Свободный номер обнаружился на пятом этаже. Мне пришлось переплатить, чтобы Мышу разрешили поселиться там вместе со мной, и мы получили ключ.

В лифте никого, кроме нас, не оказалось, и мы поднимались в молчании, которое становилось все более напряженным. Я переминался с ноги на ногу и теребил в руках пластиковые карточки, выданные дежурным администратором. Потом кашлянул.

– Ну что ж, мы здесь, – сказал я. – Поднимаемся в наш гостиничный номер.

Щеки у Мёрфи чуть порозовели.

– Ты свинтус, Дрезден.

– Эй, я не вкладывал в это никаких намеков. Ты сама их усмотрела.

Она закатила глаза и слегка улыбнулась.

Я покосился на сменяющие одна другую цифры на табло и снова кашлянул.

– Да уж, сэр… мэм. Наконец-то наедине.

– Странно немного, – призналась она.

– Немного странно, – согласился я.

– Но что в этом такого? – спросила она. – Я хочу сказать, мы ведь работали уже вдвоем. Ничего нового.

– Ну, в гостиничном номере еще не приходилось.

– Приходилось, – возразила Мёрфи.

– Да, но тогда там было полно трупов.

– Ах да. Верно.

– Никаких трупов сегодня, – заявил я.

– Ха, – усомнилась Мёрфи. – Вечер только-только начинается.

Упоминание о грозящих нам опасностях уложило этот разговор наповал. Улыбка на лице Мёрфи поблекла, румянец на щеках исчез. Остаток пути мы проделали молча – до тех пор, пока двери лифта не раздвинулись. Ни я, ни она не попытались выйти. Казалось, на полу проведена какая-то магическая черта, не пускающая нас с места.

Молчание затягивалось. Дверь начала закрываться. Мёрфи придавила пальцем кнопку «Открывание дверей».

– Гарри, – произнесла она наконец чуть слышно, глядя куда-то в пространство. – Я тут думала о… понимаешь… о нас.

– Да?

– Да.

– Много думала?

Она снова едва заметно улыбнулась:

– Не уверена. Я вообще не хотела признаваться в том, что… ты понимаешь.

– Что между нами все может измениться?

– Да. – Она наконец посмотрела на меня и нахмурилась. – Только я не уверена, что это то, чего тебе хотелось бы.

– Из нас двоих, – заметил я, – мне кажется, у меня больше понимания того, чего мне хотелось бы.

Она нахмурилась сильнее:

– С чего ты решил, что ты хочешь именно этого?

– На прошлый Хеллоуин, – признался я, – мне хотелось убить Кинкейда.

– Ой… – Мёрфи опустила глаза и снова порозовела.

– Не буквально, – пояснил я и подумал немного. – Ладно, может, даже буквально. Впрочем, со временем это желание поубавилось.

– Понимаю, – сказала она.

– А вы с ним?.. – Я не договорил.

– Виделись на Новый год, – призналась она. – Но между нами ничего серьезного. Этого не нужно ни мне, ни ему. Мы друзья. Нам нравится общество друг друга. Вот и все.

Теперь нахмурился я.

– Мы тоже друзья, – сказал я. – Но я никогда не снимал с тебя штанов.

– У нас по-другому, – возразила она и покраснела еще пуще. Потом глянула на меня из-под ресниц. – А тебе этого хочется?

Сердце мое забилось чуть чаще.

– Э… Снимать штаны?

Она повела бровью и склонила голову набок, ожидая ответа.

– Мёрф, я не был с женщиной уже… – Я тряхнул головой. – Послушай, спроси любого парня, хочет ли он секса, и он ответит утвердительно. Так положено, во всяком случае. Общепринято.

Ее глаза сверкнули.

– И ты тоже так ответишь? – поинтересовалась она.

– Я же мужик, – сказал я. – Так что да. – Я нахмурился и подумал немного. – И… и нет.

– Я понимаю, – улыбнулась она. – Ты не хочешь ничего случайного. Ты слишком глубоко ныряешь. Слишком переживаешь. Мы не можем отнестись к этому легко. Ты никогда на этом не успокоишься.

Возможно, она говорила правду. Я кивнул.

– Я не знаю, могу ли дать тебе то, что ты хочешь, Гарри. – Она вздохнула. – И потом, есть и другие причины. Мы работаем вместе.

– Я заметил.

Она даже не улыбнулась.

– Я имею в виду, что… Я не могу смешивать личные отношения и работу. Это вредит и тому и другому.

Я промолчал.

– Я коп, Гарри.

Желудок мой слегка сжался от этих слов: они не оставляли места для компромисса.

– Я знаю.

– Я служу закону.

– Конечно, – кивнул я. – И всегда служила.

– Я не могу от этого уйти. Не могу и не стану.

– Это я тоже знаю.

– И… мы такие разные. Наши миры.

