Лео, Бай, Аврора и Сая, энергичные и яркие, вместе с остальными гостями обернулись ледяными скульптурами, не донеся столовые приборы до рта. И только Лунар ещё могла двигаться, став невольным свидетелем того, как целый ресторан попал под “заморозку”. Она попыталась встать, но невидимая сила сделала ее ноги тяжелее бетонных свай. Все, что Лунар смогла сделать, это махнуть рукой перед лицом Лео, в надежде, что мутные остекленевшие глаза прояснятся, а кошмар, происходящий прямо здесь и сейчас, окажется дурным сном. Она даже для верности потрясла Ро за плечо, но та осталась тихой и безмолвной, точно кукла.

– Не трать время понапрасну, Лунар. Они не придут в себя до тех пор, пока я этого не захочу.

Она замерла как олень в свете фар. Голос за спиной был теплый и глубокий, очень знакомый, пускай она и слышала его лишь однажды, хриплым и низким ото сна.. Лунар уставилась перед собой, отсчитывая мгновения до того, как мужчина обогнет стол и усядется напротив – на единственный пустой стул. Она отлично знала, кто пришел за ней. Она должна была это предвидеть, она должна была…

– Рад встретиться с тобой лично. Нам надо поговорить.

Орфей широко улыбался, и эта улыбка не сулила ничего хорошего.

Сон третий.Куколка и гробоцветы.

Лунар нередко попадала в передряги. По мнению близких друзей, неприятности находили ее сами и делали это намного чаще, чем можно было списать на простое совпадение.

Бывали и моменты, когда она уже думала, что вот-вот попрощается с жизнью: обезумевший голодный вампир, перепутавший ее с ускользнувшей жертвой в темном зале “Кроличьей Норы”; разборки фейри, начавшиеся в вагоне метро, когда Лунар решила перекусить на самом длинном перегоне между станциями; ведьма Новой Школы, взбешенная тем, что ее беспутный бойфренд захотел пофлиртовать с пожирательницей снов у нее на глазах.

Но никогда – до этого момента – ей не было так страшно.

Чародей просто улыбался, разглядывая ее, как неведомую зверушку, а внутри все переворачивалось от ужаса.

– Ты знаешь, как меня зовут? – спросил он, беспечно щурясь. Лунар медленно кивнула, не зная, что делать. Бежать или оставаться на месте? Что страшнее – умереть от удара в спину или глядя в глаза своей Немезиде?

Орфей со своими повадками и мягким голосом чем-то походил кота. Но не домашнего, уютного, нет, на кого-то из крупных кошачьих – рысь или пуму. Сходства добавлял и разрез глаз, и их цвет – оттенок александрита, холодный как мартовский лед. Хищник, которому нравится играть с жертвой, прежде чем растерзать ее на куски.

Лунар не решалась подать голос, в голове проигрывалась одна и та же сцена: Орфей щелчком пальцев вызывает призрачный огонь, который не оставит от нее ни костей, ни праха.

Но вместо того, чтобы немедленно мстить, Орфей вопросительно приподнял темные брови. Улыбка не сходила с губ, и кажется, его изрядно веселило, что в его присутствии Лунар внезапно лишилась дара речи.

– Знаю, – полушепотом ответила она, когда стало ясно, что Орфей ждет слов. Но в тишине ресторана голос зазвучал оглушительно звонко. – Но откуда ты знаешь как зовут меня?

Смех его, искренний и чистый, напоминал нежный рокот воды в бурной реке. Орфей покачал головой, отводя с глаз темные кудри, явно довольный тем, что его жертва трясется, как испуганный олененок.

– Я знаю многое, в том числе то, что именно ты побывала в моей спальне прошлой ночью. Прелестная дева пробирается в мой дом под покровом темноты – это будоражит кровь, – он плутовато усмехнулся, опуская ресницы. – А вот воровство способно охладить любой пыл. Ты очень плохо себя вела, Лунар.

