Чем скорее она начнет переговоры, тем быстрее все закончится.

– Хотите, чтобы я показала вам Южный берег?

– Да.

Коротко и ясно. Интересно, он всегда такой сдержанный? Она не раз показывала эту часть острова потенциальным партнером, но в случае с мистером Лендерсом все складывалось как-то по-другому.

Аннабель расправила плечи и направилась к небольшой площади с фонтаном посередине.

– Думаю, начнем отсюда. Южный берег – историческое место.

– Я вижу, и у меня вопрос, почему вы считаете, что мое игровое кафе сюда впишется?

– Эта местность знавала лучшие времена. Землетрясение разрушило много зданий, но сейчас все восстановлено и район процветает.

– Рад это слышать, но вы не ответили на мой вопрос.

Она подошла ближе к старинному фонтану. Четыре херувима в коротких тогах поддерживали чашу, из центра которой фонтанировала вода. Вечером фонтан подсвечивался, и капли воды сверкали, точно бриллианты. Жаль, что она не сможет ему это показать.

– Я подхожу к ответу на ваш вопрос.

– Хорошо, продолжайте.

Она повернулась к фонтану.

– Он ровесник Южного берега. Известный скульптор Микеле Винченцо Валентини подарил его жителям в знак любви к острову. Но вскоре после этого скульптор скончался.

– Интересно, – Грейсон обернулся и посмотрел на Берто, – он всегда будет нас сопровождать?

– Да, – ответила Аннабель, не вдаваясь в подробности.

Она повела его дальше в свою любимую булочную-кондитерскую. Ее приветствовал знакомый аромат свежей выпечки и корицы.

– Это тоже местная достопримечательность. Семейная пекарня. Здесь лучшие в городе булочки и пирожные. Стоит попробовать, – предложила Аннабель.

Выпив кофе с пирожными, они продолжили экскурсию, посетив несколько магазинчиков, художественных салонов и офисных зданий, где Аннабель почти всех знала в лицо.

– Это место много значит для вас, – заметил Грейсон.

– Да. Я работаю над проектом уже два года. У меня теперь есть цель в жизни, – ответила Аннабель.

– Цель?

Она кивнула:

– Мне нравится помогать людям. Я знаю, что со стороны может показаться, будто я действую в интересах короны, но мой интерес шире. Я помогла людям обрести здесь дом. Мы открыли пансион для престарелых и одиноких людей. А как вам понравилась фреска на морскую тему в бальном зале?

– Согласен, фреска изумительная. И ваше стремление превратить проект в нечто большее, чем простая продажа участков земли, заслуживает уважения. Но мне кажется, что здесь есть и личная привязанность. Вы просто светитесь, когда рассказываете об этом месте.

– Правда? – удивилась она.

Похоже, он с ней заигрывает. Если это так, то ей нравится.

– Вы проводили здесь много времени ребенком? Ваш рассказ очень личный. Поверьте, я слышал немало презентаций.

– Спасибо, – неуверенно поблагодарила она, не зная, как реагировать на комплимент. – Но я выросла в Галенсии. Это небольшой остров недалеко отсюда. – Тем не менее он прав. Аннабель всегда чувствовала привязанность к этому месту. – Моя мама родилась и выросла здесь. Когда она рассказывала о своей родине, мне казалось, она жалеет, что ей пришлось отсюда уехать. Что касается меня, то я до последнего времени лишь изредка приезжала сюда.

– Правда? Хм, значит, я ошибся.

– Я думаю, что это работа над проектом так на меня повлияла.

– Естественно. Миррачино очень перспективный остров. Особенно для молодой семьи. Представляю, как детишки будут загадывать желания у фонтана. И эта фантастическая кондитерская…

Голос Грейсона отдалился, и Аннабель погрузилась в смутные воспоминания о матери. Они были на этой площади за день до ее гибели. В тот день мама была чем-то огорчена. Это было необычно. Она всегда была веселой и улыбчивой.

– Аннабель? С вами все в порядке?

Встревоженный голос Грейсона вернул ее в действительность. Она покраснела и смутилась, внутренне проклиная себя за то, что ударилась в воспоминания посреди важной встречи.

– Извините, что вы сказали?

– Я вижу, что вас что-то беспокоит, – ответил он, усаживая ее на лавочку у фонтана и устраиваясь рядом. – Знаю, что мы едва знакомы. Но порой легче излить душу малознакомому человеку.

Аннабель решила переадресовать вопрос:

– А какие у вас проблемы?

Он отвел взгляд.

– Хм, речь идет не обо мне. Вы выглядели так, словно увидели привидение.

Стало быть, у него тоже есть парочка скелетов в шкафу. Странно, что она почувствовала удовлетворение. Значит, он не такой идеальный, каким хочет казаться. Она не копалась в его прошлом, но изучила деятельность его компании. Отзывы были положительные.

– Аннабель?

– О'кей. Ничего особенного. Просто мне вспомнилось, как посещала эти места с мамой.

Он насупился.

– Не понимаю, почему это вас огорчило?