– Не совсем, – возразил я. – По большей части мы болтаемся в одном и том же мире.

– Это работа, – тихо произнесла она. – Но работа – это ведь не все, что касается меня. Точнее, так не должно быть. Я пыталась построить отношения на этом общем деле для обоих…

– Рич, – предположил я.

Она кивнула, и взгляд ее на мгновение затуманился от боли. Еще пару лет назад она не позволила бы мне это заметить. Но я видел Мёрфи и в хорошие, и в плохие времена – в плохие чаще. Она никогда бы этого не сказала. Никогда не хотела, чтобы я говорил на эту тему, но я знал, что ее неудачные замужества ранили ее куда глубже, чем она признавала сама. В некотором роде, подозреваю, они объясняли ее профессиональные порывы и амбиции. Она настроилась на карьеру – в порядке компенсации за другие неудачи.

А может, они ранили ее и еще сильнее. Может, так сильно, что она больше не испытывала желания открываться чувствам. Длительные отношения таят в себе потенциал надолго ранить. Может, она не хотела проходить через это еще раз.

– А если бы ты не была копом?

Она едва заметно улыбнулась:

– А если бы ты не был чародеем?

– Туше. Но ответь, сделай милость.

Она склонила голову набок и внимательно на меня посмотрела:

– Что случится, когда Сьюзен вернется?

Я покачал головой:

– Она не вернется.

Голос ее сделался суше:

– Ответь, сделай милость.

Я слегка нахмурился.

– Не знаю, – тихо признался я. – Мы решили с этим завязать. И… подозреваю, мы очень многое сейчас увидели бы по-разному.

– А если она захочет попытаться еще раз? – спросила Мёрфи.

Я пожал плечами:

– Не знаю.

– Допустим, мы попробуем с тобой быть вместе, – сказала Мёрфи. – Сколько детей тебе хотелось бы?

Я моргнул от неожиданности:

– Что?

– Что слышал.

– Я не… – Я поморгал, собираясь с мыслями. – Я как-то не очень об этом думал.

Что ж, вот и повод подумать минуту. Я вспомнил о веселом хаосе, царившем в доме Карпентеров. Когда я был маленьким, я бы все за такое отдал.

Но любой мой ребенок унаследует от меня не только глаза и воинственный подбородок. Многие люди относятся ко мне не лучшим образом. И многие нелюди – тоже. Ребенку придется унаследовать от меня и толику моих врагов, а также – что, возможно, еще хуже – кое-каких моих союзников. Мать оставила мне в наследство вечные подозрительность и сомнения, а к тому же не самые приятные сюрпризы, время от времени всплывающие из седого прошлого.

Мёрфи внимательно смотрела на меня своими голубыми глазами.

– Это серьезный вопрос, – тихо произнесла она.

Я медленно кивнул.

– Возможно, ты об этом слишком много думала, Мёрф, – сказал я. – Логика, целесообразность, планы на будущее. Тому, что у тебя в сердце, этого не нужно.

– Я тоже так считала. – Она покачала головой. – Я ошибалась. Любовь – это не все, что нужно человеку. И я просто не представляю нас с тобой вместе, Гарри. Ты мне очень дорог. Я не могла бы и мечтать о лучшем друге. Ради тебя я бы прошла сквозь огонь.

– Ты уже делала это, – заметил я.

– Но я не думаю, что тебе нужна подруга вроде меня. Мы не уживемся.

– Почему нет?

– В конце концов, – все так же тихо ответила она, – мы слишком разные. Ты проживешь еще очень много лет, если тебя не убьют. Несколько столетий. Я протяну еще лет сорок, максимум пятьдесят.

– Угу, – буркнул я. Мёрфи упомянула одну из тех вещей, о которых я очень старался не думать.

– Я не знаю, – продолжала она еще тише, – смогу ли я серьезно сойтись с кем-то еще. Но если так выйдет… Я хочу, чтобы это был кто-то, кто создаст со мной семью. Состарится со мной. – Она подняла руку и коснулась моей щеки теплыми пальцами. – Ты хороший человек, Гарри. Но у тебя не получится стать тем, кто нужен мне.

Мёрфи отняла палец от кнопки и вышла из лифта.

Я не сразу последовал за ней.

Она не оглянулась.

Боже, нравится мне все-таки моя чародейская работа.

Глава 23

Номер был таким, к каким я привык: чистый, простенький, пустой. Я проверил, опущены ли шторы, огляделся по сторонам и сдвинул маленький круглый столик в угол, освободив себе пространство в центре комнаты. Потом стащил с плеча рюкзак и положил его на кровать.

– Тебе что-нибудь нужно? – спросила Мёрфи.

Она стояла в дверях. Заходить она не хотела.

