Он явно собирался выстрелить. Я не знал, убьет меня это или нет, но весь мой жизненный опыт говорил о том, что это вполне могло произойти. По крайней мере, я полагал, это должно быть чертовски больно. Я никак не мог позволить этому громиле спустить курок. Впрочем, если его наряд соответствовал эпохе его земной жизни, это могло оказаться делом несложным.

– Вам не кажется, что застрелить меня было бы немного жестоко? – поинтересовался я. – Я безоружен, не угрожаю вам и не оскорбляю вас. Я даже вам представился. Тогда как вашего имени я до сих пор не знаю.

Мужчина в синей шинели как-то сразу смутился, и пистолет снова слегка отвернулся в сторону.

– Ах да. Гм… Прошу меня простить. В молодости в меня неважно вдолбили нормы обхождения, и этот недостаток, похоже, сказывается и в моем загробном существовании. – Он выпрямился и, буквально щелкнув каблуками, отвесил мне легкий поклон – дуло пистолета при этом, правда, не отклонилось от меня ни на дюйм. – Покойный сэр Стюарт Винчестер, колониальная морская пехота.

Я удивленно изогнул бровь:

– Сэр Стюарт? Колониальная морская пехота?

Он пожал плечами:

– Запутанная история, долго объяснять.

– Ладно, Стью, – кивнул я. – При всем моем уважении, дело у меня не к вам. К мистеру Линдквисту.

– Не уверен, – фыркнул Стью. – У вас есть приглашение?

Секунду я непонимающе смотрел на него, затем ответил:

– Я, конечно, новичок в ваших призрачных делах, но уверен, что у вас здесь нет загробной почты для рассылки приглашений призракам.

– Вы бы удивились, узнав, сколько почтальонов не оставляет за собой тени, – возразил Стью. – Я так думаю, это привычка заставляет их и после смерти совершать свои обходы. Бедолаги даже не понимают, что что-то изменилось.

– Не уходите от темы, – настаивал я. – Мне нужно поговорить с Морти.

– Мне очень жаль, сэр, – отозвался Стью. – Однако у меня имеется недвусмысленный приказ: буде появятся непрошеные гости, не допускать их в дом.

– И вы обязаны исполнять приказы Морти?

– Можно подумать, приятель, вы сможете переступить порог этого дома без приглашения, – заметил он.

– Верно, – кивнул я. – Так обязаны?

– Нас никто не принуждает, – искренне ответил Стью. – Мы оказываем ему помощь из дружбы, уважения и… – Он вздохнул и признался: – И от скуки. Видит бог, этот город надоедает уже спустя полвека, а я болтаюсь здесь раза в четыре с лишним дольше.

Я невольно ухмыльнулся:

– Стью, позвольте вам пообещать кое-что. Можно сказать, даже поклясться. Я пришел к Морти за помощью, а не для того чтобы вредить ему, и я совершенно уверен, что мое присутствие здесь не усугубит вашей скуки.

Стью от души расхохотался и раскрыл рот, чтобы сказать что-то, но осекся и задумчиво на меня посмотрел, барабаня пальцем по казеннику пистолета.

– Кстати, если это что-нибудь вам говорит, – добавил я, – сюда меня подбросил Джек Мёрфи. Советовал мне упомянуть его имя.

Брови у Стью взмыли на лоб. Я буквально видел, как вращаются у него в голове шестеренки. Похоже, в спринте победа им не светила, зато на длинных дистанциях можно было не сомневаться в их надежности.

– Правда? – Он прикусил губу. – Славный мужик. Хоть и ирландец.

– На вашем месте, – фыркнул я, – в его присутствии я бы не…

Волна леденящего холода накатила на меня со спины, словно там, совсем рядом, распахнули дверь большого складского холодильника.

Я оглянулся и увидел в каких-то пяти ярдах скользящую ко мне над землей серую человекообразную фигуру. Деталей было не разобрать, пропорции казались немного неестественными, словно у бракованной пластмассовой куклы. Собственно говоря, никаких особых черт у нее и не имелось, только осунувшееся, похожее на череп лицо с зияющими темными глазницами и широко разинутым провалом рта; казалось, нижняя челюсть висит на старых растянувшихся резинках.

