Цитаты из книги «За пределами известного»

Единственная тишина, которая нам известна, это тишина, когда прекращается шум, тишина, когда прекращается мысль. Но это не безмолвие. Безмолвие по сути своей нечто совершенно иное, равное красоте, равное любви. Такое безмолвие не есть продукт затихшего ума

У всех у нас имеются игрушки, которые нас поглощают, и мы думаем, что мы очень спокойны, но если человек посвятил себя определенному роду деятельности: научной, литературной или какой-либо еще, эта игрушка просто поглощает его, а в действительности он вовсе не спокоен.

Ум не затихает также, если он занят какимто объектом, который целиком его поглощает, так что он теряется в этом объекте.

Дисциплина должна быть без контроля, без подавления, без какого-либо страха. Как может придти такая дисциплина? Не бывает так, что сначала идет дисциплина, а потом свобода; свобода есть самое начало, а не конец. Понимание этой свободы, которая является свободой от приспособления к дисциплине, есть дисциплина сама по себе. Самый акт учения есть дисциплина (в конечном счете, основное значение слова «дисциплина» – учиться).

Таким образом, контроль и внешняя дисциплина не дают результата, но в то же время жизнь без дисциплины не имеет никакой ценности.

Простор и безмолвие необходимы, чтобы ум мог подняться над ограниченностью сознания, но как может ум, непрерывно действующий в сфере собственных интересов, быть безмолвным? Можно его дисциплинировать, контролировать, приводить в порядок, но все эти мучительные процедуры не сделают ум спокойным.

Разумеется, важно иметь внешнюю надежность: кров, одежду, пищу, но эта внешняя надежность уничтожается требованием психологической надежности.

Вся цель медитации на Востоке заключалась в том, чтобы привести ум в такое состояние, то есть подчинить мысль контролю. Это равносильно непрестанному повторению молитвы для успокоения ума в надежде, что это состояние поможет человеку понять его проблемы. Но пока человек не заложил фундамент, то есть пока он не свободен от страха, печалей, тревог и всех тех сетей, которые он расставил для самого себя, я не вижу возможности для ума быть совершенно спокойным.

простор, и тишина необходимы, потому что только когда ум наедине с собой, когда он не находится под влиянием, когда его не воспитывают, когда он не охвачен бесчисленными переживаниями, – только тогда он может прийти к чему-то совершенно новому.

Иметь внутреннее уединение и внутренний простор очень важно, ибо это означает свободу быть, идти, действовать, лететь. В конечном счете, дорога может цвести, если есть простор, так же как добродетель может цвести только когда существует свобода.