Любой из друзей Дейзи избавился бы от этих шкафов, а на их место поставил кухонный остров и стойку для завтрака, а заодно завел раздвижные стеклянные двери, открывающиеся во внутренний двор, чем, несомненно, добился бы ошеломляющего впечатления. Правда, кухня потеряла бы свое сердце, неповторимую душу.

Себ жестом предложил ей низкий стул у плиты.

– Не хотите присесть здесь? Это самое теплое место. Здесь больше никого, кроме меня. Ежедневно приходит уборщица, но живу я один. – Он открыл дверь в кладовую. Дейзи показалось, что та больше, чем кухня. – Вы вегетарианка?

– Пробовала как-то в школе лет в одиннадцать.

– Ладно. Есть что-нибудь, что вам… э-э-э… действительно хотелось бы съесть?

В его голосе сквозла растерянность, от которой обоих бросило в жар. Так или иначе, они все время испытывали неловкость от любого намека, возвращающего к теме беременности.

– О! Это вы об особых пристрастиях в еде у беременных? Нет, по крайней мере, пока. Но если меня потянет на свеклу или подгоревшее ризотто, уверяю, вы об этом узнаете первым.

– Нисколько не сомневаюсь.

Дейзи не хотелось признаваться даже себе самой, как сильно устала. Неделя выдалась длинная, полная волнений, переживаний и счастья вперемешку с тревогой, она мало спала. Как приятно прислониться к спинке стула, почувствовать тепло плиты, мягко обволакивающее тело. Монти примостился рядом, положив голову ей на ступни.

Дейзи наблюдала за тем, как ловко Себ режет лук и поджаривает стейки.

– Это с фермы на территории имения. У меня, можно сказать, самоокупаемое хозяйство благодаря фермерам, которых я поддерживаю.

Они старательно избегали касаться темы, но она парила в воздухе.

Замужество. Как это? Уютные вечера на кухне. Покачиваясь в кресле у плиты, пока Себ готовит. Стоит научиться вязать.

– Вы на самом деле придерживаетесь мнения, что брак действительно деловое соглашение?

Он даже не повернулся, но она заметила, как его плечи словно затвердели, беззаботная грация куда-то исчезла.

– Только так это и может работать.

– Почему?

– Что вы имеете в виду?

Его взгляд выхватил яркий жилет, шляпу и помаду. Все это только подчеркивало необычайную бледность Дейзи, это не вязалось даже с последними днями долгой и холодной зимы. Тени под глазами были слишком глубокими, голубовато-зелеными. Она выглядела совершенно измотанной. Желание защитить с неожиданной и незнакомой силой поднялось откуда-то изнутри, переполнив все его существо. Нет, это вовсе не то, чего он ожидал. Не его путь. Но он отвечает и за нее тоже. Она, должно быть, заслуживает большего, чем он может предложить. Но это все, что у него есть.

– Почему вы так думаете?

Себ помедлил с ответом, принес хлеб и масло, захватив ножи и вилки.

– Идите, садитесь к столу. Мы можем поговорить потом.

Все было словно на первом свидании. Хуже того, на свидании вслепую, когда вы вдруг полностью теряете способность говорить, думать и ощущать вкус. Это и ждет его в будущем? Вот так сидеть за столом именно с этой женщиной, выискивая тему для разговора?

– Мои дед и бабушка каждую трапезу обязательно устраивали в большой столовой. Даже в том случае, если, кроме них, никого не было. Дед занимал место во главе стола, бабушка с противоположного конца. Несмотря на то, что между ними было тридцать свободных мест.

У обоих были пронзительные голоса. Не знаю, от природы или они выработали их после пятидесятилетней практики, докрикиваясь друг до друга через пятнадцать футов хорошо отполированного красного дерева.

– А ваши родители? Они освободились от этих правил, ели здесь или предпочитали сохранять дистанцию?

– Ах, мои родители. Они всегда жили далеко не по средствам. Если мне не удастся найти способ, чтобы Хоуксли начал окупаться в ближайшие пять лет… – Совершенно не хотелось говорить о худших опасениях: именно он станет тем Бересфордом, который потеряет Хоуксли-Касл.

– Потому и разнорабочий?

– Потому и разнорабочий. И временное отсутствие в университете, и сдача внаем зала для проведения свадебных церемоний. Это все, разумеется, капля в море. Но надо с чего-то начинать.

– Вам пригодились бы мои сестры. Роуз сейчас в Нью-Йорке, но она крутая пиарщица, а Вайолет прекрасный администратор, пожалуй, лучший из всех, кого я знаю. Держу пари, им по силам придумать план спасения Хоуксли.

Здесь скорее нужен не план, а чудо.

