опять, слышишь? А ты, между прочим, застаршая. Так что давай наводи порядок. – И Джейн снова накрылась подушкой, пытаясь отгородиться от гармошки, а теперь ещё и от сердитого ворчанья сестры: это Скай выползла наконец из-под одеяла и побрела выяснять, что там происходит.

Дело в том, что именно сейчас Джейн позарез требовалась тишина. Потому что утро – это её самое любимое время, когда лучше всего работается над новой книгой: когда уже не спишь, но ещё не совсем бодрствуешь, или – как она собиралась написать однажды в своей автобиографии – когда витаешь между сном и явью.

С первой фразой Джейн вроде бы определилась: Жила-была прекрасная дева по имени Сабрина Старр, которая никогда ещё ни в кого не влюблялась. Да, но дальше-то что? Вчера вечером она прикидывала несколько вариантов, и там было много всяких интересных слов типа «томление» или «предначертано судьбой», но сегодня с утра Джейн начало казаться, что все они звучат как-то диковато.

Теперь Скай тряхнула её за плечо – подушка упала на пол.

– Что? – подскочила Джейн. Да, если так дальше пойдёт, на серьёзные творческие успехи в штате Мэн можно не рассчитывать.

– Ты была права, – сообщила Скай. – Это Бетти. Говорит, Джеффри сам подарил ей гармошку. Сегодня ночью. И уже учит её на ней играть. И по-моему, это… что там в армии играют? «Отбой», вот что. В общем, Бетти играет «отбой», а тётя Клер сидит рядом и терпеливо слушает. Как думаешь, в том моём списке не могло быть каких-нибудь запретов на музыкальные инструменты?

Джейн подняла голову. Да, разносившиеся по дому звуки и правда смахивали на сигнал отбоя.

– Если не было, то надо бы их туда внести.

– Вот именно, – проворчала Скай. Присев, она нашарила на полу сандалию и метнула её под висячую бамбуковую перегородку. И, судя по всему, попала, потому что с того конца «кочерги» тут же донёсся возмущённый голос Джеффри:

– Эй! Вы там чего?

– Мы чего?! Это ты чего! «Отбой», да? На гармошке, да?

Сбоку от бамбуковой перегородки появилась голова Джеффри.

– Просто его легче всего играть, – сказал он. – Зато послушай, как у неё здóрово получается!

Скай потянулась за второй сандалией, но Джейн не отследила, чем кончилось, так как ровно в этот момент у неё родилась следующая фраза: Сабрина уверяла себя, что ей не нужна никакая любовь, но она ошибалась.

Нет, ерунда какая-то. Джейн укрылась одеялом с головой. Может, надо придумать имя возлюбленному Сабрины – и тогда дело пойдёт? Акбар? Арнольд? Аскольд? Нет, не годится. Бернард? Нет. Варфоломей? Ха. Вольдемар! Нет, опять не то. Генрих? Нет, нет, нет, лучше уж на «Д». Но на «Д» в голове почему-то вертелся один ужасный Декстер, а это было совершенно исключено.

– Что со мной такое? – простонала Джейн под одеялом. – Я что, уже исписалась?!

Но никто ей не ответил: муза молчала. Сестра тоже. Джейн выглянула из-под одеяла. Скай не было, зато шляпа Джеффри, а также две мальчишеские сандалии и одна клюшка для гольфа валялись на полу по эту сторону бамбуковой перегородки. Вот так. Джейн, оказывается, пропустила всё веселье, а сама за это время ничегошеньки не создала. В расстройстве она снова заползла под одеяло.

Но не успела она как следует погрузиться в отчаяние, как на веранду влетела радостная, полная энергии Скай. Тётя Клер сказала, чтобы Скай, Джейн и Джеффри – все втроём – отправлялись в «Лосиный»: во-первых, за продуктами, а во-вторых, чтобы Скай случайно не разломала Беттину губную гармошку пополам и не зашвырнула бы обе половинки в океан.

– Кстати, – добавила Скай, – можно взять с собой пару футбольных мячей и по дороге потренироваться.

