– Так вот оно что. Ты намерен жениться на моей сестре ради наследства? Я ведь отдалась тебе, Роберт!

Я выплюнула его имя ему в лицо, словно ругательство, и ударила его в грудь. Мне было страшно и неловко, и я попыталась уйти, но затем Роберт сказал, что любит меня, и я подарила ему свою невинность, чтобы доказать, что тоже люблю его.

– Неужели у тебя нет ни совести, ни чести? Любишь ли ты меня вообще или то были просто слова?

Как жаль, что я недостаточно сильная, чтобы толкнуть его за перила террасы.

Роберт закрыл глаза и потер переносицу.

– Кейлин…

– Лучше молчи, бессовестный обманщик. Я больше не хочу тебя видеть!

Его лживые слова преследовали меня до открытых дверей, пока я не оказалась среди невыносимого шума бального зала. Здесь слишком громко. Слишком ярко. И слишком людно.

Эйвин смеялась у десертного стола вместе со своей подругой леди Мариссой.

Темнота коридора манила меня к себе, а голова продолжала кружиться от шампанского и навязчивых мыслей.

Я обошла компанию пожилых мужчин, которые пили портвейн и обсуждали недавнее появление русалки, а затем протаранила кучку девиц, которые завистливо смотрели на танцующие парочки.

Рядом с кабинетом моего отца стоял Эдвард. Его статная фигура утонула в лунном свете, льющемся в коридор через широкое эркерное окно.

– Я уже начал думать, что вы передумали, – сказал он с понимающей улыбкой. Его пальцы скользнули по золотистым кисточкам драпировки.

На подоконнике за спиной Эдварда стояли бокалы шампанского.

– Не сегодня, – прошептала я и, обняв его за шею, прижалась губами к его губам, чтобы мгновение спустя ощутить вкус шампанского и вишни.

Когда я попыталась добавить в наш поцелуй страсти, Эдвард отстранился, хватая ртом воздух.

– Вы невероятно красивая, – хрипло прошептал он, покрывая легкими поцелуями линию моего подбородка.

– Льстец.

Это Эйвин красивая. У нее круглое лицо, вздернутый носик и огромные голубые глаза, полные надежд и жизнелюбия. У меня же лицо слишком худое, с острыми скулами. Роберт как-то сказал, что взгляд моих серых глаз может убить подобно клинку.

Я почувствовала улыбку Эдварда на своей шее и представила, что это Роберт целует меня. И именно его руки скользят по моим плечам, спине, бедрам…

Роберт. Меня обнимает Роберт.

Только вот на него это совсем не похоже.

Роберт властный, настойчивый и страстный. Эдвард же слишком медлительный, осторожный и нереши- тельный.

Что я делаю? Я ведь не хочу здесь быть. Не хочу этого мужчину.

Губы Эдварда коснулись моего уха, когда я отвернулась от его поцелуя.

– Я передумала. Мне нужно вернуться, – сказала я, упираясь ладонью в его широкую грудь. Его руки на моих плечах внезапно показались мне слишком тяжелыми. Я попыталась сделать шаг назад, но Эдвард меня не отпустил.

– Минутку.

Он потянул меня за рукав, обнажая мое плечо.

– Что вы себе позволяете? – Я ударила его в грудь, но он не двинулся с места.

– Я же говорю, дайте мне минуту. – Эдвард выругался, когда я снова ударила его. – Перестаньте меня толкать. Моя запонка…

Я заехала локтем ему в живот, и Эдвард невольно отступил назад. По темному коридору эхом разнесся звук рвущейся ткани.

Эдвард снова выругался и потянул сильнее, пытаясь освободить запонку, которая зацепилась за кружево на лифе платья.

– Прошу прощения, – пробормотал он и потянул еще сильнее. – Я не специально, так просто получилось. Мне так…

– Посол? – В коридоре прогремел голос моего отца, а затем послышались его тяжелые шаги. – Мне бы хотелось обсудить с вами вопрос… Кейлин?

– Папа…

Горячие слезы унижения потекли по моему лицу. Прижимая к груди разорванное платье, я бросила взгляд на побледневшее лицо Эдварда.

– Папа… Я… Мы…

Отец поджал губы, отчего его темные усы зашевелились. В его голубых глазах вспыхнул гнев.

– Что все это значит?

– Это не то, что вы думаете, сэр. – Эдвард поднял запястье, на котором сверкала проклятая золотая запонка. – Я зацепился за платье и…

Отец бросился на Эдварда и схватил его за воротник у горла. Мне нужно что-то сделать. Мне нужно остановить его.

– Ты смеешь приходить в мой дом и приставать к моей дочери?

На лбу у Эдварда пульсировала жилка, а его лицо приобрело пугающий фиолетовый оттенок.

Сделай же что-нибудь, Кейлин, черт тебя побери!

Эдвард поднял дрожащие руки в примирительном жесте.

– Клянусь, это недоразумение, – прохрипел он.

Недоразумение. Вот именно! Все это всего лишь досадное недоразумение. Нелепость, о которой все в скором времени забудут, а если вдруг вспомнят, то лишь со смехом.

– Думаешь я поверю коварному мерзавцу, который заманил наивную молодую девушку в тень, пользуясь тем, что у нее нет компаньонки? – прорычал отец, скаля зубы.

– Папа, умоляю вас, это всего лишь недоразумение.

Голубые глаза Эдварда были полны паники, но, когда он посмотрел на меня, на его лице промелькнуло нечто похожее на облегчение.

– Это правда, сэр, – сказал он, старательно кивая. – Вы все неправильно поняли.

Отец отпустил его и толкнул в грудь.

– Я все правильно понял.

Посол, пошатываясь, отступил назад и ударился о противоположную стену коридора. Он остался стоять там, тяжело дыша и хватаясь руками за горло.