– Мои дед и бабушка заботились о процветании поместья, жили по средствам, на доходы от него. Родители в этом смысле полная противоположность. Они редко бывали в поместье, и то для того, чтобы устроить званый вечер. Им больше нравилось в Лондоне или на Карибах. Для них Хоуксли был гигантской копилкой, а не обязанностью.

– Что произошло?

– Должно быть, вы и сами читали о них? Ваши родители известны своим прочным браком, мои, напротив, бурной жизнью – наркотики, романы, необычные поездки и способы проводить время. Зато всегда на первых полосах газет. Дважды разводились и дважды воссоединялись. И всякий раз до смешного экстравагантно. В первый раз они сделали из меня пажа, во второй я отказался в этом участвовать.

– Да, теперь припоминаю. Мне так жаль. Кажется, потом произошло крушение самолета?

– Да, им говорили, что лететь небезопасно, но для них не существовало правил.

Дейзи принялась убирать тарелки.

– Вы готовили, а я буду убирать.

Некоторое время он наблюдал, как она со знанием дела расправляется со стопкой блюд и кастрюль. Надо четко проговорить ситуацию, пусть она усвоит, что предлагает он. «Брак как деловое соглашение».

– Когда-нибудь, пожалуй, мне нужно жениться и завести детей, у меня нет прямых наследников, и есть опасность, что род угаснет, если я этого не сделаю. Но мне бы не хотелось переживать эмоциональные безумства от романтических ожиданий.

Она слегка наклонилась, словно стараясь рассмотреть его глаза.

– Себ, ваши родители далеко не образец для подражания, и вы это знаете. Подобный накал эмоций в супружеских отношениях очень необычен.

– Да, им были свойственны крайности. Но считать их ненормальными, нет. Они всего-навсего не прятались от чужих глаз, как это делает остальной мир. Я думаю про моих друзей и их родителей. Да, там тоже начиналось с цветов, сердечек и ласковых прозвищ, но я сбился со счета, сколько из них переросли во взаимное отрицание, измены и банальную злость. Похоже, мои предки все же знали, что делают, когда устанавливали деловые границы отношений – совместимость, правила, мир.

– Мои родители полюбили друг друга еще сильнее после свадьбы. Временами, даже когда мы были все вместе, чувствовалось, что они заняты только друг другом. Это могли быть взгляды, которыми они обменивались, но в такие моменты каждому казалось, словно они одни в этой комнате.

– И как вы чувствовали себя в такие моменты?

– Бывало немного одиноко, но…

Вот оно! Сомнение у нее в голосе. Он перешел в наступление.

– Подумайте, Дейзи. Мне нет смысла предлагать вам любовь, я в нее не верю. Зато обещаю вам уважение и, надеюсь, привязанность. И сдержу обещание, если это будет взаимно. Я буду любить малыша и делать все, что смогу, чтобы стать ему хорошим отцом.

– Надеюсь, так и будет. Но, чтобы взаимодействовать, не обязательно вступать в брак.

– Не обязательно, да.

– Мне пришлось изрядно потрудиться, чтобы найти себя, создать собственное дело. Я не завишу ни от кого.

– А теперь все начинает меняться, так?

– Я справлюсь, несомненно, справлюсь. Если у меня нет планов по поводу брака, это вовсе не означает, что мне не хочется, чтобы вы участвовали в жизни ребенка. Ведь я здесь, не так ли?

Себ пребывал в замешательстве. Обладание титулом и замком всегда производило неизгладимое впечатление на женщин определенного типа, а ученые степени и известность в качестве автора популярных книг по истории невероятно привлекали женщин иного уровня. Честно говоря, Себ не ожидал, что ему придется уговаривать выйти за него замуж, несколько, возможно, высокомерно полагая, что стоит сделать выбор, и он тут же получит согласие. Дейзи выпадала из общего ряда. Для нее это не соблазн. Ей не хотелось повысить свой статус, став владелицей дома типа Хоуксли. Она не подходила под академический тип, не выказывала интереса к высокому положению в качестве жены профессора.

– Если вы не выйдете за меня, ребенок будет считаться незаконнорожденным. Ясное дело, в наше время это, по сути, ничего не значит. Но для меня все гораздо серьезнее. Я надеюсь получить наследника, и, если этот ребенок не будет рожден в законном браке, он не сможет наследовать. Как, Дейзи, он или она будут себя чувствовать, случись, что я женюсь на другой, и младшие сестры или братья унаследуют все?

– Вы сможете так поступить?

– Если бы у меня был младший брат – нет. Но я последний в своем роду. У меня нет выбора.

