Глава 3

Себ бродил по кухне, прокладывая кроссовками тропинку среди битого стекла и содержимого консервных банок. В руках у него было то, что осталось от единственного телефонного аппарата бабушки Сильвии: трубка разбита, шнур вырван из розетки.

Иви держалась за спинку стула, чтобы не упасть. От ужаса кожа у нее покрылась мурашками.

– Ты ведь тоже это видел? Что это было?

– Не знаю. – Лицо Себа окаменело. Он вытер ладони о задние карманы джинсов. Иви заметила у него на лбу испарину.

– Как это понимать: «Мы видим вас теперь»? – Он обвел глазами кухню. – На ограбление не похоже. Я обошел все комнаты на первом этаже, вроде бы все на месте. Тот, кто сюда вломился, просто устроил погром…

Иви снова посмотрела на то, что осталось от антикварной бабушкиной мебели, старинных книг и любимых фотографий. Все, что она собирала годами, было уничтожено. У Иви перехватило дыхание. Она не могла понять, кому и зачем понадобилось крушить бабушкин дом…

Себ поставил телефон на кухонный стол, а Иви вновь сосредоточилась на звериных следах. Она растопырила пальцы. Каждый отпечаток был раза в четыре больше ее ладони. Непонятно, что за зверь здесь хозяйничал, но он был намного больше кота или собаки.

– В полицию отсюда теперь не позвонишь, – сказал Себ. – Придется сгонять на великах в Блетчи-Скрабб. Там есть сотовая связь, попытаемся дозвониться родителям.

Иви кивнула, и тут за спиной снова зашуршало. Она медленно обернулась и спросила брата:

– Ты тоже это видишь?

Себ громко сглотнул. Кровавая надпись на стене исчезала на глазах. Буква за буквой, словно царапины на обоях заживали, подобно царапинам на коже.

Себ потер руками лицо, похлопал себя по щекам, как будто пытался проснуться.

– Что это за ерунда?!

Иви сжала кулаки. Надо хотя бы попытаться разобраться… Должен же быть во всем этом какой-то смысл. Иви мысленно промотала назад последние десять минут. Распахнутая дверь, шорох, холодильник, звериные следы, перо, монетка…

Монетка.

Иви отыскала ее на полу в луже томатного соуса.

– Осторожно! – предостерег ее Себ, когда она наклонилась, чтобы поднять монетку. Иви на миг замерла, а потом достала и обтерла свою находку. Та была маленькая, серебряная, и слегка согнута посередине – будто специально для того, чтобы уютно лечь в ладонь. В следующий миг Иви сделала еще одно открытие: монетка была теплая, словно долго пролежала на солнце.

– Ну что? – спросил Себ, подходя поближе.

Иви перебросила монетку в другую руку и заметила еще одну особенность. Казалось, что монетка щекочет ладонь – и ощущение это не было неприятным. Прищурившись, Иви поднесла ее к свету. Кое-где металл истерся, но на ребре все еще были различимы слова.

– Тут написано: «Живокость», «Крестовник», «Волкобой» и «Панихида». – Иви подняла глаза. – Как, по-твоему, что это значит?

Себ мотнул головой.

– Откуда мне знать? Может, эта монетка – одна из антикварных штучек бабушки Сильвии. Ведь у нее в лавке раньше продавались старинные монеты?

Иви вспомнила маленькие витражные оконца в антикварной лавке в Блетчи-Скрабб, которую бабушка с дедушкой Эрнестом держали до самой его смерти.

– Продавала, – согласилась Иви. – Только те были совсем другие.

Себ напрягся.

– Что ты хочешь сказать?

Монетка до сих пор хранила тепло, что само по себе было странно, но Иви ощущала еще что-то, чего не могла выразить словами. Монета отличалась от других – как живой кот отличается от плюшевого. У Иви было такое чувство, что она… живая.

– Я хочу сказать, что…

Тут она услышала… чей-то голос? Иви прислушалась. Нет, должно быть, показалось.