Двигалась фигура, впрочем, со зловещей грацией, словно неподвластная силе тяжести и отталкивающаяся от земли только для перемещения. При этом она издавала звук: глухой, дребезжащий, приглушенный вздох. Так мог звучать исполненный боли стонущий крик, издаваемый человеком в агонии, у которого в легких уже не осталось воздуха.

Фигура приближалась, и по мере ее приближения делалось все холоднее.

– А ну назад! – рявкнул я. – Я не шучу.

Тварь еще раз оттолкнулась от земли кончиками пальцев, бездумная и изящная, как голодная медуза, только страшнее.

Я быстро отступил на пару шагов.

– Ладно, – буркнул я. – Как хочешь.

Я вскинул правую руку, напряг волю и выкрикнул:

– Fuego!

И ничего не произошло. Ровным счетом ничего.

Я не ощутил в себе никакого бурления энергий. Никакого сопутствующего этому возбуждения, никакого вибрирующего напряжения, никакой вспышки в мозгу. Равно как не увидел раскаленного добела разряда, которому полагалось бы испепелить надвигающуюся тварь.

Магия исчезла.

Магия исчезла!

– Вот дерьмо! – поперхнулся я, отшатываясь от твари, с убийственным изяществом протянувшей пальцы к моему горлу.

Сдавленный вопль сделался громче и на несколько тонов выше. Вместо ногтей на кончиках пальцев мотались какие-то бесформенные ошметки, от которых исходил леденящий холод.

За моей спиной звонко клацнул взводимый курок кремневого пистолета.

Я оглянулся – как раз вовремя, чтобы увидеть ствол здоровенного старого пистолета Стью, уставленный практически мне в нос. Полагаю, в размерах дуло все-таки уступало железнодорожному туннелю, однако в тот момент оно представлялось мне воистину огромным.

Потусторонний холод буквально обжигал мне спину.

– Ложись! – крикнул Стью, но я, не дожидаясь его предупреждения, уже рухнул на землю.

Я больно ударился – похоже, бестелесное существование не освобождало меня от законов гравитации и связанных с этим неудобств, – и в это мгновение грянул выстрел.

Все происходило как во сне – достаточно медленно, чтобы разглядеть мельчайшие подробности, но и достаточно быстро, чтобы я осознавал всю невозможность повлиять на происходящее, как бы ни старался. Я ожидал услышать резкий хлопок выстрела – возможно, глухой удар, как это бывает при использовании дымного пороха, – и едва не оглох от такого рева, словно над выстрелом потрудилась последовательно дюжина диджеев и миля железнодорожного туннеля. Вместо клуба порохового дыма из дула вырвались и разбежались круги тумана, переливавшегося всеми цветами радуги; в центре свет завихрялся, словно потревоженный пулей.

Да и пуля оказалась вовсе не куском свинца, а разноцветным светящимся шаром размером с мячик для гольфа. Он пролетел в паре футов от моей головы, но, клянусь, меня будто слегка обожгло огнем. От шара исходило низкое гудение, как от усиленной электричеством басовой струны, и вибрация звука проникала, казалось, до самых костей.

Я повернул голову как раз вовремя, чтобы увидеть, как шар врезался в грудь надвигавшейся твари. Эта не-пуля продырявила в ее теле дырку размером с мой кулак, из которой вытекло облачко пара. В облаке клубился свет, словно в луче старого кинопроектора, и я вдруг разглядел в нем призрачные образы – неясные, искаженные, словно кто-то склеил ролик из обрезков кинопленки, собранных на полу монтажной.

Образы стали темнеть и наконец исчезли совсем, оставив за собой тающее облачко тумана. Только тут до меня дошло, что серая фигура оседает, как бурдюк, из которого медленно вытекает вода.

Туман растворился. От серой фигуры остался только уродливый, бесформенный комок на земле.

По ступеням крыльца прогромыхали шаги, и Стью встал между мной и этой тварью, чем бы она ни была. Пока руки его отработанными движениями перезаряжали пистолет, засыпая в ствол порох из рожка и утрамбовывая пыж коротким шомполом, взгляд не переставал настороженно шарить по улице.

– Что это, черт подери, такое было? – выдохнул я.

– Дух, – негромко, с бесстрастностью профессионала отозвался он. – Призрак вроде меня или вас, поддавшийся отчаянию и лишившийся остатков рассудка.

– Опасный?

– Исключительно опасный, – подтвердил Стью, повернулся и посмотрел на меня. – Особенно для таких, как вы.

