Цитаты из книг автора «Джина Шэй»

Малышка? – это все, что выдает Зарецкий, силясь выйти из ступора. Ирина делает шаг назад и вовремя – потому, что хлыст в руке Златы все-таки взмывает вверх и падает на спину Зарецкого. Он охает, вновь опуская голову – удар застал его врасплох. – Я тебе не малышка здесь, Зарецкий, – бросает Злата и заносит руку во второй раз, – замолчи, прямо сейчас – замолчи. Замолчи, наконец, тебе уже говорили. Да-а-а, я бы тоже как угодно её сейчас назвал, но не малышкой. Фурией, мегерой – это можно. Но не малышкой, ни в коем случае.

У нас с тобой договор, Ирина, – Зарецкий снова пытается поднять голову, но Злата явно не в том настроении, чтобы это ему сейчас позволять, – сессия с тобой. Мне не нужны альтернативы, слышишь? Никто другой не имеет права ко мне прикасаться. Ирина смотрит на Злату и одобрительно ей улыбается. Разрешает заговорить. И судя по всему – Злате действительно этого хочется. – Да что ты говоришь, Зарецкий, даже мне нельзя? – Злата шипит чуточку хуже моей королевской кобры, но все-таки – достойно. Понятно, почему Пэйн вздрагивает еще сильнее, и вот теперь его жена убирает ногу, разрешая мужу себя увидеть. Только поднять голову – нога Ирины-то никуда не делась. Все так же давит на его плечи. У Зарецкого же, который смотрит на жену, настолько охреневшая физиономия, что мне ужасно хочется попкорна. Он не ожидал. Такого – не ожидал.

Ох, и не позавидовал бы я спине Зарецкого. Но это больше похоже на осознанное усугубление вины. Кто-то очень голоден? Могу понять – изголодаться по руке Ирины так просто. Но жизнь – не благотворительная вечеринка. Ирина Хмельницкая – моя госпожа, и делиться ею я не намерен. Так было, есть и будет.

Это было утро воскресенья, и я застукала его с поличным на моей кухне, хотя вообще-то три раза уже намекнула, что он может съездить домой, я, так и быть, не обижусь. Как хорошо, что он – не понимает намеков.

Глаза у Юрика выпучиваются еще сильнее. Ага. Шел в БДСМ-клуб, а попал в какой-то безумный мультик, где два придурка вот-вот передерутся за право лечь под плетку одной конкретной женщины. А у Зарецкого морда кровью наливается восхитительно. Всю б жизнь смотрел. Он меня узнал. Даже в маске.

Вот только я притормаживаю как только выхожу из-за ширмы, когда получаю возможность оглядеть весь зал. И увидеть новую переменную в моем уравнении. Зарецкого. Уже стоящего напротив Юрика с его красным ошейником в руках. Твою ж мать… – Итак, тысяча американских рубликов переводом прямо сейчас, и ты отдаешь ошейник Ирии мне, – глухо проговаривает Зарецкий, – а деньги за сессию можешь не возвращать. Я сам ей их компенсирую. Без понятия, как он это сделал – но Зарецкий прошел через пункт охраны, положив на дресскод и “этику”. И даже на свое инкогнито. Без ошейника. Без маски. В явно рабочем деловом костюме. Ну… Ну, не у меня одного связи.

С кем в мое отсутствие может сцепиться мой контрактный саб? Верещагин! Я только увидела его затылок в клубке из двух мужских тел, катающихся по полу и чуть не взвыла. Опять! Опять влез! В мою зону комфорта! Без разрешения! Я ведь шла сюда, чтобы успокоиться. Чтобы хоть чуточку выдохнуть. Без него! – Сидеть! – рявкаю на пределе связок. Что примечательно – в стороны друг от друга расшвыривает обоих подравшихся кретинов. Оба они среагировали на мой приказ. Оба замирают на полу, один стоя на коленях, Антон – опираясь на одно.

Господи, какой же ты нахал, Антон, – Тамара чуть запрокидывает голову, разглядывая меня будто писаный шедевр, а затем склоняется к уху Сережи и мурлычет: – Он даже наглее тебя, малыш, представляешь? Сережа не представляет. Сережа вообще не хочет ничего представлять – Сережа хочет трахаться. И на меня он смотрит уже конкретно задроченным взглядом, намекающим, что мне пора бы сгинуть куда-нибудь в дальнюю даль.

И теперь имею все основания предполагать, что меня наеб… – Не выражаться, – цокает языком Тамара, обрывая мое ругательство одним только резким взглядом. Бля, что за бабы тут вообще? Ведь работает же! Причем четко так работает, хотя я предполагал, что так на меня может действовать только Ирина.

Ивановская судорожно кивает. И всхлипывает. – Ну, хватит рыдать, это все равно не работает, – скучающе откликаюсь я, задумчиво глядя на страницу и пытаясь найти, где докопаться. Безнадежная затея. Сучка Хмельницкая! Даже опечаток у неё нет ведь! Как она вообще так живет, ей аура подлинного совершенства не натирает?