– Хочу сказать, что бабушкины монеты вот так запросто с потолка не падали. А эта взялась неизвестно откуда.

В этот момент из передней части дома донесся шум.

– Что это? – всполошился Себ.

Не успела Иви раскрыть рот, как шум возобновился, а вслед за ним раздались голоса.

Они в доме не одни!

Глава 4

Иви похолодела от ужаса.

– А что, если это тот, кто все это тут натворили?

Себ метнулся к задней двери.

– Давай лучше не будем это выяснять. – Он перепрыгнул через осколки напольной китайской вазы и пулей выскочил во внутренний дворик.

Иви сунула монетку в карман пальто и поспешила за ним.

Дождь вовсю барабанил по плитам дворика. Иви торопилась за братом, стараясь не поскользнуться на мокрых камнях. Обогнув коттедж, они свернули на дорожку между домом и соседним полем. Иви смахнула капли с лица: в суматохе она забыла накинуть капюшон.

– Осторожно, Иви! – крикнул Себ.

Она резко затормозила, молотя руками по воздуху. Прямо под ногами валялся опрокинутый на бок большой мешок из рогожи, в котором бабушка всегда проращивала картошку. Теперь его содержимое было раскидано вокруг. Бабушкина картошка! Иви вздрогнула.

– Мне так жаль, – прошептала она и, осторожно перешагнув через мешок, последовала за Себом, который крался к гаражу перед домом. Дождь барабанил по рифленой металлической крыше, заглушая шаги. Она притаилась за зеленой тисовой изгородью и осторожно высунула голову, чтобы оглядеться. И открыла рот от изумления.

Это еще что такое?!

Перед домом стоял катафалк, запряженный четверкой черных лошадей, – длинный, прямоугольный ящик, со стеклянными стенками, украшенный поверху вычурной резьбой. Каждый его дюйм блестел черным лаком, под стать был и траурный плюмаж лошадей. Иви только раз доводилось видеть нечто подобное, когда однажды, по дороге в школу, мама притормозила, пропуская траурную процессию. Но тогда в катафалке был гроб. А этот – пустой.

Хотя… нет.

Иви прищурилась. В катафалке кто-то был. Это мальчик! Дождь размывал его черты, но было видно, что у него темные волосы и смуглая, цвета корицы, кожа. Он сидел, обхватив руками колени и склонив голову, так что лица его Иви не видела.

– Себ! – шепотом позвала она брата, но тот смотрел в другую сторону – на крыльцо бабушкиного дома. Иви тоже обернулась.

На ступеньках стояли двое мужчин в одинаковой черной одежде: один лысоватый, с красным лицом и пузатый, другой – высокий и худой, белый как мел и в темных очках. Оба были в длинных плащах, перчатках с серебряными шипами на костяшках и в шляпах, похожих на пиратские треуголки.

– Сэр, может, самое время воспользоваться этим? – спросил тот, у которого было красное лицо. – Чтобы изгнать всех, кто, возможно, до сих пор там находится?

В руке у него была большая морская раковина – колючая, в кристалликах соли – из тех, что можно найти на каменистом берегу. Не получив ответа, он спросил – Офицер Смоукхарт, сэр, вы меня слышите?

Высокий медленно обернулся к нему и, вздернув подбородок, ответил:

– Опустите раковину. – От его голоса у Иви мороз побежал по коже. Голос был холодный, как нож, и полный злобы. – Если в доме кто-то есть, мы не должны позволить им ускользнуть. На допросе они могут сообщить ценную информацию.

Иви вздрогнула. В этом офицере Смоукхарте чувствовалось что-то неестественное. Может, потому, что он держался слишком прямо, словно кол проглотил.

– Констебль, попробуйте представить, – выдохнул он, складывая домиком длинные пальцы, – сколько ответов скрывается за этой дверью и какие мрачные открытия ждут нас в темных уголках этого дома. Вот уже сорок лет, как мы живем, не зная о том, что произошло той ночью.

– Двенадцатая ночь, – неуверенно сказал констебль, опуская раковину на землю.