“Надеюсь, смерть будет быстрой” – подумала она с окаменевшим сердцем. Кот, вылитый, собирается играть с мышью до тех пор, пока та не потеряет последнюю надежду, а потом…

А потом Орфей поставил на стол миниатюрную куколку, прислоняя ее к полупустой бутылке вина.

Лунар моргнула – что за ерунда, он сюда в игрушки пришел играть? – но куколка никуда не делась. Таращилась на нее круглыми глазами-пуговицами, улыбалась ниткой-ртом цвета спелой вишни. Куколка до одурения была похожа на Лунар, Орфей до мельчайшей точности изобразил и яркую куртку, и потрепанные джинсы, в которых она вышла на дело. Но при всей скрупулезности деталей одна ошибка все же закралась.

– У меня не зелёные глаза, – только и смогла вымолвить она, шевеля непослушным языком. Орфей действовал на Лунар, как танец кобры действует на кролика: она замерла и тряслась осиновым листом.

На лице мага мелькнуло сомнение, но оно тут же сменилось беззаботной улыбкой.

– Действительно, моя ошибка. Я полагался на образ твоей крови, некоторые детали от меня ускользнули, – Орфей поднес куколку к лицу и покачал головой.

– Минутку…

Он щелкнул пальцами, и Лунар взвыла от неожиданной боли. Глаза горели, череп плавился изнутри. Слезы покатились по лицу, и она всхлипнула, не в силах сдержаться. А Орфей смотрел на нее с безразличием естествоиспытателя, который наблюдает в пробирке химическую реакцию, не слишком, впрочем, интересую.

Боль прекратилась так же внезапно, как и атаковала. Лунар подняла лицо, с ужасом и ожиданием заглядывая в отражение на пузатом сливочнике. Быть не может! Этот ублюлок!

– Зачем? – шепнула, отказываясь смиряться до конца с тем, что ее глаза цвета горького шоколада теперь налились густой болотной зеленью. Вместо того, чтобы исправить куклу, Орфей щелчком пальцев поменял цвет глаз ей, и даже бровью не повел!

“Трюки Старшей Школы” – подумала она с отвращением, стирая с лица соленую воду. “Будь они прокляты!”

Орфей пожал плечами, отставляя куколку в сторону. И когда он заговорил, в голосе не было ни капли раскаяния:

– Я слегка зол. И хотелось лишний раз продемонстрировать, что тебе лучше бы сотрудничать.

– Сотрудничать? – Лунар облизнула пересохшие губы. Внутри не было слов и связных мыслей, только клокочущий ужас и страх.

– Знаешь, – Орфей задумчиво улыбнулся, приподнимая пальцем голову куколки, чтобы заглянуть ей в глупые пуговичные глаза, – я очень люблю это заклятие. Достаточно и четверти капли крови, чтобы сделать вот так.

Кожу на шее сильно обожгло, под подбородком что-то вспыхнуло, и дешевая синтетическая футболка обуглилась по вороту. Лунар охнула, хватаясь за горло, охваченное жидким пламенем, но это было лишь половиной беды. Между ней и Орфеем протянулась тонкая цепочка с крупными звеньями, вокруг ее шеи обернулся такой же золотой ошейник.

– Что это? – она царапнула ошейник, пытаясь содрать его со своей шеи, но Орфей в два приема намотал цепь на кулак и потянул. Лунар захрипела, цепляясь за край стола в тщетной попытке удержаться на месте.

Она была уверена, что взгляд, который она послала Орфею, был переполнен кипящей искристой ненавистью. Та же злоба клокотала в груди, и будь момент поудачнее, Лунар обязательно высказала бы зазнавшемуся волшебнику все, что она думает о нем и ему подобных. Но, сожалению, удача сегодня была не на ее стороне.

– Это все еще ты, только в полной моей власти. Но как по мне, куколка намного изящнее. Надеюсь, ты понимаешь, что все, что я сделаю с ней, произойдет с тобой?

Золотые путы исчезли, но Лунар решила, что намного мудрее будет промолчать. Дурой она не была, чтобы там Бай ни говорил, но кое-что ее грызло.

– Как ты меня нашел?

