Может ли каждый, кто ответственен за разлад и страдание в себе самом, а значит, и в мире, позволить, чтобы его ум-сердце был притуплён ошибочными философиями и идеями? Если вы – то есть те, кто создал эту борьбу и страдание, – не изменитесь в основе своей, разве принесут системы, конференции, проекты порядок и миролюбие? Разве не должны вы неизбежно преобразовать себя, ведь мир является тем, чем являетесь вы? Ваши внутренние конфликты выражаются во внешних катастрофах. Ваша проблема – проблема мира, и только вы можете ее решить, а не кто-то другой; вы не можете оставить её другим. Политик, экономист, реформатор – такой же лицемер, как и вы сами, хитроумный создатель планов; но наша проблема – а это человеческий конфликт и страдание, пустое существование, которое приводит к таким ужасающим катастрофам, – требует больше, чем умные машины, больше, чем поверхностные реформы политиков и пропагандистов. Она требует радикального изменения человеческого ума, и никто не может произвести это преобразование – никто, кроме вас самих. Ибо тем, чем являетесь вы, является и ваша группа, ваше общество, ваш лидер. Без вас мир не существует; в вас – начало и конец всех вещей. Ни одна группа, ни один лидер не могут установить вечные ценности – только вы сами.
Бедствия и страдания возникают, когда временные чувственные ценности превалируют над вечными ценностями. Вечные, непреходящие ценности – не результат веры; ваша вера в Бога не означает, что вы практикуете вечные ценности, – только то, как вы живёте, покажет реальное положение дел. Когда мы теряем реальность, неизбежно возникают угнетение и эксплуатация, агрессивность и экономическая безжалостность. Вы потеряли реальность, когда, исповедуя Божью любовь, стали потворствовать убийству своих собратьев, стали оправдывать массовые убийства во имя мира и свободы. Пока вы ставите на первое место чувственные ценности, будут существовать разлад, запутанность, страдание. Убийство никогда не может быть оправдано, и пока чувственные ценности продолжают преобладать, человек теряет свою огромную значимость.
Страдания и несчастья продолжатся, пока религия организована так, чтобы быть частью государства, служанкой государства. Она помогает покрывать организованное применение силы в качестве государственной политики – и таким образом стимулирует угнетение, невежество и нетерпимость. Как же может религия, соединённая с государством, выполнять свою истинную функцию – раскрытие и поддержание вечных ценностей? Когда реальность утратили и больше не ищут, единство тоже будет утеряно, и человек восстанет против человека. Запутанность и несчастья нельзя уничтожить лишь посредством постепенного забывания, посредством удобной идеи эволюции, которая только порождает инертность, бездумное принятие и непрерывное движение к катастрофе; мы не должны позволять, чтобы ходом нашей жизни управляли другие, чтобы наша жизнь шла ради других людей или ради будущего. Мы ответственны за свою жизнь, не за чужую; мы ответственны за своё поведение, не за чужое; никто иной не может преобразовать нас. Каждый должен открывать и переживать реальность, и только в этом – радость, безмятежность и высшая мудрость.
Как в таком случае мы можем прийти к этому переживанию – через изменение внешних обстоятельств или через внутреннее преобразование? Внешнее изменение подразумевает контроль окружающего мира с помощью законодательства, с помощью экономических и социальных реформ, знания фактов, а также посредством улучшения – резкого либо постепенного. Но разве смена внешних обстоятельств когда-либо вызывает фундаментальное внутреннее преобразование? Разве для результата на внешнем уровне не требуется прежде всего внутреннее преобразование? Вы можете законодательно запретить амбиции, так как они порождают безжалостность, самоуверенность, соперничество и конфликт, но можно ли искоренить амбиции извне? Подавленные в одном месте, не проявятся ли они в другом? Разве внутренние мотивы, личные мысли-чувства, не определяют внешнее? Чтобы произошло внешнее мирное преобразование, разве не должна произойти для начала глубокая психологическая перемена? Может ли внешнее, насколько приятным оно бы ни было, принести долговременное удовлетворение? Внутренняя жажда всегда определяет внешнюю. С точки зрения психологии ваше общество, ваше государство, ваша религия являются тем, чем являетесь вы; если вы похотливы, завистливы, невежественны, то и ваше окружение будет таким же. Мы создаём мир, в котором живём. Чтобы произошло радикальное и мирное изменение, необходимо добровольное и разумное внутреннее преобразование; это психологическое изменение, конечно же, не может произойти принудительно – ведь в таком случае возникнут такие внутренние разлад и запутанность, что они снова ввергнут общество в катастрофу. Внутреннее возрождение должно быть добровольным, разумным, не по принуждению. Сначала мы должны найти реальность, и только потом вокруг нас могут возникнуть мир и порядок.
