В среду Карлос отпросился с работы, чтобы лично сесть за руль одного из трех церковных фургонов, направлявшихся в Мехико. Красный саквояж Лидия оставила на постели, где они с сыном провели последние три ночи. Внутри лежали ее туфли на каблуках и парадные ботинки Луки. Все остальное она затолкала в два рюкзака, и это был весь их багаж. Из Мехико они полетят на север, решила Лидия. Другого выхода не было. С этими рюкзаками им будет легче передвигаться и не придется стоять у багажной ленты, высматривая свои пожитки (в общем-то, ненужные). Лидия не знала, предупредили ли миссионеров о двух неожиданных попутчиках, но, когда мать с сыном зашли в фургон, никто их ни о чем не спросил. Девочки сверкали своими приторными улыбками и пытались заговорить с Лидией о Спасителе, но та притворялась, что не понимает английского. Усевшись на заднее сиденье, она обнимала сына одной рукой и изо всех сил пыталась вести себя как обычный человек. Вспомнить, каково это, оказалось непросто. У девочек были туристические сумки и дорогие рюкзаки, а волосы у каждой – кудрявые, прямые, жесткие, шелковистые – были заплетены в две французские косички. Лидия поняла, что так того требуют правила миссионеров, и потрогала свой конский хвост. Это заметила девочка, сидевшая рядом.

– Хотите, я вам тоже заплету? – спросила она с улыбкой. – Мы все плетем друг другу косички.

Лидия засомневалась: даже с самыми безупречными французскими косичками вряд ли кто-то примет ее за юную миссионерку из Индианы. И все же самая нелепая броня лучше никакой. Девочка решила, что ее собеседнице мешает языковой барьер, и показала пальцем на свои косички, потом на косички двух других девочек и, наконец, на волосы самой Лидии.

– Хотите? Французские косички?

Молча кивнув, Лидия стянула резинку со своих густых черных волос и повернулась к девочке спиной; та запустила пальчики в ее шевелюру и принялась что-то там накручивать. В салоне было жарко. Покончив с плетением, девочка попросила у своих подруг зеркало. Оказалось, что ни одна из пяти юных пассажирок не была настолько тщеславна, чтобы носить при себе ручное зеркальце. В конце концов одна из них открыла камеру на своем айфоне, перевела ее в режим селфи и отдала телефон Лидии.

– Вам так идет! – воскликнула девочка. – ¡Me gusta!^[34]

Лидия посмотрела в экран и покрутила головой из стороны в сторону, чтобы получше разглядеть свою новую прическу. Ей показалось, что теперь она выглядела немного моложе. Улыбнувшись, она отдала девочке телефон. Когда пассажиры фургона запели, ее окатила волна облегчения: голоса заполнили салон, не оставляя места для тревожных мыслей. Все, включая Карлоса, пели громко и задорно.

– Поспи немного, – прошептала Лидия на ухо сыну, когда они подъезжали к Аксаксакуалько. – Лука смотрел на нее не моргая. – Впереди пробка. Ложись на пол и немного вздремни. Тут удобно.

Лидия наклонилась и, расставив по разные стороны две туристические сумки, освободила немного места. Лука пролез между ними и свернулся калачиком. Его набитый рюкзак теперь служил подушкой. Мальчик закрыл глаза. Между тем движение на дороге начало стопориться – а вместе с ним и дыхание Лидии. Девочки громче запели песню «Jesus, Take The Wheel»^[35]. Карлос поймал взгляд Лидии в зеркале заднего вида. Он медленно моргнул, понимая, что иного утешения сейчас предложить не может. Череда машин впереди остановилась. Их фургон оказался зажат между двумя другими. За рулем того, что стоял впереди, сидела Мередит.

На дороге показались два молодых человека, скорее даже мальчика, с винтовками AR-15 наперевес. Возможно, оттого, что эта модель была не столь востребована и сексуальна, как вездесущий калашников, Лидии стало еще жутче. Глупость, конечно. Любой ствол тебя прикончит с равной легкостью. Но в гладком черном корпусе AR-15 было что-то глубоко утилитарное, словно ей даже не требовалось привлекать к себе внимание.

Время от времени дуло одной из винтовок заглядывало в открытое окно какой-нибудь ожидающей пропуска машины, но в основном они оставались в вертикальном положении. Мальчики держали оружие обеими руками. Как правило, водители не дергались. В основном они уступали раздутому самолюбию парней, подыгрывали их тщеславию. Никто не ожидал, что эти ребята и правда откроют огонь, но все знали: прежде чем стать по-настоящему лихим парнем, сначала надо таким притвориться. Никому не хотелось обнаружить, что именно сегодня мальчишки решили действовать всерьез. Один за другим водители тянулись к своим кошелькам, сумкам и бардачкам за приготовленными деньгами. Они передавали купюры безропотно, искренне повторяя: «Благослови вас Господь», потому что эти парни могли приходиться им братьями, сыновьями, внуками. Кому-то из них наверняка и приходились.