– Это очень смутное воспоминание из далекого прошлого. Мама вела себя необычно, была тихой и задумчивой. Это так на нее не похоже.

– Ваш отец был с вами?

Аннабель покачала головой:

– Я не знаю, где он был. Думаю, дома в Галенсии, вместе с моим братом.

– У вас есть брат?

Она кивнула:

– Он старше меня на шесть лет. Но я не понимаю, почему я все забыла.

– Это естественно – забывать вещи, не кажущиеся важными в тот момент. Вы считаете, что воспоминание важно для вас сейчас?

– Понятия не имею.

– Почему бы вам не спросить у матери?

– Я не могу.

– Вы не ладите?

Аннабель едва смогла вымолвить:

– Она умерла.

– Сожалею. Простите, сколько вам тогда было лет?

– Тринадцать. И мы не так часто общались.

– Я помню себя подростком. Я почти все время проводил за компьютером.

– Так вот как вы добились успеха.

Он облокотился на спинку скамейки и вытянул ноги.

– Я, собственно, никогда не стремился к успеху. Мне просто нравились компьютеры. Можно сказать, что успех стал побочным результатом моего хобби.

– Про вас пишут, что вы компьютерный гений.

– Кодировки для меня сродни загадкам. Обожаю их разгадывать и таким образом пишу нужные программы. – Он взглянул на нее. – Это как фрагменты ваших воспоминаний о маме. Соберите их вместе и получите полную картину.

Аннабель пожала плечами и отвела взгляд.

– Уверена, что это воспоминание не так важно.

– Возможно, и так. А может, и наоборот, потому вы и начали вспоминать.

– Не стоит продолжать, – сказала Аннабель, хотя в голове осталась мысль о важности этого воспоминания.

Она тут же вспомнила повышенный тон, которым говорила мама. Она никогда раньше не кричала. Урожденная принцесса, она обладала королевскими манерами.

– Вы вспомнили что-то еще?

Аннабель прямо взглянула ему в глаза:

– Как вы это делаете?

– Что?

– Читаете мои мысли.

– У вас все написано на лице. Сейчас вы резко побледнели. Полагаю, вы вспомнили что-то неприятное.

– Я не уверена.

– Возможно, если вы вспомните чуть больше, вам не покажется это таким уж плохим.

– А может, все окажется гораздо хуже, – непроизвольно вырвалось у нее.

– Закройте глаза, – мягко сказал он.

– Что?

– Доверьтесь мне.

– Как я могу вам довериться, если мы едва знакомы?

– Вы правы. Но вам ничего не грозит. Мы на открытом месте, ваш телохранитель рядом, кругом люди.

– Хорошо.

– Расслабьтесь, иначе ничего не получится.

Аннабель открыла глаза.

– Похоже, вы знаете, что делаете. Вы психотерапевт?

– Нет. Но я сам через такое проходил.

– Пытались восстановить воспоминания?

– Что-то в этом роде. Закройте глаза.

Аннабель подчинилась.

– Вспомните тот день снова. Удалось?

Девушка кивнула. Она увидела морщинку тревоги на безупречном лбу матери и беспокойство в ее глазах.

– День был солнечный? – спросил Грейсон.

Что это за вопрос? Кого интересует погода?

– Откуда мне знать?

– Расслабьтесь. Дайте воспоминаниям вернуться. Помните какие-нибудь запахи? Например, кондитерской?

– Я слышала, что обоняние – один из самых сильных органов чувств.

– Аннабель, сосредоточьтесь, пожалуйста.

Почему она блокирует воспоминания? Она чего-то боится?

Аннабель глубоко вздохнула и подчинилась. Грейсон был очень терпелив и задавал наводящие вопросы. Она вспомнила запах корицы и то, как мама купила ей булочку с корицей. Светило солнце, воздух прогрелся, значит, было позднее утро.

– Помню, мама сказала, что ей нужно кое с кем поговорить. Она попросила меня подождать ее на лавочке, пообещав скоро вернуться.

– Она оставила вас одну? – удивился Грейсон.

– Нет, она была на площади. Просто отошла на некоторое расстояние, чтобы ее не было слышно. Она встречалась с мужчиной.

– Вы его знаете?

– Не уверена. Я не видела его лица. Помню только, что разговор был короткий, и он быстро ушел.

– Что вам сказала мама, когда вернулась?

Аннабель открыла глаза.

– Больше ничего не помню. Она была немногословна. И это было на нее не похоже. Обычно особы королевской крови владеют искусством вести светскую беседу ни о чем.

– Хорошо, что в конце концов не случилось ничего плохого.

– Спасибо, что помогли мне вспомнить.

– Интересно, что же все-таки было такого особенного в том дне, если ваша память заблокировала его?

– Я не знаю.

По правде говоря, та встреча произошла за день или два до гибели мамы. Это что-то значит? Неужели полиция ошиблась, придя к выводу, что мама погибла в результате ограбления?

Аннабель не хотела больше обсуждать подробности. Она и без того уже слишком открылась малознакомому человеку. Нужно на этом остановиться.