– Как я?

– Для свежих теней. У вас ни на грош нет опыта по части того, как себя здесь защитить. И спрятаться свежим теням, таким как вы, тоже нет никакой возможности: от вас за версту разит жизнью. – Он нахмурился. – От вас особенно.

– Возможно, потому, что я чародей.

Стью кивнул:

– Похоже на то.

– Что бы случилось, если… – Я мотнул головой в сторону останков духа.

– Он пожрал бы ваши воспоминания, – тихо ответил Стью.

Я обдумал эту информацию и посмотрел на останки еще раз – почти с тоской.

– Ну, не знаю. От некоторых я не прочь бы и сам избавиться.

Стью сунул заряженный пистолет обратно за пояс.

– Для теней вроде нас воспоминания – все. Жизнь, пища и сила. Мы сами теперь воспоминания, чародей.

– Те образы в тумане, – вспомнил я. – Ну, когда оно… он умирал. Это его воспоминания?

– Угу. То, что от них осталось.

Стью подался вперед и склонился над останками. Потом протянул руку ладонью вниз и сделал глубокий вдох. Над останками призрака снова заклубился светящийся туман. Он поплыл вверх и втянулся в грудь Стью, впитавшись в нее, как вода в мох. Когда все закончилось, морской пехотинец распрямился и вздохнул.

Что бы ни убило духа, оно явно состояло из того же вещества, что и сам сэр Стюарт. Значит, если призраки представляют собой воспоминания…

– Пуля, – спросил я, – вы слепили ее из воспоминания?

– Само собой, – кивнул он, и на лице его обозначилась легкая мечтательная грусть. – Из яркого. Настанет день, я отолью из него новую пулю.

– Спасибо, – сказал я, – за то, что помогли.

– Должен признать, я завалил бедолагу не только ради вас. Вы для любого духа просто пир желанный. Только что из мира живых, в вас еще сохранились какие-то жизненные соки, а уж воспоминаний свежих – ешь не хочу. Дух, пожравший вас, обрел бы огромную силу, оставшись при этом все таким же злобным. Такой мог бы угрожать миру живых с той же легкостью, что и миру духов. Этого я допустить не мог.

– О! – произнес я. – Все равно спасибо.

Стью кивнул и протянул мне руку. Я принял ее и поднялся.

– Мне нужно переговорить с Морти, – сказал я.

Еще не договорив, я увидел, как из темноты выплывают еще два духа. Оглянувшись, я увидел несколько других – и все они плыли в нашу сторону без видимых усилий, но довольно-таки быстро.

– Если вы поможете мне переступить порог этого дома, они, – я мотнул головой в сторону духов, – не смогут мне угрожать. А так я не умею от них защищаться. Они убьют меня. И если это случится, появление духов-монстров будет на вашей совести.

– Не будет, если я убью вас прежде, – заметил Стью, постучав пальцем по рукояти пистолета.

Я склонил голову набок и выразительно заглянул ему в лицо.

– А вот и нет, – сказал я. – Не убьете.

– Откуда вам, привидению, знать? – ровным голосом поинтересовался он. Но глаза его при этом улыбались.

– Я чародей, – проговорил я, придав своему голосу солидные многозначительные нотки. – У нас свои способы.

Он промолчал, но взгляд его метался из стороны в сторону.

Я посерьезнел:

– Эти духи надвигаются, приятель.

Стью фыркнул:

– Духи всегда надвигаются. – Он достал пистолет и нацелил его мне в грудь. – Настоящим я беру вас в плен, покойный чародей. Держите руки на виду, следуйте моим указаниям, и мы замечательно поладим.

– Гм. Э-э-э… Идет.

Я продемонстрировал ему пустые руки.

Стью коротко кивнул:

– Что ж, кругом марш! Пойдем потолкуем с лысым коротышкой.

Глава 4

Следом за Стью я перешагнул порог – черт, это оказалось очень даже чувствительно – и на секунду-другую задержался обдумать ситуацию. Вообще-то, приглашать нематериальных существ могут только члены проживающей в доме семьи.

Значит, сэр Стюарт когда-то проживал в этом самом месте. Или приходился Морти родней. Известно ведь, что привидения в высшей степени трепетно относятся к родственным связям. Может, Стью, как один из предков Морти, специально присматривал за дальним потомком? Или же коротышка-эктомант давно уже пользовался услугами таких необычных сторожей, а я просто об этом не знал?