Когда вы подходите к проблеме существования извне, сразу же запускается дуалистический процесс; в двойственности – вечный конфликт, и такой конфликт только притупляет ум-сердце. Когда вы подходите к проблеме существования изнутри, нет разделения между внутренним и внешним; разделение прекращается, потому что внутреннее – это внешнее; мыслящий и его мысли – одно, они нераздельны. Но мы ошибочно отделяем мысль от того, кто мыслит, и, таким образом, пытаемся работать только с частью, развивать и видоизменять часть, тем самым надеясь преобразовать целое. Часть становится всё более разделённой; так возникает всё больше разлада. Значит, мы должны работать с тем, кто мыслит, изнутри, а не путём изменения части – его мышления.
Но, к сожалению, большинство из нас мечутся между неуверенностью внешнего и неуверенностью внутреннего. Именно эту неуверенность мы должны понять. Именно неуверенность в ценностях порождает разлад, запутанность и страдание и не даёт нам следовать чёткой схеме действий, будь то на внешнем или на внутреннем уровне. Если бы мы следовали за внешним с полным осознаванием, воспринимая всю его значимость, – это неизбежно привело бы к внутреннему; но, к сожалению, мы затерялись во внешнем, ибо недостаточно гибки в своём внутреннем поиске. Изучая чувственные ценности, преобладающие в наших мыслях-чувствах, и безвыборно осознавая их, вы почувствуете, что внутреннее становится более ясным. Это открытие принесёт свободу и творческую радость. Но это открытие и этот опыт не может дать вам никто другой. Разве вы наедитесь, если будете смотреть, как ест кто-то другой? Через собственное самоосознавание вы должны распознать ложные ценности и таким образом открыть вечные ценности. Основополагающее изменение внутри и снаружи возможно, только когда мысль-чувство выпутается из этих чувственных ценностей, приводящих к разладу и страданиям.
Вопрос: В по-настоящему великих произведениях живописи, поэзии, музыки выражено и передано что-то неописуемое – то, что, как кажется, отображает реальность, или истину, или Бога. Однако известно, что в своей личной жизни большинству из тех, кто сотворил эти шедевры, так и не удалось вырваться из порочного круга конфликта. Как можно объяснить тот факт, что человек, не освободивший себя, способен создавать что-либо, в чём будет превзойдён конфликт противоположностей? Или, если задать вопрос по-другому, не напрашивается ли вывод, что творческость возникает из конфликта?
Кришнамурти: Нужен ли конфликт для творческости? Что мы подразумеваем под конфликтом? Мы жаждем быть – либо в положительном смысле, либо в отрицательном. Эта постоянная жажда взращивает конфликт. Мы расцениваем этот конфликт как неизбежный, почти как добродетель; мы расцениваем его как неотъемлемое условие роста человека.
Что происходит, когда вы находитесь в состоянии конфликта? Из-за конфликта ум-сердце становится усталым, притуплённым, бесчувственным. Конфликт усиливает способности к защите «я»; конфликт – это та субстанция, которая питает «я». По самой своей природе «я» – причина всех конфликтов, и там, где есть «я», нет творчества.
Является ли конфликт необходимым для творческого бытия? Когда вы чувствуете этот творческий, ошеломляющий экстаз? Только когда все конфликты прекратились, только когда «я» отсутствует, только когда есть полная безмятежность. Эта недвижность не может выявиться, когда ум-сердце возбуждён, когда он в состоянии разлада; это только усиливает процесс отгораживания «я». Поскольку большинство из нас находятся в состоянии постоянной внутренней борьбы, у нас редко возникают такие моменты высокой чувствительности и недвижности, и если они возникают, то лишь от случая к случаю. Поэтому мы пытаемся снова поймать эти случайные моменты и лишь ещё больше отягощаем наш ум-сердце мёртвым прошлым.