Он склонил голову к плечу, мыча что-то себе под нос, а затем спросил внезапно:

– Сколько в Столице пожирателей снов?

Лунар помедлила, прежде чем ответить. Стоит ли выдавать такую информацию? Что, если Старшая школа хочет вырезать их всех, как опухоль на теле Столицы? Но Орфей, точно читая ее мысли, покачал головой.

–Не переживай, это личный интерес.

– Около дюжины.

– И сколько из них торгуют на черном рынке?

Она открыла рот, чтобы ответить, но глаза Орфея хитро блеснули, и он перевел тему с такой легкостью, будто вопрос и не стоил ответа.

– Итак, рассказывай. Кто же надоумил тебя заглянуть ко мне на огонек? Хотелось бы знать имя.

Он расслабленно откинулся на стуле, ухмыляясь, но на дне его глаз мерцало нечто, предупреждающее Лунар: только попробуй солгать.

– Древний, – она схватила бокал со стола, жадно глотая вино, чтобы промочить пересохшее от нервов горло. – Сапфировые глаза, черное пальто, мерзкий голос – это о чем-нибудь тебе говорит?

Маг задумчиво пожевал губу и покачал головой:

– Нет, не знаю никого, кто бы соответствовал твоим приметам.

Тонкие пальцы с бесчисленным количеством серебряных колец забарабанили по скатерти. В оранжевом свете хрустальных ламп все побрякушки, которыми маг был обвешан с головы до ног, мягко переливались и притягивали взгляд. Магии в них было заключено столько, что воздух непрерывно вибрировал. Теперь-то Лунар знала, что Орфей не снимает своих цацек даже отходя ко сну.

“Пижон” – фыркнула она, не рискуя озвучивать вслух. Орфей мог быть каким угодно франтом и выпендрежником, но он все еще был угрозой, опасной и непредсказуемой.

– Еще какие-нибудь приметы?

Он явно был недоволен. Улыбка померкла, брови приподняты в нетерпеливом ожидании.

– Никаких, – огрызнулась Лунар, потирая ноющие от боли глаза. – Сменил три облика за полчаса, но любой маскировочный артефакт способен и на большее.

Маг закивал, соглашаясь. Про артефакты и прочие подлые вещички обеих Школ он знал намного больше чем она сама.

Тишина, воцарившаяся в ресторане, когда Орфей погрузился в раздумья, пугала сильнее любых озвученных угроз. Лунар исподтишка изучала его точеный профиль, взвешивая шансы выбраться сухой из воды. Если не убил сразу, вероятность дожить до нового года увеличивалась, но все еще была трагически близка к нулю.

А затем Орфей заговорил вновь.

– Так как ты планируешь вернуть мне то, что стащила? – деловито уточнил он, складывая руки на столе.

Лунар задохнулась от возмущения.

– Я?! Ты рехнулся, обратись к лекарю!

Мысль о том, чтобы встретиться с Древним снова, вызывала водопад мерзких мурашек вдоль позвоночника. К тому же, где его теперь искать?

– Даже не надейся, – отрезала она и замерла. Что-то изменилось.

В зале ощутимо похолодало. На огромных окнах, с видом на оживленный проспект, расцвели узоры из инея, а вместе с теплом пропала и фальшивая дружелюбность Орфея. Без улыбки он выглядел моложе, но в облике сквозила потусторонняя отрешенность. Светлые глаза без особого участия изучали Лунар, и та ощутила, как невидимая ледяная рука протиснулась сквозь ребра и сжала ее сердце. Предупреждение – молчаливое, но смертельно убедительное.

– Однажды я проводил эксперимент, – медленно произнес Орфей, усмехаясь, – по просьбе Шабаша. Надо было допросить опасного преступника, препарируя его память. Задание было простое – вытащить любые крохи информации из его мозга. Процесс муторный, долгий и очень грязный. Стоит ли мне упоминать, что для проведения процедуры было достаточно иметь сам мозг – и только?

Лунар сглотнула, не перебивая. Что-то подсказывало, что Орфей не закончил и будет сильно расстроен, если его перебьют.