Скай обожала тренироваться. Джейн предпочла бы остаться в постели и ещё поработать над именами – Евграф? Жорж? – но тут Скай сунула ей под нос пакет с тремя роскошными ломтями тёти-Черчиного имбирного пряника, и Джейн вдруг поняла, что она слишком голодна, чтобы устраивать сейчас личную жизнь Сабрины Старр.

Скай, впрочем, предусмотрительно убрала пакет подальше от носа Джейн и выдала каждому пряник только тогда, когда все оделись и выбежали на улицу. Утро было великолепное: солнце сияло, роса сверкала. Прямо через дорогу пестрел цветущий луг, над которым царственно высился огромный одинокий дуб, слева стояли сумрачно-загадочные сосны, а вправо тянулась почти личная территория Пендервиков – ну то есть если не считать полускрытого берёзами красного дома.

– Мне здесь нравится, – сказал Джеффри, отправляя в рот остатки своего пряника.

– Ага, идиллия, – согласилась Джейн.

– Всё, хватит болтать. Начинаем тренировку! – объявила Скай. Джеффри, плюс пряник, плюс бодрящий океанский ветерок – всё это вместе было так классно, что «отбой» на губной гармошке уже казался бледным воспоминанием. – Отрабатываем «равнобедренный треугольник».

«Равнобедренный треугольник» был одним из любимых упражнений Скай: три человека становятся по трём вершинам треугольника, и дальше идёт сложная последовательность передач, по ходу которой игроки должны меняться местами и всё время продвигаться вперёд, даже если при этом требуется передавать мяч назад. Правда, остальные два игрока немедленно взвыли – у них, в конце концов, каникулы или что?! – но Скай кинула обоим по мячу, так что пришлось выстраиваться треугольником – и вперёд, по Океанскому бульвару.

Они уже миновали дом Алека, потом полоску каменистого берега, отделявшую их почти личную территорию от остального мира. Дальше появился большой белый дом, на который они вчера не обратили внимания – слишком торопились увидеть свои владения. Белый дом оказался гостиницей. Она называлась «Чайка» и выглядела, возможно, не слишком шикарно, зато уютно: просторная веранда с шезлонгами, вокруг весёлые клумбочки, а через дорогу длинный деревянный пирс – все согласились, что этот пирс стоит тут очень кстати и может зачем-нибудь пригодиться.

Осмотр достопримечательностей отнюдь не мешал продвижению равнобедренного треугольника со сложной перепасовкой мячей от вершины к вершине, но когда они свернули с Океанского бульвара, дорога пошла вверх, а треугольник повело куда-то вбок. А потом дорога начала петлять вправо-влево, на ней прибавилось машин, и все, включая Скай, поняли, что игры с мячами пора прекращать. Но тогда Скай решила, что они должны выстроиться гуськом и, с мячами под мышкой, бежать по обочине. Она ещё хотела, чтобы они выкрикивали на ходу что-нибудь краткое и звучное – для настроя, – но тут уж Джейн и Джеффри взбунтовались: или бежать, или выкрикивать, сказали они, у них и на бег-то еле дыхания хватает. Словом, когда впереди наконец показался супермаркет «Лосиный», все были очень рады.

Внутри магазина были дощатые полы, вдоль стен тянулись аккуратные полки и вкусно пахло хлебом и спелыми фруктами. Пока девочки отыскивали на полках нужные банки, коробки и пакеты, Джеффри, которому тётя Клер вверила список, стоял с корзиной посреди магазина и руководил процессом. Когда наконец содержимое корзины сошлось со списком, все трое вдруг одновременно обернулись к стеклянной витрине перед кассой, где лежали свежевыпеченные пироги. Обсудив достоинства каждого, сошлись на том, что им совершенно необходимы один пирог с лимонной начинкой и один – с клубнично-ревеневой. В последний момент, перед тем как рассчитываться, Скай прихватила ещё три маленьких коробки апельсинового сока – надо же глотнуть чего-нибудь после пробежки, – затем покупки были распределены, и вся компания с чувством выполненного долга двинулась в обратный путь.

