Цитаты из книги «Земля кочевников»

Я тогда подумала: в Америке в принципе тяжело вести кочевой образ жизни, независимо от расы. Особенно непросто тем, кто тайно паркуется в жилых кварталах. Часто им приходится нарушать местные запреты на ночевку в машинах. Избегать неприятностей – стычек с копами и подозрительными прохожими – в любом случае трудно, даже если у белых есть свои привилегии, которыми они могут воспользоваться, как карточкой в «Монополии». А в эпоху, когда полиция стреляет в безоружных афроамериканцев во время остановки движения, жизнь в машине может оказаться особенно опасной для любого, кто подвержен расовой дискриминации.

Оказавшись в дороге, я сразу поняла, что, хотя я уже опросила десятки кочевников, я вообще ничего не знаю о жизни в машине. Учебный путь был тернист, и ровных участков не попадалось, поскольку обстоятельства постоянно менялись. Во время поездок по пустыне «Хален» два раза застревал, колеса прокручивались в сыпучей почве, пока добрый самаритянин, проезжавший мимо на джипе, не вытащил нас. Высоко в горах я попала в метель, туалет и насосы для воды замерзли. Поздно ночью на пустынной дороге в Техасе перегрелся генератор. Приборная панель потускнела, и «Хален» лишился электричества, остановившись прямо перед тем участком, где я собиралась расположиться на ночь.

В конце концов, позитивное мышление – национальный американский защитный механизм, практически народная забава. Писатель Джеймс Рорти отметил это во времена Великой депрессии, когда путешествовал по стране и опрашивал людей, вынужденных искать работу в дороге. В своей книге 1936 года он растерянно описывал, что многие из его респондентов оказались непоколебимо жизнерадостными. «За 15 тысяч миль я не встретил ничего более отвратительного и отталкивающего, чем американское пристрастие к выдумке», – писал он

По некоторым источникам создавалось впечатление, что кочевой образ жизни светел и приятен и даже может сойти за эксцентричное хобби, что это вовсе не стратегия выживания в эпоху, когда непомерные цены выжили американцев из обычных домов и они вынуждены искать способы существовать на гроши.

«Едешь куда хочешь, останавливаешься где хочешь, никаких налогов и арендной платы. Потрясающе. Раньше только смерть могла предоставить столько бонусов одним пакетом», – писал один автомобильный журнал в 1936 году

Почти девять миллионов американцев в возрасте шестидесяти пяти лет и старше в 2016 году продолжали работать. Это на шестьдесят процентов больше, чем в прошлом десятилетии. Экономисты ожидают, что эти цифры продолжат расти . Недавний опрос показал, что сейчас американцы сильнее, чем смерти, боятся остаться на пенсии без накоплений

Многие из работников, с которыми я общалась, были частью социального процесса, который в последние годы стал с катастрофической скоростью набирать обороты: обнищание пожилых американцев.

в 2011 году Чак объявил себя банкротом, когда он и его жена Барбара, учительница музыки пятидесяти семи лет, увидели, как 410 000 долларов испарились на фондовой бирже. Они потеряли свой дом с полем для гольфа в закрытом коттеджном поселке в Мертл-Бич и переехали в жилой автобус 1996 года выпуска, который они назвали «СК». (Как они сами объяснили, в хорошие дни эта аббревиатура означала «совершеннейший комфорт», а в плохие – «старая колымага».)

В начале своей карьеры он преподавал химию и океанографию в колледжах Калифорнии, затем основал новаторскую компанию в сфере экотуризма, а позже трудился в государственном департаменте английского языка в Иордании. (Дэвида также звали в Саудовскую Аравию и Кувейт работать учителем английского языка. Оба приглашения были отозваны, когда заказчики узнали, что ему уже семьдесят: он не проходил по государственным возрастным ограничениям.)

Дэвид Родерик, семидесятисемилетний трудопутник, согласен с этим. «Они любят пенсионеров, потому что мы надежные. Мы приезжаем и работаем на полную катушку, почти как рабы», – сказал он мне, вспоминая зиму 2012 года, когда он и его жена – примерно ровесники – продавали рождественские елки в торговом центре в Калифорнии. При этом жили они в автофургоне возрастом пятнадцать лет. Дэвид должен был носить елки до трех метров в высоту к машинам покупателей и укладывать их сверху, восьми- или даже десятичасовыми сменами, шесть дней в неделю.