– Вот что я скажу – тебе стоит вспомнить, кто ты есть на самом деле. Не потребуется даже подавать официального рапорта в Шабаш, чтобы покончить с тобой. Ты – не смешная шутка природы, ее ошибка, как и все твои друзья, – он кивнул на Бая и Лео, не пытаясь скрывать искреннего презрения. – Вы в принципе не должны существовать. Но если ты хочешь жить, то советую сотрудничать. Давай я скажу проще: ты поможешь мне, хочешь ты того или нет.

Перед глазами встала картинка, как Орфей нарезает тонкими ломтиками человеческий мозг, используя машинку, предназначенную для резки колбасы, и Лунар замутило. Ее словно окатили ледяной водой, а следом дали пощечину. Тело застыло в кресле, а щеки пылали жаром.

Несмешная шутка природы. Ошибка.

Но обиднее всего было то, что Орфей и не пытался ее оскорбить. Он озвучивал факты, ничего такого, чего она сама бы не знала или не слышала в свой адрес раньше. Именно от этой правды она и пыталась сбежать – с помощью Древнего и амброзии. И куда это ее привело? Прямо в объятия хищника, готового вот-вот отгрызть ей голову или вспороть грудную клетку острыми когтями.

Они сверлили друг друга тяжелыми взглядами, пока Лунар не отвела глаза.

– А что если я – не смешная шутка и ошибка – откажусь помогать?

Орфей откинул с лица буйные кудри и усмехнулся. Только этот небрежный жест – и Лунар снова оцепенела.

“Почему он так действует на меня?” – гадала, стараясь не дрожать слишком заметно. Но ответ на вопрос “что, если?” был очевиден: куколка на столе, новый цвет глаз, о котором Лунар не просила, упоминание пыток, – все это уже само по себе было достаточного веса аргументом. Но одно дело предполагать, другое – услышать самой.

Орфей выждал минуту, наслаждаясь производимым впечатлением, а затем со сладкой улыбкой палача сжал пальцы вокруг фарфоровой шейки куклы.

У Лунар перехватило дыхание – ни вдохнуть, ни выдохнуть. Ощущение чужой руки, перекрывшей кислород, было слишком реальным, от недостатка воздуха легкие пекло. Это была пытка – жестокая и неторопливая. В глазах зарябили черные мушки, а потом потемнело, будто кто-то щелкнул выключателем. Сквозь шквал страха и боли Лунар почувствовала то, чего не ожидала – у Орфея были холодные, почти ледяные руки. Они давили на ее кожу, впивались ногтями, но не было никакой возможности ускользнуть от призрачного прикосновения.

За мгновение до того, как Лунар потеряла бы сознание, Орфей разжал хватку и ласково погладил куколку по волосам. Та лупоглазо таращилась на чародея, и Лунар содрогнулась, когда невидимые пальцы, что чуть раньше едва не лишили ее жизни, зарылись в ее волосы на затылке.

– Мерзкие фокусы Старшей Школы, – выплюнула Лунар с нескрываемым отвращением. Орфей вовсе не выглядел уязвленным, смотрел холодно и как будто бы даже сквозь нее.

– С каких пор монстров тревожат вопросы морали? Ты питаешься человеческими снами, лакомишься воспоминаниями или сбываешь их на черном рынке, а злодей все равно я?

– О какой морали ты говоришь? – зашипела Лунар, испуганная до истерики. – Вы, маги Старшей Школы, смотрите на других сверху вниз, даже на своих коллег из Новой Школы. И не отличаете смертных и нежить от грязи под своими ногами!

Она почти смирилась, что Орфей загнал ее в угол. Да, она была виновата, у мага было полное право требовать сатисфакции. Да, она поможет ему, а потом… Потом придется бежать и прятаться до конца жизни, ведь Древний не простит. Он обязательно придет за ней, и что-то подсказывало Лунар, что тогда она вряд ли отделается зачарованной куколкой и несколькими угрозами.

Вот попала так попала, между двух огней, и они обязательно попытаются спалить ее до тла.

Маг потянулся к ней через стол, и его лисье лицо озарилось внезапным интересом.

