На улице я глубоко вдыхаю и выдыхаю зимний воздух, который вылетает изо рта, как меловая пыль. Я все еще ощущаю его рядом. Мне кажется, что мои бедра мокрые, и я опускаю руку, чтобы проверить – хорошо, что это не так.

Лора передает мне пальто.

– Боже. Я уже давно не сбегала из бара из-за психа. Нам что, снова по двадцать?

Она говорит о случившемся, как о пустяке, и я очень благодарна за это. Я все еще чувствую, как упирался в меня его член. Это домогательство? Думаю, да. Но может быть, я сама виновата. Я вздрагиваю и кутаюсь в пальто от дождя.

– Ты в порядке? – спрашивает Лора.

Я киваю, не поднимая головы, и смотрю на свои кремовые туфли с завязками. Не хочу это обсуждать. Я проигнорировала все знаки и предупреждения. Как в тот раз, когда заехала в центр города и пришлось переплатить за парковку, а Рубен рассердился. Так что задвигаю этот эпизод на задворки своего сознания.

– Да, – отвечаю. – Все отлично. Вечер пятницы – не вечер пятницы без психа.

– Вот и хорошо. – Подруга все еще обеспокоенно смотрит на меня. – Недаром у меня были плохие предчувствия насчет сегодняшнего вечера.

И это тоже типичная Лора. И еще одна причина, по которой она и Рубен не ладят: мистицизм сталкивается с трезвой логикой.

Она сдернула шарф, который был обмотан вокруг ручки сумки, и повязала его на шею. В двух ресторанах на другой стороне дороге внезапно погасла вся рождественская иллюминация, и остались только гирлянды с огоньками цвета шампанского, обмотанные вокруг деревьев в кадках.

– Значит, вот такой этот район «Маленькая Венеция», – говорю я.

Мы любим исследовать Лондон, поэтому каждый раз ходим в какое-нибудь новое местечко.

– Может быть, мы тут больше никогда и не окажемся, – отвечает Лора.

Я смотрю на часы – слишком поздно, чтобы идти куда-то еще. Меня греет мысль о том, что Рубен сейчас сидит дома: в нашей гостиной, в домашней одежде, свет приглушен, звук телевизора на минимуме. На подлокотнике дивана стоит бокал красного вина, его ножка зажата между тонких пальцев. Он любит вино, пьет его даже в одиночестве. А я, когда одна, пью газировку со смородиновым соком.

– Ты какой дорогой пойдешь? – спрашивает Лора, указывая большим пальцем себе за спину.

– По Уорвик-авеню. Это самый короткий путь.

Позади Лоры я заметила темную фигуру, маячащую под козырьком входа в бар, из которого мы только что вышли, но она исчезает прежде, чем получается ее рассмотреть. Может быть, это та парочка, движущаяся как одно целое, спешащая домой. Я оборачиваюсь снова, но там уже никого нет.

Я чувствую запах духов, когда Лора наклоняется, чтобы обнять меня. Сегодня на ней длинная юбка и байкерские ботинки.

– Напиши мне в «Ватсап», как будешь дома.

Я киваю. «Ватсап» – это наш выбор для общения. Десятки сообщений в день: ссылки на газетные статьи; фото ее работ; пиво, выпитое в середине дня вместе с Джонти; смешные мемы; мои селфи, когда я скучаю на работе. Нам это жутко нравится.

Я пересекаю канал по мосту из кованого железа, выкрашенного в синий цвет. Мои пальцы скользят вдоль перил. На мосту никого. Дождь усиливается, и ветер пробирает до костей.

Тогда я их и услышала. Шаги. Может, показалось? Останавливаюсь. Нет, точно шаги, тяжелая поступь.

Можно вернуться назад в бар. Но безопасно ли там?

Что надо делать, когда кажется, что кто-то преследует тебя, идущую по пустынной улице вдоль канала? Когда есть вероятность стать частью статистики, новостного выпуска?

Ничего – вот и весь ответ. Ты продолжаешь делать, что делала, и надеяться.

Я никогда не думала, что со мной может произойти что-то подобное. Наверное, поэтому и веду себя словно героиня фильма: я останавливаюсь на минуту, прислушиваясь, и шаги стихают. Начинаю идти быстрее и слышу, что преследователь тоже ускорил шаг. Мое воображение срывается с места, как спринтер со стартовой линии, и вскоре я не могу сказать, что на самом деле реально. Я не знаю, может, он уже рядом и готов схватить меня. Звуки его размеренной походки эхом отскакивают от мокрого бетона.

Нужно кому-нибудь позвонить.

Я сворачиваю на боковую аллею, по которой раньше никогда не ходила, чтобы проверить, как поведет себя преследователь. Прохожу под балконами белых домов, в которых живут богачи. Иногда встречаются светящиеся эркеры, небольшие оранжевые квадраты в ночи, со вкусом украшенные рождественские ели сияют янтарем, как светлячки. В любой другой день я бы заглядывала в окна, воображая, кто может жить в этих домах.

Он идет за мной. Еще пять шагов, которые громом звучат позади. Я застываю и не могу обернуться. Начинаю перебирать различные варианты. Если позвонить Лоре, сможет ли она быстро сюда добраться? Скорее всего нет, поэтому я решаюсь бежать, несмотря на эти дурацкие туфли.