Занятно. Ко всему этому стоит хорошенько присмотреться.

Дом выглядел совсем не таким, каким я его помнил. То, что раньше служило театрально обставленной комнатой для спиритических сеансов, превратилось в гостиную с уютным мягким диваном и удобными стульями. До сих пор мне доводилось видеть только часть дома, однако, следуя за сэром Стюартом, я успел заметить, что домишко отремонтирован, заново обставлен и, несомненно, похорошел. Стью проводил меня в библиотеку или кабинет, где в камине уютно потрескивал огонь.

Похоже, Морти Линдквист перестал противиться неизбежному. Я видел его когда в парике, а когда с зачесанными на плешь волосами, а вот с честной лысиной во всю голову мне наблюдать его еще не приходилось. Право же, ровная сияющая кожа смотрелась куда лучше попыток ее прикрыть. А еще он со времени нашей последней встречи сбросил вес. Фотографировать его в качестве модели на обложку «Аберкромби и Фитч», конечно, не стали бы, но из расплывшегося толстяка Морти превратился во вполне себе складного мужчину. Ему было чуть за пятьдесят, рост не превышал пяти с полтиной футов, одежду его составляли черные брюки и серая шелковая рубашка, а на носу красовались стильные очки с маленькими прямоугольными линзами.

Он сидел за столом, на котором были разложены карты – то ли для гадания, то ли просто пасьянс… с моей точки зрения, смысла в обоих этих занятиях примерно поровну.

– Мне показалось, сэр Стюарт, или я действительно слышал выстрел? – рассеянно спросил Морти, пристально глядя на карты. Он уже протянул руку, чтобы перевернуть следующую, но вскинул голову и застыл, уставившись на меня. – О, ну замечательно…

– Привет, Морти, – сказал я.

– Это мне снится, – пробормотал Морти, поспешно вставая из-за стола и направляясь к двери в другую комнату. – Этого просто не может происходить. Чтобы так не повезло…

Я бросился вдогонку и следом за ним выскочил в коридор.

– Мне нужно поговорить…

– А мне плевать, – перебил меня Морти, не сбавляя шага, и сделал руками решительный отталкивающий жест. – Я вас не вижу. И не слышу, понятно, Дрезден? Мало того, что вы при жизни втягивали меня в разные истории. Так теперь еще и ваш дурацкий призрак туда же? Нет, и еще раз нет, чего бы вы ни хотели.

Мы вошли на кухню, где нас уже ждал, с легкой улыбкой скрестив руки на груди и прислонившись к стене, сэр Стюарт. Морти подлетел к большой банке печенья, сунул в рот одно и закрыл крышку.

– Ну же, Морти, не преувеличивайте, – не сдавался я. – Я всего-то пару раз обращался к вам, потому что вы неплохой профессионал и…

– Вздор! – отрубил Морти, резко оборачиваясь, чтобы испепелить меня взглядом. – Дрезден обращался ко мне только в таких отчаянных ситуациях, когда готов был звать на помощь даже самого последнего неудачника.

Я поморщился. Его описание наших взаимоотношений отчасти соответствовало истине. Но только отчасти.

– Морти, пожалуйста…

– Морти – что? – огрызнулся он. – Да вы надо мной издеваетесь. Даже не думайте впутывать меня в тот международный кризис, в который вы собираетесь вляпаться.

– Дружище, – взмолился я, – у меня, похоже, другого выбора не осталось. Или вы, или никто. Прошу вас. Только выслушайте меня…

Он издал короткий смешок, полный скепсиса:

– Нет, это вы, тень, меня выслушаете! «Нет» – значит нет. Не бывать этому. Вообще быть такого не может. Я сказал «нет»! – И захлопнул дверь прямо перед моим носом.

– Черт подери, Морти! – в сердцах крикнул я и ринулся вперед.

– Дрезден, стой!.. – успел произнести сэр Стюарт.

Он опоздал. Я врезался в дверь носом и всей физиономией и дурак дураком плюхнулся на пятую точку. Лицо начало пульсировать от боли – как, собственно, и положено, когда со всей дури вмазываешься портретом в крепкую дубовую дверь.

– …те, – договорил сэр Стюарт, вздохнул и протянул руку, помогая мне встать. С его помощью я поднялся на ноги. – У этой комнаты двери покрыты краской, смешанной с особым порошком. Духам сквозь нее не пройти.