– Что ты приобрела?

Его губы подрагивали, Орфей безуспешно пытался сдержать усмешку.

– О чем ты?

– Что тебе предложили? Наверняка что-то стоящее, раз ты очертя голову бросилась в самое пекло и не подумала о последствиях.

Лунар со вздохом полезла в карман. Пустой пузырек из-под лекарства она таскала с собой, как амулет на удачу.

– Амброзию.

Не успело дно склянки коснуться скатерти, как Орфей сцапал ее и поднес к лицу, принюхиваясь. А затем расхохотался.

– Нельзя же быть такой наивной, девочка! – заливался он, запрокидывая голову. – Тебя обвели вокруг пальца, Лунар. Это не амброзия.

Она прищурилась. Девочка? Орфей вряд ли был старше нее, чей возраст в пересчете на человеческие года приближался к четверти века. Но слова мага больно ужалили, и она взвилась, хлопая ладонью по столу.

– Он сказал, что это поможет! Древние не лгут!

Орфей пожал плечами. Ему было все равно, что Лунар обманули – кого тревожат чувства монстра?

– Да, они не лгут. Но то, что было здесь, – он поднял склянку повыше, чтобы посмотреть, как через стекло струится свет, – точно не амброзия, и голод твой не вылечит.

Она упрямо поджала губы, отказываясь признавать его правоту. То, чего она так боялась, подтвердилось – ее обманули, но к чему давать Орфею еще больше поводов для насмешки?

– Давай так, – произнес Орфей сладко, будто держал малиновый леденец за щекой, – что на счет сделки?

“Сделка?”

Сердце тревожно стукнуло в груди, как будто перед ней открылась крохотная дверца, ведущая к спасению. Но вестись на очередное заманчивое предложение, не взвесив все за и против? Исключено.

– Если ты поможешь мне, я не только не убью тебя, но и сотворю для тебя чудо. В том числе, исправлю то, что сделал тот Древний.

Что-то в его голосе и в его взгляде внушало смутную тревогу. Лунар бесило до зубовного скрежета, что маг все это время был на шаг впереди нее, поэтому она протянула руку за склянкой и спросила глухо:

– Что там было? Что он дал мне?

Орфей безмятежно вздохнул, возводя глаза к потолку.

– Поживем – увидим.

Теперь он напоминал ей речного угря – скользкую тварь с ледяной кожей. И такую же неуловимую. Орфей не испытывал к ней ни сочувствия, ни симпатии, как любой из магов, не важно к какой Школе принадлежал.

Но было еще кое-что. Что-то, чего Лунар не узнала, прежде чем отправляться на рискованное предприятие – воровать воспоминания у могущественного волшебника Старшей Школы. Тогда это не имело значения, но теперь все изменилось.

– Что было в твоей памяти? Что я забрала?

Выражение его лица стало убийственно серьезным. С таким лицом, наверное, сообщают о смертельном приговоре или о том, что любовь, согревавшая тебя так долго, остыла. Правда на вкус оказалась горькой, словно полынь, и Лунар застыла, осознавая, что натворила.

– То, что может не оставить от нашего мира камня на камне. Я хранил формулу этого заклинания в памяти, потому что опасался даже записывать. А теперь его нет.

Прежде, чем Лунар успела хоть слово вставить, Орфей протянул ей черный картонный прямоугольник. На серебристые буквы, мерцающие на бумаге, невозможно было смотреть без рези в глазах. Письменность Старшей Школы, затейливая вязь, несущая в себе Силу, причиняла боль – вгрызалась в кости и кипятила кровь.

– Жду завтра, за час до заката. Адрес тебе уже известен, а это, – он кивнул на визитку, которая в руках Орфея то исчезала, то появлялась и становилась тоньше альбомного листа, – поможет войти без проблем. После твоей маленькой диверсии пришлось усилить защиту, Бурбон очень недоволен.

– Бурбон? – переспросила Лунар, сбитая с толку. Разве в доме номер четыре по Сливовой улице еще кто-то живет, да еще с таким смехотворным именем?