Смоукхарт скрипнул зубами.

– Ну, конечно же, Двенадцатая ночь. Одна из величайших необъяснимых тайн современности. Та роковая ночь, когда вся семья Ренчей – мать, отец, их дочь и три сына – пропала без следа. Мы не знаем, ни как это случилось, ни почему. Мы даже не знаем, какую роль они сыграли в Великой битве… Пока не знаем. – Его тонкие губы растянулись в улыбке. – Квартирмейстерам придется меня за это повысить, помяните мое слово.

Констебль перевел дыхание и встал навытяжку. Покосившись на сломанный замок, он сказал:

– Похоже, мы тут не первые.

Офицер Смоукхарт посмотрел на дверь сквозь темные очки. Интересно, зачем он их надел – солнца-то нет.

– У нее было много врагов, – сказал он после паузы. – Вероятно, один из них побывал здесь до нас. Приготовьте оружие.

Констебль с готовностью кивнул, откинул полу плаща и достал…

Иви прищурилась. Нет, не может быть. Наверное, ей показалось. Белая пластмассовая штуковина с длинной ручкой и круглой щетинистой головкой.

Это что, туалетный ершик?! Смоукхарт вытащил из-под плаща такой же, и Иви заметила еще кое-что. Щетинки едва заметно шевелились. И если бы не шум дождя, то Иви услышала бы, как они потрескивают. Иви пригляделась: а это что такое? От кончиков щетинок летели… искры?

У Иви задрожали коленки.

Себ отчаянно махал ей руками из своего укрытия и сердито хмурился. Он показывал на дальнюю калитку, где у забора стояли их велосипеды.

Иви кивнула в сторону дороги на Блетчи-Скрабб. Именно туда они должны попасть.

– Думаю, сэр, мы тут ненадолго, – сказал констебль, открывая входную дверь. – У нас в карете этот юный воришка: нужно отвезти его назад в Лундинор.

Смоукхарт вскинул тонкие брови над темными очками.

– Ненадолго? Констебль, если Сильвия Ренч и в самом деле скрывалась здесь сорок лет, мы пробудем здесь ровно столько, сколько потребуется, и найдем все, что сумеем найти. – Подняв свой туалетный ершик, он шагнул вперед и исчез в темной прихожей. Констебль последовал за ним.

В ушах у Иви звенело: Сильвия Ренч. Она видела, как брат потихоньку поднимается на ноги. Сильвия…

Она двинулась медленно, словно во сне.

Бабушка…

– Иви! – тихонько окликнул ее Себ. – Велосипеды!

Она очнулась и пошла по дорожке. Дрожащими руками натянула капюшон и долго возилась с ремешком шлема. Сильвия Ренч… Двенадцатая ночь… Голова шла кругом. Она села в седло и поставила ногу на педаль.

И тут словно с небес раздался оглушительный голос:

– Говорит офицер Смоукхарт из Первой когорты подземной стражи! Вы нарушаете Закон БНТ. Приказываю оставаться на местах именем Четырех Квартирмейстеров Лундинора!

Глава 5

Иви закричала:

– Себ, погнали! – закинула сумку бабушки Сильвии за спину и оттолкнулась от земли. Себ, крутя педали изо всех сил, обогнал ее и через мгновение скрылся за поворотом.

Иви, бросив взгляд через плечо, рванула за ним. Офицер Смоукхарт стоял на крыльце бабушкиного домика и держал у рта раковину. А констебль уже взбирался на козлы.

Привстав над седлом, Иви бешено крутила педали. За их спинами что-то застучало, словно град.

Да ведь это же лошади!

Катафалк приближался.

– Держись ко мне ближе! – крикнул Себ. – Не отставай!

Он свернул с дороги и, проскочив сквозь узкий проход в живой изгороди, погнал к полю, крича: – Здесь они не пролезут! Им придется сделать крюк!

Иви поняла, что он задумал. Дорога петляла вдоль кромки поля, а Себ гнал прямо по траве к воротам на другой стороне. Если повезет, они доберутся туда раньше кареты.