– Знаю, – мрачно отозвался я, ощутив досаду, что подобная идея не пришла мне в голову раньше, в бытность мою живым чародеем: получилась бы отличная дополнительная защита моей квартиры от враждебных духов.

Для нематериальных созданий противопризрачный порошок обладает стопроцентной непроницаемостью. Брось в духа пригоршню такого, и это причинит ему неописуемую боль, обездвижив на некоторое время, словно ему разом добавили несколько центнеров веса. А покрой я им стены изнутри, и они сделались бы для призраков и прочей подобной шушеры неодолимым препятствием.

Конечно, в состав моего рецепта входит обедненный уран, поэтому покрывать им стены квартиры было бы несколько… гм… неразумно.

Впрочем, теперь нет смысла об этом рассуждать. Дом мой сгорел – в него бросил бутылку с коктейлем Молотова убийца-вампир, – а вместе с ним и практически все мои пожитки. Сохранилась только малая их часть, спрятанная в тайнике; одному Богу известно, что с ними сталось.

Впрочем, с учетом всех обстоятельств, не уверен, что это можно расценивать как потерю. Что толку в материальной собственности для мертвеца?

Я ощупал нос, морщась и ожидая обнаружить его сломанным к чертовой матери. Как ни странно, нос оказался цел, только рука перепачкалась в какой-то прозрачной слизи.

– Адские погремушки! Я что, превращаюсь в чертову эктоплазму?

Отставной морпех только ухмыльнулся:

– Вообще-то, для призрака это в порядке вещей. Да вы не обижайтесь на него, Дрезден. Порой он не сразу соображает.

– Мне некогда ждать, пока он сообразит, – возразил я. – Мне необходима его помощь.

Сэр Стюарт ухмыльнулся чуть шире:

– Но вы ведь не будете стоять здесь и повторять, как старая пластинка… как старая пластинка… как ста…

– Ха-ха! – без особого энтузиазма откликнулся я. – Люди, которым я дорог, могут пострадать, если я не начну действовать.

Сэр Стюарт задумчиво поджал губы:

– Сдается мне, если вы переживаете, что оставили кого-то без защиты, с ними давно уже чего-нибудь да случилось. Как-никак шесть месяцев прошло.

Я невольно разинул рот:

– Ч-чего? Шесть месяцев?

Призрак кивнул:

– Если быть точным, нынче девятое мая.

Я потрясенно уставился на него. Потом прислонился к Мортиной непробиваемой двери и, сползая по ней на пол, постарался сохранять более или менее вертикальное положение.

– Шесть месяцев?

– Именно.

– Но это… – Умом я понимал, что несу ерунду, но остановиться уже не мог. – Этого не может быть. Не может, и все тут. Я всего какой-то гребаный час как помер. Что это еще за фигня имени Рипа ван Винкля?

Сэр Стюарт серьезно, но все так же невозмутимо смотрел на меня:

– Время для нас, Дрезден, значит очень немного, так что и отцепиться от его течения проще простого. Помнится, я как-то пять лет потерял, заслушавшись альбомом «Пинк Флойд».

– Но там ведь, – я наугад ткнул пальцем в направлении окна, – снега чуть не по колено. И это май?

Голос его сделался суше:

– Телепрограмма, которую обычно смотрит Мортимер, излагала теорию, согласно которой эти изменения климата вызваны человеческим фактором.

Я собирался уже сказать что-нибудь обидное, может даже оскорбительное, но меня перебил внезапный звон покачивавшихся на нитях металлических пластинок… как это называется? Музыка ветра? Не прошло и секунды, как такой же звон послышался с другой стороны, так что игнорировать его стало довольно трудно.

– Это еще что? – поинтересовался я.

Вместо ответа сэр Стюарт повернулся и быстрым шагом направился к прихожей тем же путем, каким мы сюда пришли. Я поспешил за ним. В соседней комнате с потолка свешивалось с дюжину комплектов этих металлических штуковин, и все они раскачивались, звеня на все лады, хотя движения воздуха в помещении не ощущалось.

Сэр Стюарт потянулся за своим топором, и тут до меня наконец дошло, на что я смотрю.

Охранная сигнализация.

– Что происходит? – спросил я.

– Новое нападение, – бросил он. – У нас меньше чем полминуты. Давайте за мной.