– Пожалуй, все есть. Еще покоя чуть-чуть, чтобы все устроить. – Я не видел причины не дать Мёрфи возможности выйти из того щекотливого положения, в которое завел нас разговор. – И еще одно меня интересует… возможно, ты могла бы проверить.

– Кинотеатр Пелла, – предположила Мёрфи.

Я услышал в ее голосе некоторое облегчение.

– Да. Ты могла бы покрутиться там и посмотреть.

Она нахмурилась:

– Думаешь, там что-то может быть?

– Пока я вообще слишком мало знаю, чтобы что-либо думать, но чем черт не шутит, – ответил я. – Если ощутишь что-то нехорошее, не лезь туда. Сразу смывайся.

– Не беспокойся, – заверила она. – Я так и собиралась поступить. – Она направилась к двери. – Я ненадолго. Свяжусь с тобой, скажем, через полчаса, ладно?

– Идет, – отозвался я. Ни я, ни она не озвучили того, о чем думали оба: если Мёрфи ошибется в оценках, это может стоить ей жизни, а может – и хуже. – Полчаса.

Она кивнула и удалилась, закрыв за собой дверь.

Мыш подошел к двери, понюхал, покружился на месте и лег на пол подремать. Я хмуро покосился на ковровое покрытие и расстегнул рюкзак. Мелом на таком ковре круг не начертишь. Придется пользоваться мелким белым песком. Горничные наверняка не придут в восторг, убирая помещение, но что поделать, жизнь порой бывает жестока. Я достал из рюкзака стеклянную бутылочку со специально подготовленным песком и поставил ее на столик рядом с оставшимся пластилином и Бобом-Черепом.

В глазницах Черепа немедленно засветились оранжевые огоньки.

– Теперь я могу говорить?

– Угу, – кивнул я. – Ты все слышал?

– Угу, – сказал Боб явно расстроенным тоном. – Тебе ничего с ней не светит.

Я свирепо покосился на него.

– А что я такого сказал? – обиженно запротестовал он. – Это не моя вина, Гарри. Возможно, она бы уже завалила тебя в постель, если бы ты не воспринимал все так чудовищно серьезно.

– Смени-ка тему, – посоветовал я ровным голосом. – Мы, вообще-то, работаем.

– Верно, – согласился Боб. – Значит, ты задумал стандартную сеть оберегов-детекторов, да?

– Угу, – подтвердил я.

– Не слишком эффективно, – заметил Боб. – Я имею в виду, к тому времени, когда твоя сеть засечет чье-то присутствие, этот кто-то уже полностью переместится в реальный мир. Он успеет кого-нибудь порвать прежде, чем ты добежишь до лестницы.

– Схема не идеальная, – согласился я. – Но это все, чем я располагаю. Или ты можешь предложить что-нибудь получше?

– Весь мой многовековой опыт мало что даст, пока я не буду точно знать, в борьбе против кого ты ждешь от меня помощи, – заметил Боб. – Пока все, что тебе известно, – это то, что нападения совершаются пришлым фобофагом.

– А что, этого мало?

– Еще бы! – ответил Боб. – Я навскидку могу тебе назвать сотни две разновидностей фобофагов, а если дашь минуту покопаться в памяти – так и еще пара сотен наберется.

– Сколько из них способны на такое, что делала эта тварь? Обрести материальное тело и напасть.

Боб уставился на меня, как на полнейшего чурбана:

– Хочешь верь, хочешь нет, но старый параграф «Как принять форму самого большого страха жертвы» в учебниках фобофагов едва ли не на первой странице.

– И правда. – Я тряхнул головой. – Но это место – открытая территория. Здесь нет порога, чтобы расставить что-либо посерьезнее сети. По крайней мере, если узлов сети много, я, возможно, успею к месту вторжения достаточно быстро. Когда эта тварь покажется.

– Твари, – поправил меня Боб. – Во множественном числе. Фаги как муравьи. Сначала один появляется, потом два, потом сразу сотня.

Я поперхнулся:

– Черт! Может, нам посмотреть на это под другим углом? Скажи, есть какой-нибудь способ перенацелить их при переходе? Иди затруднить сам процесс перехода сюда?

Огоньки в глазницах у черепа разгорелись ярче.

– Возможно. Да, возможно. Вероятно, тебе удастся выстроить завесу вокруг всего этого места – с той стороны.

– Э-э… Ты говоришь, я могу спрятать это место от фагов, но только из Небывальщины?

– Примерно так, – подтвердил Боб. – Даже в этом случае это был бы просчитанный риск.

– Почему?

– Все зависит от того, как они находят это место, – объяснил Боб. – Я хочу сказать, если естественным образом попавшие сюда фаги нашли себе хорошие охотничьи угодья, завеса им не помешает. Она может замедлить их, но не остановит.

– Давай исходить из того, что это не случайность, – предложил я.

– Ладно. Если исходить из этого, нам надо прежде выяснить, призваны они сюда или посланы.

