Цитаты из книги «Ариадна»

Но теперь одиночество на Наксосе не равнялось смертному приговору, как прежде. Даже если волшебство Диониса уйдет вместе с ним, знания, которые он передал, останутся. Я и без него выращивала овощи. Растирала камнями ячмень и выпекала хлеб. До блеска начищала мраморные полы. Я теперь не дочь и невольница Миноса, не товар, который Кинир менял на медь, и не забава для Тесея в перерыве между славными подвигами. Все это я пережила, как-то уцелела и оказалась здесь, наконец-то свободная от них. Жизнь моя лежала передо мной – как свернутое в ладони семечко, которое осталось только посадить.

Полагаю, царь Мидас усвоил урок – понял, что действительно ценно.

Тут и я рассмеялась. Позабавилась, представив, сколь недостойно выглядел этот царь, попавший в паутину собственной жадности и барахтавшийся на полу не в силах освободиться от золота, которого так жаждал.

Словом, мне оставалось лишь улыбаться.

Царевна она и есть царевна, где ни поселись, и в Афинах, как и на Крите, мне, похоже, оставалось лишь ткать, плясать да улыбаться мужчинам – вот и все доступные развлечения.

признаться, шагая рядом с человеком, которого так боготворил народ, отблеск его славы ложился и на меня,

Каково это, хотелось спросить, – внушать такое почтение людям, которые столько лет тебя не видели, да и не знали о тебе ничего, кроме того, что ты царский сын, а не дочь.

Всегда я терпеть не могла просто сидеть и ждать, не по мне это.

не рассказал. Сколько женщин до меня бросил на своем пути? Скольких очаровал и соблазнил, склонил к предательству, прежде чем уйти, сколько женских судеб растер в прах в кулаке, все победы присвоив себе одному? Я подумала о Федре. Ведь и она его любила, сияла вся, а он ее бросил, и, разумеется, умышленно. Не собирался он брать с собой мою сестру, не входила она в его замысел. Сначала Федру бросил, потом меня.

Больше всего я ругала Тесея, обзывала словами, каких и знать не должна была, но и на Миноса изливала клокочущий гнев, и даже на Посейдона – эти мужчины и боги играли нами, отвергали, воспользовавшись, смеялись над нашими горестями или вовсе забывали о нашем существовании