Цитаты из книг автора «Дженни Даунхэм»

ловно три капли крови падают в снег.

Он ухмыляется и тут же заливается слезами, сперва молча, а потом навзрыд. Насколько я помню, плачет он второй раз в жизни. Значит, ему это действительно нужно. Мы оба делаем вид, будто с этим ничего нельзя поделать, как с кровотечением из носа, и его чувства тут ни при чем. Я обнимаю Кэла и прижимаю к себе.

Ладно. Это все. Я тебя люблю. Целую. Тесса.

Я хочу умереть по-своему. Это моя болезнь, моя смерть, мой выбор.

– Я люблю тебя, – сердито шепчет он мне в шею. – У меня разрывается сердце, но я все равно тебя люблю. И не смей возражать мне, что это неправда. Никогда больше так не говори!

он уходит, на подоконник садится птичка. Она ничем не примечательна – не гриф и не феникс, а самый обычный скворец. Заходит медсестра, поправляет простыни, наливает воду в кувшин. Я показываю ей птичку и в шутку говорю, что это дозорный смерти. Она цыкает на меня и советует не искушать судьбу.

– Какие еще пожелания? – Передай маме, я хочу, чтобы она сделала мне подарок – купила дорогой сок, кучу журналов и косметики. Если ей на меня наплевать, то пусть хоть накупит мне всего.

Вскоре он возвращается с клубничным мороженым. Он оборачивает палочку салфеткой, чтобы не капало, и я сама держу его и ем. Объедение. Я поправляюсь на глазах. Не думала, что мое тело на это способно. Мне ясно, что с клубничным эскимо в руке я не умру.

Мне хочется мангового сока. И побольше. Он подсовывает подушку мне под голову и держит стакан, пока я пью. Не отрываясь, смотрит мне в глаза. Я глотаю сок. Папа дает мне перевести дух и снова наклоняет стакан. Когда я напиваюсь, вытирает мне рот салфеткой. – Как с ребенком, – замечаю я. Папа молча кивает. На его глазах проступают слезы.

Я стараюсь думать о простых вещах – вареной картошке, молоке. Но в голову лезет всякая жуть – пустые деревья, тарелки с пылью. Заострившийся, побелевший подбородок. Мне хочется признаться папе, что я ужасно боюсь, но говорить – все равно что пытаться выбраться из цистерны с маслом. Слова появляются невесть откуда, темные и скользкие. – Держи меня. – Я с тобой. – Я падаю. – Я здесь. Я тебя держу. Но в его глазах испуг, лицо вялое, как у столетнего старика.