Я нахмурился:

– Неужели существуют создания достаточно сильные, чтобы посылать их с той стороны? Что-то не припомню, чтобы такое случалось прежде. Собственно, поэтому так и популярно использование для этой цели смертных призывающих.

– Такое вполне осуществимо, – заверил меня Боб. – Просто требуется чертовски много пороха, чтобы отворить путь в мир смертных с той стороны.

– О какой энергетической мощности идет речь? – мрачно поинтересовался я.

– Большой, – жизнерадостно сообщил Боб. – Как у Эрлкинга, или архангела, или кого-нибудь из древних богов.

Я ощутил в животе неприятную сосущую пустоту.

– Или у Королевы фэйри?

– О, у этой-то – конечно. Думаю, да… – Он осекся. – Ты считаешь, это работа фэйри?

– Что-то здорово не так в их королевствах, – сказал я. – Еще больше наперекосяк, чем обычно.

Боб издал глотающий звук:

– Ой! Но мы ведь не собираемся соваться к ним туда, правда?

– Насколько это в моих силах, нет, – заверил я. – А если до этого дойдет, тебя я с собой брать не буду.

– Ох! – вздохнул он. – Хорошо.

– Однажды тебе придется рассказать мне, что такого ты сделал, чтобы Мэб захотела тебя убить.

– Да, конечно, – ответил Боб с интонацией человека, незаметно подпихивающего нежелательный предмет ногой под ковер. – Но нам стоит учитывать и третью возможность.

– Кто-то с этой стороны, – кивнул я. – Если вспомнить, что кто-то поставил оберег на моем пути в последний раз, когда фаг появлялся здесь, эта возможность представляется мне наиболее вероятной.

– Мне тоже так кажется, – согласился Боб. – В таком случае у тебя неприятности.

Я хмыкнул и принялся выгружать из рюкзака свечи, спички и старый армейский нож.

– Почему?

– Порога здесь нет, значит ты и защиты толковой выстроить не сможешь. И даже если ты отправишься на ту сторону и создашь завесу, чтобы помешать фагам найти это место…

– Тот, кто их призывает, все равно запустит их сюда, – договорил я за него. – Это вроде как… я могу окутать все это место туманом, но если у фагов тут кто-то есть, он, как маяк, наведет их на гостиницу.

– Верно, – подтвердил Боб. – А потом ему останется лишь отворить дверь с этой стороны, и они окажутся здесь.

Я нахмурился:

– Значит, вся фишка в том, чтобы найти призывателя.

– А этого ты не можешь сделать, пока он – или они – не призовут кого-либо, – заметил Боб.

– Адские погремушки! – возмутился я. – Наверняка же имеется способ этому помешать.

– Не думаю, – сказал Боб. – Извини, босс. До тех пор, пока ты не узнаешь об этом больше, все, на что ты способен, – это реагировать на их ходы.

– Черт! Тогда остается надеяться на сеть. По крайней мере, если я использую ее, то смогу вычислить призывающего.

Конечно смогу… ценой чьей-то жизни. Пока что эти монстры калечили и убивали людей практически безнаказанно.

Если только…

– Боб! – Кажется, я понял. – А что, если я не буду пытаться спрятать гостиницу или препятствовать этим тварям проникнуть сюда? Что, если я… гм… всего лишь сообщу им небольшой дополнительный импульс?

Глаза Боба разгорелись еще ярче.

– У-у-у, классическая доктрина Белого Совета. Когда фаги завалятся сюда, ты перенацелишь их на того парня, что их вызвал. Пусть отведает собственной стряпни.

– Прямо ему в задницу, – подтвердил я.

– Хорошенькое зрелище, – хихикнул Боб. – Типа получи фитиль.

– Это ведь осуществимо, правда?

– Конечно, – согласился Боб. – У тебя есть все необходимое. Ты знаешь, что фаги ищут страх и что они, возможно, используют его энергетику как маяк. Твоя сеть позволит узнать, когда что-то начнется. Ты лепишь большой комок страха, наводишь его на тот же маяк, которым пользуются фаги, и кидаешь туда.

– Все равно что привязать ему на шею кусок мяса и кинуть в клетку ко львам, – ухмыльнулся я.

– Аве Цезарь, – согласился Боб. – Фаги так на него и набросятся.

– И как только он выйдет из игры, я прикрою гостиницу завесой. Тогда не пострадает больше никто из посетителей, а нехорошие парни получат летальную дозу.

– И хорошие парни победят! – обрадовался Боб. – По крайней мере, ты победишь. Ты ведь у нас все еще хороший парень, так? Сам знаешь, в понятиях добра и зла я не силен.

– Ладно, пусть стороны называются для простоты «мы» и «они», – предложил я. – Мне нравится этот план. Значит, в нем наверняка имеется слабое место.