Можно постучать в любую дверь. Но… действительно ли меня преследуют? Люди могут подумать, что я сумасшедшая. Странно, как много для меня значит общественное мнение, из-за этого же я не смогла закричать в баре, когда Сэдик схватил меня за руку. Я хочу нравиться всем.

Поворачиваю направо, выхожу с боковой улицы на главную и перехожу ее. Достаю телефон, чтобы позвонить. Служба спасения? Нет, это слишком. Звоню Рубену. Он не отвечает целую вечность – мой муж ненавидит разговаривать по телефону, – но наконец я слышу его «Алло», которое он произносит низким голосом, эхом отозвавшимся во мне.

– Ты в порядке? – спрашивает он.

Я могу представить, с каким комфортом он расположился на диване. Его волосы в полумраке нашей гостиной кажутся медно-рыжими. Он щурит темно-зеленые, цвета леса, глаза.

– Рубен.

– Что? – говорит он и, наверное, садится.

– Меня преследуют, – отвечаю я тихо. Не знаю, почему я это не прокричала.

В этот момент он хмурит брови.

– Кто?

– Тип из бара.

– Где ты?

– Ты можешь разговаривать со мной, пока я иду?

– Конечно.

– Хорошо, – говорю я.

– Хорошо, – отвечает он мне, но его голос обрывается.

Я убираю телефон от уха и смотрю на него, свет экрана освещает облачко пара, которое я выдыхаю. Черт, сигнал пропал.

Передо мной ведущие к мосту ступеньки. Я хочу посмотреть, идет ли мужчина за мной. Ставлю ногу на первую ступеньку и замираю – оглянуться нет сил.

Он позади меня, и это не мое воображение. Я знаю, что он готов снова схватить меня за бедра, чтобы прижаться ко мне против моей воли. Замечаю его красные кроссовки. Боже… Он здесь. Я слишком напугана, чтобы оглянуться и как следует рассмотреть своего преследователя, – не могу этого сделать.

– Алло? – Я в отчаянии трясу телефон.

Через помехи вроде бы слышен голос Рубена, а затем…три гудка. Звонок прерывается.

Я бегу вниз. За несколько ступенек до конца лестницы его рука в перчатке вцепляется в перила, как хищная птица. Ловлю себя на мысли, что именно такие перчатки он и должен носить: дизайнерские, в спортивном стиле. У него тело спортсмена.

Я слышу его дыхание и знаю, что он сейчас заговорит, чтобы запугать меня. Наверняка его губы уже рядом с моим ухом, его руки вот-вот схватят мое тело. Я берусь за перила. Они холодные и влажные, мои перчатки сразу промокают насквозь.

Действую прежде, чем успеваю что-либо осознать. Мужчина появляется справа, хочет обойти меня на широкой ступеньке. Поворачиваюсь к нему. Лицо закрыто капюшоном, но я знаю, что это Сэдик, мужчина из бара. Я вспоминаю те минуты в баре и представляю еще более ужасные вещи: его сладкое дыхание у моего рта; член, прижимающийся к моему белью через джинсы.

Сперва я резко хватаю его за руку – он с удивлением вскрикивает, а затем правой рукой я толкаю его изо всех сил, сильнее, чем когда-либо в жизни. Как только он падает, я отпускаю его руку. Я удивлена, что он упал, – его рост не меньше метра восьмидесяти. Он, как каскадер, скатился вниз по бетонным ступеням и теперь лежит на животе, изогнувшись под неестественным углом. Мое дыхание становится тяжелым, и я потрясенно смотрю на мужчину. Теперь я в безопасности. Это он лежит там, не двигаясь, а я – в безопасности.

Меня бросает в странный панический жар. Я быстро расстегиваю пальто, чтобы почувствовать на своей груди холодный зимний ветер. Мой лоб мокрый, кожа скользкая от влаги или от пота, а может, от сгущающегося тумана. Мои внутренности готовы разорваться, и я чувствую, что в животе начинает гудеть целое гнездо шершней. О боже, что я натворила?!

Буквально минуту назад я боялась за свою жизнь, сейчас я боюсь за жизнь преследователя.

Мысленно возвращаюсь к вечеру в баре. Бестолковая Джоанна, нужно было игнорировать его либо сказать, чтобы отвалил, как это сделала Лора. Я никогда не поступаю правильно, постоянно влипаю в неприятности и упускаю момент, когда все становится только хуже.

Закрываю глаза. Пожалуйста, можно мне перенестись в «до того»… До того, как мы встретили Сэдика; до того, как мы ушли из бара; до того, как он пошел за мной и я его толкнула.

Но нет. Сейчас время «После».

Смотрю вниз на Сэдика. Его левая рука лежит под телом, странно вывернутая. Он пролетел всего семь ступеней, но они бетонные и мокрые. Его правая рука вытянута вперед, одна щека прижата к асфальту. Он не шевелится.

Нужно помочь ему, вызвать скорую помощь.

Или, может, убежать – вдруг он очнется. Скорее вернуться домой, притвориться, что я ничего не делала, оказаться во времени «до того», даже если это, очевидно, невозможно.

Слишком яркие уличные огни тысячу раз преломляются в каждой капле моросящего дождя. Я вижу влагу на бетонных ступенях, похожую на тысячи бисеринок пота, чувствую пронизывающий сквозь пальто холодный воздух. Сэдик лежит неподвижно, но дышит. Я слышу его дыхание, смотрю на него, затем по сторонам и думаю, что же мне делать.

Сбежать или остаться и вызвать скорую?

Время принять решение.