– Что, если я не смогу на это пойти и для меня этого недостаточно? Пора покончить с этим, Себ. Мне всегда хотелось, чтобы все было как у моих родителей. Я мечтаю встретить того, кто дополнит меня, а я его. Понимаю, это сентиментально, но когда растешь в такой атмосфере…

– Но нам стоило бы попробовать.

Себ удивился тому, как сильно ему хочется, чтобы Дейзи ответила «да». И вовсе не потому, что она носит его ребенка, с ней связано решение проблемы с наследником, а это гарантия стабильности, необходимой, чтобы круто развернуть замок к счастливому будущему. Зачем отрицать, это серьезные причины. Однако ему приходилось безжалостно гнать воспоминания о той ночи, жажду приблизиться и прикоснуться к ней.

– Если у нас не получится или вы почувствуете, что не счастливы, я не стану препятствовать вашему уходу.

– Разводу?

– Пребыванию здесь.

– Если у вас появится такое желание, да. Полюбовный и дружеский, насколько возможно, развод. Я надеюсь, вы действительно используете эту попытку, пообещав мне, по крайней мере, пять лет.

Довольно приличный отрезок времени, не стоит больше пачкать родовое имя.

– Я не знаю.

Она отступила дальше от волшебного прикосновения. Его рука упала, сохраняя ощущение шелка ее кожи на кончиках пальцев.

– Мне кажется, неправильно выходить замуж с оговоркой на расторжение брака.

– Все брачные контракты включают подобные пункты. Подумайте.

Он ее теряет. Совершенно ясно, ибо большинство женщин не способно устоять перед титулом и замком. Пора ввести в бой тяжелую артиллерию.

– Речь идет не только о нас двоих, но и о благе нашего ребенка. О его будущем. Мы ответственны за то, каким оно окажется, что принесет ему пользу.

– Или ей.

– Или ей.

У Дейзи голова пошла кругом. Она бесконечно устала, руки и ноги отяжелели, плечи опустились под грузом решения, которое предстояло принять. Да, она собирается стать матерью! Что под этим подразумевается? Качели и мороженое на пляже? Она не заглядывала дальше самого факта рождения малыша, пока не приходило в голову подумать о том, как совместить уход за ребенком с долгими рабочими днями и бессонными ночами. Неплохо привлечь кого-то в помощь. Но только не человека, от которого придется зависеть. Хотелось бы, чтобы рядом был тот, кому захочется вкладывать в ребенка силы и любовь в той же мере, что и ей. Если она не станет женой Себа, это место займет другая. Впрочем, он настроен серьезно. А что сказать остальным? Что она снова совершила промах, запуталась?

Дейзи пришлось достаточно потрудиться, чтобы оставить прошлое позади. Одна мысль о том, что предстоит разговор с семьей, и желудок нервно сжимается. Как признаться обожаемым родителям и снисходительным сестрам, что ей удалось забеременеть после единственной ночи с кем-то там, но «не переживайте, я собираюсь выйти за него замуж».

Правда, родители были знакомы не больше сорока восьми часов перед тем, как отправиться в часовню в Лас-Вегасе. Деловой характер ее замужества мог вызвать их осуждение. Хотя, возможно, им и знать об этом не надо.

– И как же это все должно выглядеть?

– На первом месте семья, на втором Хоуксли. Действовать всегда осмотрительно. Я частное лицо, никаких газетных репортажей о нашем восхитительном доме, никаких скандальных заголовков.

Ах, в этом смысл. Публичность в привычках ее семьи, и неплохо бы отступить от этого правила. Однако ответ на главный вопрос по-прежнему не озвучен. Дейзи собралась с духом.

– А как же с близостью?

Лишь один мускул дрогнул у него на щеке, а глаза потемнели. Она отступила, нащупывая кресло в качестве поддержки.

– Близостью? Зависит от вас, Дейзи. Мы друг другу подходим. Было бы хорошо, если бы наш брак оказался полноценным. Но все зависит только от вас.

Подходим? Было бы хорошо? А ей это кажется потрясающим. Но можно ли вот так очертя голову пойти на это? Выйти замуж за человека, который готов подменить любовь правилами, чувства – благоразумием, уверенного, что уважение – это самое большое достижение успешного брака. Как не согласиться в сложившихся обстоятельствах? Да, можно отказаться, предложить альтернативу. В горле стоял ком размером с обручальное кольцо. Все это так далеко от ее грез и надежд.

– У меня есть условие. – Это сказала она? Так уверенно!

Себ смотрел не мигая.

– Назовите.

– Не рассказывайте никому о том, что мы договорились на подобных условиях. Тогда будет возможность притвориться. Мы разыграем так, словно до смешного влюблены друг в друга, голову потеряли от любви. Если согласны, то – «да». Сделка состоялась.