Иви мчалась вслед за братом. Велосипед скрипел и кряхтел, подпрыгивая на ухабах. Оглянувшись, она увидела крышу катафалка над зеленой изгородью – он их почти настиг. Констебль, наклонившись вперед, щелкал кнутом, траурные перья над головами лошадей развевались по ветру.

– Они нас догоняют! – крикнула Иви брату. Непонятно, сколько еще им удастся отрываться от погони.

– Жми изо всех сил! – заорал Себ, щеки у него раскраснелись, а ноги крутили педали так быстро, что сливались в одно неясное пятно с колесами. – Мы должны их обойти!

Иви мчалась изо всех сил сквозь дождь. Себ был уже в нескольких метрах от ворот.

– Иви! – крикнул он, пересекая дорогу.

Она оглянулась на карету, которая была уже совсем близко. Мелькнуло лицо темноволосого мальчишки – тот упирался ладонями в стекла, пытаясь удержать равновесие на ухабах.

Снова прогремел голос Смоукхарта:

– Приказываю остановиться!

Иви выехала на дорогу, и ее качнуло. Лошади были всего в нескольких метрах. Она беспомощно посмотрела на брата, его глаза были широко распахнуты. Она успела лишь выкрикнуть его имя, а потом… Катафалк разделил их. Грохот и скрежет разорвали воздух. Констебль закричал. Иви вылетела из седла – к счастью, шлем защитил голову от удара, – и шлепнулась на обочину. Бабушкина сумка больно ударила по ребрам, а холодная грязь забрызгала щеки.

Придя в себя, Иви увидела перед собой лицо: острые скулы, глаза цвета горького шоколада, кожа как полированное тиковое дерево.

Это был мальчик из катафалка.

– Ты в порядке? – спросил он. Его длинные волосы намокли под дождем.

Иви вздохнула. Казалось, будто у нее в голове вместо мозгов вата. Она подергала шлем за ремешок и стащила его.

– Что случилось?

– Да это все подземная стража, – с досадой буркнул мальчик. – Так хотели вас догнать, что не заметили наледи на дороге.

Иви дрожащей рукой коснулась виска. Подземная стража?..

– Они перевернулись вон там, на поле, – продолжил мальчишка. – Похоже, твой друг вовремя это заметил.

Друг? Туман в голове Иви начал рассеиваться. Она почувствовала укол в сердце, когда вспомнила про Себа. Иви осторожно приподнялась. Велосипед лежал метрах в пяти от нее, колеса все еще вращались. Знакомая фигура приближалась к ней по траве.

– Иви! – чуть слышно выдохнул Себ. – Ты в порядке?

Она попыталась встать на ноги, и мальчик помог ей подняться. Худой, в обтягивающих джинсах, черной кожаной куртке и высоких красных баскетбольных кроссовках, он напоминал солиста группы The Ripz.

– Не торопись, – сказал он. – Сейчас тебе будет казаться, будто на голову упал мешок муки. Просто старайся ровно дышать. Руки-ноги целы?

Иви медленно пошевелила пальцами рук и ног, покрутила головой. Наверняка останутся синяки и ссадины, но неотложная помощь ей не требуется.

– Кажется, да. Себ? – Ее брат, не сводя глаз с незнакомца, приближался к ним.

– Ты еще кто такой? – спросил он, поравнявшись с ними. Теперь, когда мальчики оказались рядом, Иви увидела, что они примерно одного возраста. – Один из них?

Мальчик вскинул бровь.

– Я? Из стражи? Вот еще! Да я б скорее согласился стать упырем. – Он то и дело взглядывал куда-то вниз, под ноги Иви. – Я сам от них бегаю, и, если вы двое тоже хотите смыться, времени у вас в обрез.

Интересно, куда это он смотрит? Иви тоже посмотрела вниз и увидела в траве кожаный чемоданчик с медными застежками. На ручке – бирка из оберточной бумаги. Странно… Минуту назад его здесь не было.

Она наклонилась и взялась за ручку.