Цитаты из книги «P. S. Я все еще люблю тебя»

Он стал не просто выше. Теперь, когда у меня есть время хорошо его разглядеть, я замечаю больше. С его светлыми волосами, молочной кожей и розовыми щеками он похож на сына английского фермера. Но он худой, так что, скорее на чувствительного сына фермера, который сбегает в амбар, чтобы почитать.

В пятницу я приношу ему лимонное печенье и пишу на щеке его номер, от чего Питер приходит в восторг. Он хватает меня и подбрасывает в воздух, улыбаясь до ушей. Я чувствую себя виноватой, что не сделала этого сразу, ведь от меня требуется совсем немного, чтобы его осчастливить. Теперь я вижу, что дело в мелочах, в небольших усилиях, которые сохраняют отношения. Но теперь я знаю, что в какой-то степени у меня есть власть причинить ему боль, а также сила исцелить ее. Это открытие оставляет меня со странным, тревожным чувством в груди, и я не могу объяснить почему.

В тот вечер я пеку пряное сахарное печенье с корицей и яичной глазурью, такое нежное, будто оно обнимает твой рот. Выпечка меня успокаивает, стабилизирует. Я пеку, когда не хочу думать ни о чем тяжелом. Это занятие не требует особых усилий: ты просто следуешь указаниям, а в итоге создаешь что-то новое. Из ингредиентов получается десерт. Настоящая магия! Пуф – и вкуснотища!

– Когда вернусь в колледж, буду встречаться с кучей шотландцев. Когда еще представится такая возможность? – Нет, стой, – смеюсь я, поворачиваясь к ней лицом. – Зачем столько шотландцев? Пусть будет один англичанин, один ирландец и один шотландец. И один валлиец! Настоящий тур по Британской империи! – Что ж, на то я и будущий антрополог, – соглашается Марго, и мы снова смеемся. – Знаешь, что меня больше всего расстраивает? Что мы с Джошем никогда уже не будем дружить, как раньше. Не после такого. Его уже не вернешь. А он был моим лучшим другом.

Я не могу сдержать вздоха, когда вижу ее: нашу общую фотографию, сделанную в автобусе в утро отъезда. Питер обнимает меня за плечи и что-то шепчет мне на ухо. Хотела бы я вспомнить, что именно! Хэйвен поднимает на меня удивленный взгляд и спрашивает: – Ой, смотри, это ты, Лара Джин. Где это? – Ездили со школой кататься на лыжах. – Это твой парень? – спрашивает Хэйвен, и я вижу, что она поражена, но усердно старается этого не показывать. Хотела бы я сказать «да», но… Прибегает Китти и заглядывает мне через плечо. – Да, и он самый красивый парень, которого ты когда-либо видела, Хэйвен! – говорит она с вызовом. Марго, которая до этого сидела, уткнувшись в телефон, поднимает взгляд и хихикает.

1 Китти все утро капризничает, а папа и Марго, похоже, мучаются постновогодним похмельем. Ну а я что? У меня перед глазами летают сердечки, а письмо в кармане пальто грозится прожечь дыру. Пока мы обуваемся, Китти все еще пытается увильнуть от необходимости надевать ханбок[1] к тете Кэрри и дяде Виктору. – Посмотрите на рукава! Они мне едва до локтей достают! – Так и должно быть, – отвечает папа неубедительно. Китти показывает на нас с Марго. – Тогда почему у них длина нормальная? – спрашивает она. Ханбоки нам привезла бабушка из ее последней поездки в Корею. Марго достались желтая блузка и салатовая юбка. Моя блузка была

Кого бы ты ни выбрала, чтобы разделить удовольствие, это твой выбор, и выбирать нужно мудро. Каждый мужчина, который ко мне притрагивался, заслужил эту честь. Привилегию. – Сторми машет на меня рукой. – Все это? Это привилегия, это твой храм, которому должны поклоняться, ты меня понимаешь? Не каждый молодой дурак может получить трон. Запомни мои слова, Лара Джин. Ты решаешь, с кем, когда и как далеко заходить, и заходить ли вообще.

Жизнь – это один большой сексизм.

«Звезда моя, звезда небес, сверкающая ярче молний, увидев свет твой, я прошу мое желание исполнить

ть одно корейское слово, которому научила меня бабушка. «Джунг». Это связь между двумя людьми, которая не может быть разорвана, даже когда любовь превращается в ненависть. У тебя остаются старые чувства, и ты никогда не сможешь от них избавиться, в глубине души ты всегда будешь относиться к этому человеку с нежностью.