Как справедливо говорит мой брат Ларри, мы можем гордиться тем, как мы воспитали нашу мать; она делает нам честь. Она обрела состояние счастливой нирваны, когда уже ничто не может повергнуть в шок или удивить,
Вы знаете, многие уверены, что цветам надо менять воду каждый день. Страшное заблуждение! Вы услышите, как они от этого начнут умирать. Я меняю им воду раз в неделю, добавляя горстку земли, и они в восторге.
Дверь открылась, и в комнату с торжествующей улыбкой вошел Кралефский.
– Вылупились! – объявил он. – Все
Странно, очень странно. У меня есть теория, что отдельные люди, отмеченные красотой, влюбляются в себя, подобно Нарциссу. Когда это происходит с человеком, ему не нужна опора, чтобы жить; он настолько погружен в собственную красоту, что ради одного этого и живет, подпитываясь как бы самим собой. Чем он прекраснее, тем сильнее. Такой замкнутый круг. Нечто подобное случилось с моими волосами. Они самодостаточны, растут сами для себя, и распад моего
Одним из первых прибыл армянский поэт Затопек, крепыш-коротышка с орлиным носом, серебристой гривой волос до плеч и узловатыми, изуродованными артритом руками. В огромном черном развевающемся плаще и широкополой черной шляпе, он восседал в экипаже, забитом
Все-таки решили вернуться? – сказал Ларри. – А мы уже подумали, что вы с ним сбежали. Мы себе представили, как вы гарцуете на верблюдах по Константинополю и паранджа соблазнительно развевается по ветру.
– Какой ужасный вечер, – выдохнула мать, скидывая туфли. – Просто ужасный.
– А что такое? – спросил Лесли.
– Начать с того, что от него пахло жуткими духами, – сказала Марго, – и у меня сразу пропал всякий интерес.
– У нас были самые
Они, может, со странностями, что в их почтенном возрасте неудивительно. Но не умственно отсталые, – пояснила мать и простодушно добавила: – Во всяком случае, не настолько, чтобы их помещать в клинику.
Почему? Вы спрашиваете, почему? Потому что вы проснетесь другим человеком. Пока вы спите, кипарис запускает корни в голову и вытягивает ваши мозги, и вы просыпаетесь ку-ку, с головой пустой, как свисток.
ямок на тебя с вызовом таращились надувшиеся морские собачки, такие губошлепы, помахивающие плавниками. В тенистых расщелинах, среди водорослей морские ежи собирались группками – такое собрание отливающих коричневыми боками конских каштанов с колеблющимися иглами, точно стрелками компаса, направленными в сторону возможной опасности. А вокруг них анемоны, жирные и яркие, присосавшись к скалам, размахивали щупальцами в этаком самозабвенном восточном танце, пытаясь поймать проплывающих мимо
Тогда-то я и узнал о существовании архипелага, состоящего из островков, как сравнительно крупных, так и совсем крошечных, в сущности, больших скал в паричках из случайной растительности.