Разве поэт, художник не вовлекается в тот же самый процесс, что и мы? Возможно, он будет более чутким, более бдительным и потому более восприимчивым, открытым, но он, несомненно, тоже переживает творчество в моменты отречения от себя, забывания себя – моменты полной недвижности. Этот опыт он пытается выразить в мраморе или в нотах; но разве конфликт не возникает, когда опыт обретает выражение, когда поэт доводит до совершенства рифмы, а не в момент самого опыта? Творчество возможно, лишь когда ум-сердце недвижен, а не пойман в сети становления. Открытая пассивность по отношению к реальности – не результат желания с его целеустремлённостью и конфликтностью.
Как и у нас, у человека искусства есть моменты недвижности, в которой переживается творчество, потом он выражает его в красках, в музыке, в форме. Его самовыражение обретает великую ценность, ибо он нарисовал это, это его работа. Обретают важность амбиции, слава – и он попадает в ловушку бесконечной, глупой борьбы. Таким образом он способствует страданию, зависти и кровопролитию, страстям и вражде, в которых погряз наш мир. Он теряется в этой борьбе – и чем больше теряется, тем больше ослабляется его чувствительность, его восприимчивость к истине. Его мирские конфликты затуманивают эту радостную ясность, даже притом что его технические навыки помогают ему продолжать существование, хотя его представления жёстки и пусты.
Но мы – не великие художники, музыканты или поэты; у нас нет особого дара или таланта; мы не выражаем себя в статуях, картинах или вереницах слов. Мы находимся в состоянии разлада и страдания, но у нас тоже бывают случайные моменты, когда мы ощущаем необъятность истины. Тогда мы на миг забываем свое «я»; но вскоре возвращаемся в свою повседневную суматоху, притупляя и ожесточая свой ум-сердце. Ум-сердце никогда не знает недвижности; а если он и переживает ее, то это недвижность усталости – но такое состояние не есть недвижность понимания, мудрости. Та творческая недвижность, что мы ожидаем, приходит не благодаря волеизъявлению или желанию; она возникает, когда прекращается конфликт «я».
Конфликт прекращается, только когда происходит революция ценностей, а не простая подмена. Только через самоосознавание ум-сердце может освободиться от всех ценностей; нелегко осуществить такой выход за пределы всех ценностей – это возможно не благодаря практике, но благодаря углублению осознанности. Это не дар, не талант, которым немногие обладают; но все, кто обладает желанием и усердием, могут испытать творческую реальность.
Вопрос: Настоящее – не что иное, как ужас и трагедия. Почему вы настаиваете, что настоящее есть вечное?
Кришнамурти: Настоящее – это разлад и страдание, с редкими проблесками преходящей радости. Настоящее вплетается в прошлое и в будущее, поэтому настоящее неспокойно. Настоящее – результат прошлого, и наше бытие основывается на нём. Как вы можете понять прошлое, если не через его результат – настоящее? Вы не можете углубляться в прошлое никаким иным инструментом, кроме того, что есть у вас, – а это настоящее. Настоящее – это дверь в прошлое и, если хотите, в будущее. То, чем вы являетесь, – это результат прошлого, вчерашнего дня; а чтобы понять вчерашний день, вы должны начать с сегодняшнего. Чтобы понять себя, вы должны начать с себя сегодняшнего.
Без осмысления настоящего, корни которого в прошлом, у вас не будет понимания. Люди смогут понять своё теперешнее страдание, когда через двери настоящего они смогут рассмотреть причины, которые его произвели. Вы не можете отбросить настоящее, если вы пытаетесь понять прошлое, но только через осознавание настоящего прошлое начинает раскрывать себя. Настоящее полно трагедий и кровопролития; разумеется, мы поймём его не путём его отрицания, не путём его оправдания. Мы должны встретить его таким, какое оно есть, и раскрыть причины, которые привели к такому настоящему. То, как вы относитесь к настоящему, как ваш ум приучен к нему, будет определять ваши взаимоотношения с прошлым; если вы склонны к предубеждениям и национализму, если вы полны ненависти, ваша теперешняя сущность исказит понимание прошлого; ваши страсти, ваша враждебность и неведение – то, чем вы являетесь сейчас, – нарушат понимание причин, приведших к настоящему. С пониманием себя таким, каким вы являетесь сейчас, раскрывается движение прошлого.