Шагнув вперед, я вцепилась в рукав отца. Безусловно, лишь я могла его образумить.

– Мое платье порвалось и…

И что? Думай, Кейлин. Думай!

– И посол предложил мне свое пальто, чтобы я смогла сходить к себе и переодеться, – продолжила я. – Вот и все. Папа, пожалуйста, вы должны мне поверить. Это чистая правда.

– Чистая правда? – Отец закрыл глаза рукой и чертыхнулся. – Ты думаешь, что правда имеет значение в подобных ситуациях?

Он опустил руку, избегая встречаться со мной взглядом, и впился глазами в Эдварда.

– Когда люди услышат о произошедшем, Кейлин будет опорочена. Никто не захочет взять ее в жены.

Разве это так важно? Если я не могу выйти за Роберта, я не хочу выходить замуж вообще.

Эдвард расправил плечи и одернул жилет. Его беспокойство сменилось решимостью.

– Я понимаю, как подобный инцидент может отразиться на брачных перспективах леди Кейлин. Именно поэтому я готов все исправить, ведь это вопрос чести.

Все исправить?

Брачные перспективы?

Постойте, он ведь не собирается на мне жениться?

Я ведь его даже не знаю! К тому же после сегодняшнего фиаско мне вообще хочется забыть о существовании Эдварда.

– Это безумие! – закричала я; в груди вспыхнула боль, как будто мое сердце разлетелось на осколки. – Нас никто не видел! Никто ничего не узнает.

Отец разжал мои пальцы своими руками и повернулся ко мне спиной. Точно так же он себя повел, когда я слезно умоляла его передумать насчет помолвки Эйвин. Уже не первый раз папа отворачивается от меня, как будто меня не существует. Как будто я для него ничего не значу.

Отец и Эдвард скрылись в кабинете, чтобы решить мою судьбу, лишая меня права голоса. Я осталась стоять в пустынном коридоре, прижимая к груди испорченное платье.

Наверняка существует способ все исправить. Способ избежать свадьбы с человеком, которого я не люблю.

Эйвин!

Она-то уж точно знает, что мне делать.

Я бросилась бежать к винтовой лестнице, а затем вниз по ступеням. Рука заскользила по гладким перилам из красного дерева. Пальцы задели опорный столбик, который как-то раз отвалился после того, как я попыталась съехать вниз по перилам. Эйвин тогда взяла вину на себя за эту шалость. Только вот в детстве именно я была зачинщицей всех проказ.

Лакей, стоявший у дверей, подскочил на месте, когда увидел меня.

– Миледи…

– Мне нужна верхняя одежда. Срочно!

Он бросился в гардеробную и вернулся с моим любимым серым плащом из мягкой шерсти. Я поблагодарила слугу, накинула плащ на плечи и застегнула застежку у горла, чтобы спрятать рваное платье.

Вдоль длинной подъездной дорожки горят факелы, освещая мне путь. Я обежала дом по периметру. Мои туфли заскользили по влажной траве, когда я ступила в сад. Широкая каменная лестница ведет на террасу, откуда из открытых дверей доносится музыка. Как же мне позвать Эйвин, не привлекая при этом внимания гостей?

Из глубины сада послышался смех, который я тут же узнала. Получается, Эйвин сейчас в саду. Впервые за сегодняшний вечер мне улыбнулась удача.

Я зашагала по дорожке, шурша гравием, но затем резко остановилась, когда к хихиканью сестры присоединился тихий мужской смешок.

Эйвин не одна.

Неужели она здесь с Робертом? О боже! Я не переживу, если увижу их вместе.

На цыпочках я подобралась ближе и осторожно выглянула из-за благоухающего куста самшита.

Небесно-голубое бальное платье Эйвин сияет в лунном свете. Напротив сестры сидит мужчина, играя ее золотистыми локонами. Это не ее жених. Таинственный незнакомец стройнее Роберта и не настолько широк в плечах. Я изо всех сил напрягла слух, чтобы подслушать их разговор.

Эйвин выпрямилась и покачала головой.

– Но, Риан…

Мужчина прижал палец к ее губам и что-то тихо сказал. Настолько тихо, что я не расслышала его слов.

Эйвин кивнула. Риан опустил руку. Моя сестра подалась вперед, закрыла глаза и припала губами к его губам.

Получается, у моей сестры есть возлюбленный, о котором она мне ничего не сказала. Но ведь мы всегда делимся друг с другом секретами. По крайней мере, я рассказываю ей все.

Ночную тишину нарушил странный булькающий звук. Лицо Эйвин побледнело. Она наклонилась вперед и упала бы со скамейки, если бы не таинственный незнакомец, который успел подхватить ее на руки.

У меня перехватило дыхание, и мое опустошенное сердце ушло в пятки. Мой рот приоткрылся в безмолвном крике.

Ноги приросли к земле, и меня будто парализовало. Словно в тумане я смотрела на то, как незнакомец положил мою сестру на скамейку. Он провел пальцами по щеке моей сестры, а затем исчез.

– Эйвин!

Я наконец смогла сдвинуться с места и бросилась к скамейке. Эйвин смотрит в небо остекленевшим, невидящим взглядом, в котором нет ничего, кроме пустоты.

– Нет… Нет… Нет…

Ее кожа ледяная, словно лед.

Пульса нет.

Моя сестра не дышит.

Не может быть… Я отказываюсь в это верить…

– Пожалуйста… Очнись…

В ночи прозвенел мой полный отчаяния крик.

Ей ведь всего двадцать. Она слишком юная… Слишком…

– Эйвин!

Она не пошевелилась.

Над ее телом более не властно время.

Ее бледные бескровные губы постепенно почернели, и я поняла, что произошло.