Идти под гору было легче, но Джейн, которой выдали один сок, один мяч и два пирога, вскоре начала отставать. Не то чтобы пироги ей были в тягость, просто посреди супермаркета она вдруг снова задумалась о книге. Может, надо подыскать какое-нибудь интересное место, где Сабрина встречается со своей любовью? Скажем, сельский магазинчик с дощатыми полами? Оторвав взгляд от пирогов, Сабрина увидела его в конце прохода, между пучками сельдерея и салата. Нет, как-то не очень, поморщилась Джейн. А вдруг Сабрина Старр просто ещё не готова к романтическим отношениям? Да, вот с этим хорошо было бы разобраться в первую очередь.

– Ради искусства, – сказала Джейн вслух.

– А? – отозвалась Скай, шедшая впереди. – Ты про что?

– Ни про что. – Джейн решила, что вряд ли стоит обсуждать подобные вопросы со Скай, потому что Скай всё-таки не романтическая натура. Или с Джеффри – потому что у него одна музыка в голове, а для остального места не остаётся. Вот даже сейчас он на ходу пытается объяснить Скай про какой-то уменьшённый септаккорд, а Скай в ответ пытается огреть его рулоном бумажных полотенец, чтоб замолчал.

Джейн вздохнула. Надо было начать думать о любви хотя бы неделю назад, пока вся семья была в сборе. Ианта бы сразу ответила на все её вопросы. Она всегда отвечает, вот что Джейн особенно в ней нравится. Хотя, конечно, не только это, ещё много всего. И Розалинда тоже могла бы что-нибудь ответить. Правда, когда Джейн как-то спросила у неё, приятно ли целоваться с Томми, она ограничилась тремя словами: «Не твоё дело». А может, это просто оказался не самый удачный первый вопрос и следовало начать с чего-то другого. Ага, есть идея: надо разработать список вопросов по теме исследования и проинтервьюировать несколько человек. Точно! Проект будет называться «Любовное интервью».

Идея показалась Джейн многообещающей. Главное – придумать удачный первый вопрос. Такой, чтобы он сразу заинтересовал человека и в то же время не оттолкнул.

– «Верите ли вы в любовь с первого взгляда?» – проговорила она вслух.

– Джейн, ты о чём? – Опять Скай, на этот раз совсем рядом. Оказывается, Джейн в задумчивости поравнялась с остальными и не заметила.

– Она спрашивает, верим мы в любовь с первого взгляда или не верим, – сказал Джеффри.

– Опять любовь? – Скай стукнула Джейн полотенечным рулоном по спине. – Как застаршая я запрещаю тебе произносить это слово до конца дня, ясно?

Это было совершенно несправедливо, но Джейн не успела даже возразить, потому что её отвлёк быстро приближающийся грохот: обернувшись, все увидели мальчика на скейтборде, который нёсся вниз по дороге, покачивая руками, как крыльями. Через секунду он уже пронёсся мимо – на такой скорости, что у Джейн волосы взметнулись на голове. Она была уверена, что скейтбордист так влетит прямо в океан, но он вдруг резко развернулся, стал как вкопанный – хотя, казалось бы, должен был катиться кувырком, – и, постояв секунду, с ленивым изяществом соскочил со своей доски.

Джейн замерла, не сводя с него глаз. Он был великолепен. У него были тёмные очки, много волос и самоуверенность кинозвезды. Или даже принца. Джейн попыталась вспомнить кого-нибудь из европейских принцев, кто мог бы сейчас путешествовать инкогнито по штату Мэн. Но выяснилось, что её знания об августейших особах современности ограничиваются двумя английскими принцами, Уильямом и Гарри, а великолепный скейтбордист был явно не тот и не другой. Надо подождать, пока он что-нибудь скажет, решила Джейн: возможно, он заговорит на каком-нибудь иностранном языке или хотя бы с иностранным акцентом, и это будет подсказкой. Ага, кажется, он как раз собрался разомкнуть уста. Джейн задержала дыхание.

– Ща моя сестра в вас врежется, – проговорил скейтбордист небрежно – и, увы, без малейшего акцента.