Настоящее обладает первостепенной важностью; настоящее, сколь трагичным и болезненным оно бы ни было, – единственная дверь в реальность. Будущее – это продолжение прошлого через настоящее; благодаря пониманию настоящего преобразуется будущее. Настоящее – единственное время для понимания, ибо оно распространяется и во вчерашний, и в завтрашний день. Настоящее – это всё время; в семени настоящего заложены прошлое и будущее; прошлое – это настоящее, и будущее – это настоящее. Настоящее есть вечное, вневременное. Но мы расцениваем настоящее, «сейчас», как проход в прошлое либо в будущее; в процессе становления настоящее является способом достижения цели и, таким образом, теряет свою огромную значимость. Становление создаёт непрерывность, бесконечность, но это не есть вневременное, вечное. Стремление стать выплетает узор времени. В моменты великого экстаза вы не испытывали прекращение времени? Когда нет ни прошлого, ни будущего, но только глубокое осознавание – вневременное настоящее. Если вы испытывали такое состояние, начинает действовать жадность: она восстанавливает поток времени, начинает вспоминать, возрождать, смотреть в будущее с надеждой на новые переживания, перекраивать узор времени, чтобы зафиксировать вневременное. Так жадность, становление удерживает мысль-чувство в оковах времени.
Так что осознавайте настоящее, каким бы оно ни было – печальным или радостным; тогда оно раскроет себя как временной процесс, а если мысль-чувство может следовать своим неуловимым и непрямым путям и превзойти их, то именно эта всеобъемлющая осознанность и есть вневременное настоящее. Смотрите лишь в настоящее, не в прошлое и не в будущее, ибо любовь – это настоящее, вневременное.
Вопрос: Вы осуждаете войну, однако разве вы сами не поддерживаете её?
Кришнамурти: Разве мы все не поддерживаем это ужасное массовое убийство? Мы – каждый из нас – ответственны за войну; война – это конечный результат нашей повседневной жизни; она возникает благодаря нашей повседневной мысли-чувству-действию. Мы проецируем то, чем мы являемся в наших профессиональных, общественных, религиозных отношениях; мир является тем, чем являемся мы.
Пока мы не поймём первичные и вторичные факторы ответственности за войну, мы не сможем ни в чём разобраться, не сможем избавиться от этой беды. Мы должны знать, на чём сделать акцент, и только тогда поймём проблему. Существование нашего общества неизбежно закончится войной; общество приспособлено к войне, и его индустриализация ведёт к войне; его ценности способствуют войне. Что бы мы ни делали в этих рамках – всё способствует войне. Когда мы покупаем что-то, налоги идут на войну; почтовые марки помогают поддерживать войну. Мы не можем избавиться от войн и направиться туда, куда хотим, особенно сейчас, потому что общество организовано так, чтобы поддерживать всеобщую войну. Самая простая и безобидная работа так или иначе делает вклад в войну. И что же мы должны делать? Мы не можем уединиться на острове или сбежать в какое-то примитивное сообщество, ибо современная культура повсюду. Так что же мы можем сделать? Нам отказаться платить налоги и покупать марки, раз это поддерживает войну? Разве это первично? Если нет, и это вторично, то давайте не будем отвлекаться на это.
Не является ли более глубоким первичный вопрос – вопрос причины самой войны? Если мы можем понять причину войны, то вторичный вопрос можно рассматривать с совершенно иной точки зрения; если мы этого не поймём, то запутаемся в этом. Если мы можем освободить себя от причин войны, то, возможно, вторичная проблема вообще не возникнет.
Итак, нужно сделать акцент на том, чтобы открыть в себе причину войны; это открытие должен делать каждый по отдельности, а не организованная группа, ибо групповые виды деятельности обычно способствуют безрассудству, чистой пропаганде и громким лозунгам, что лишь порождает дальнейшую нетерпимость и борьбу. Причину нужно открыть самому, и таким образом каждый человек – благодаря прямому опыту – освобождается от неё.
О проекте
О подписке