Когда Мами вернулась, чтобы увести Луку из душа, тот сидел, сжавшись в тугой комок, и легонько раскачивался из стороны в сторону. Она велела ему встать, но мальчик завертел головой и лишь сильнее обхватил себя руками, в ужасе сопротивляясь. Пока он сидел тут, пряча лицо в темных изгибах локтей, пока он не смотрел на Мами, он мог не знать того, что уже знал. Мог продлить это мгновение нелепой надежды – на то, что хоть какому-то лоскутку прежнего мира удалось уцелеть.