Карлос газовал и давал по тормозам, снова газовал и снова давал по тормозам. Лука лежал с закрытыми глазами, а девочки-миссионерки пели. Лидия молилась, чтобы мальчики оказались некоррумпированными autodefensas, хотя надежды было мало.

Поющие девочки тоже храбрились изо всех сил. Поездка через блокпост казалась им увлекательной, а перед отправлением пастор успокоил их – мол, подобное в Мексике случается постоянно, и бояться тут нечего, это все равно что проехать пункт сбора дорожной пошлины, – и все же они понимали: операторы пунктов сбора дорожной пошлины в Индиане не носят при себе автоматическое оружие. Многие из этих девочек – загляни они поглубже в потаенные, грешные уголки своей души – с нетерпением ждали, что их автобус задержат: экзотическое приключение, выброс адреналина, а какие интересные истории они потом будут рассказывать в Индиане! Однако по пути из Мехико их никто не остановил. Они испытали разочарование с привкусом вины. Когда же долгожданный момент все-таки настал, когда они увидели на дороге мальчиков, почти своих ровесников, которые устрашающе размахивали оружием, когда в их неопытную миссионерскую нервную систему беспорядочно хлынули гормоны, каждая из девочек с косичками похолодела от ужаса. Кое-кто еще надеялся, что у них найдется достаточно смелости, чтобы взглянуть этим юношам в лицо, чтобы спасти их, напомнив им о Христе. Но большинство просто хотели как можно скорее попасть домой. Одна из девочек – та, у которой был айфон, – снова попыталась запеть, но к ней никто не присоединился, и через пару тактов песня оборвалась. Карлос опустил стекло.

Парни встали по обе стороны фургона перед ними. Лидия сумела разглядеть силуэт Мередит на водительском сиденье – та разговаривала с одним из парней. Очевидно, он был главным. Мередит указала пальцем на фургоны позади, и оба парня оглянулись. Лидия застыла на месте. Нет, никто бы не заметил ее на заднем сиденье через затемненные стекла. На главном, стоявшем со стороны водителя, была однотонная голубая кепка без символики. Он скомандовал своему напарнику осмотреть другие фургоны. Проскользнув между бамперами заглушенных автомобилей, паренек подошел к открытому окну со стороны Карлоса; ствол его винтовки выписывал невидимую линию вдоль белой дорожной полосы. Лидия взглянула на Луку: тот лежал на полу с открытыми глазами, круглыми, как блюдца. Слегка поерзав на своем сиденье, она постаралась прикрыть сына ногами.

– Куда направляетесь? – спросил парень, желая сверить показания Мередит и ее мужа.

– В аэропорт Мехико. Наши гости сегодня улетают домой.

– ¿De dónde eres?^[36] – обратился парень к миссионерке, сидевшей позади водителя.

– Они почти не говорят по-испански, – объяснил Карлос. – Они все из Индианы.

Заглянув в салон через открытое окно, мальчик внимательно изучил улыбающиеся лица молчаливых пассажирок. Если он был падок на девичьи феромоны, в этот момент на него обрушилась критическая доза. Когда его взгляд наконец упал на Лидию, он скривил рот.

– Что за женщина?

– Одна из наших наставниц.

– ¿Estadounidense también?^[37] – На красивом лице мальчика загорелось сомнение.

– Нет, она отсюда. Наша.

– А почему она сидит сзади?

Лидия знала, что ей ни в коем случае нельзя смотреть на Луку, однако сын был единственным якорем, удерживающим ее в этом мире, и ее глаза отчаянно стремились к нему. Из последних сил Лидия вперила взгляд в подголовник водительского сиденья.

– Одну из наших девочек укачало, – ответил Карлос. – Наставница пересела назад, чтобы помочь.

Лидия подняла руку и по-матерински, совершенно не задумываясь, опустила ее между лопаток девочки, сидевшей впереди – той, что заплетала ей косички. Кругообразными движениями Лидия погладила ей спину, и девочка удивилась: как эта женщина догадалась, что ей страшно? Она была благодарна даже за такое скупое ободрение, и потому, взглянув на Лидию, кое-как улыбнулась. Парень обратился к Лидии:

– ¿Cómo se llama, Doña?^[38]

– Марьяна, – соврала она.

– Ей лучше, Марьяна? – Он указал подбородком на девочку.

– Думаю, немного лучше, да, – ответила Лидия, по-прежнему растирая девочке спину. – Но еще подташнивает.

Ни о чем не подозревающая миссионерка, как по заказу, неожиданно побледнела, а потом слегка согнулась. Лидия подумала, что, возможно, девочку и правда вот-вот вырвет.

Парень все никак не уходил. Его винтовка нависала над окном, а глаза внимательно изучали наставницу Марьяну. Наконец он снова просунул голову в окно и спросил:

– Здесь только девочки? Мальчиков нет?

В ногах у Мами Лука сверкнул широко распахнутыми глазами и еще сильнее сжал губы. Он даже не дышал. Теперь он умел прятаться так, чтобы не шевелить ни одним мускулом.

– Все мальчики едут в следующем фургоне, – сказал Карлос.

Когда парень с автоматом хлопнул ладонью по дверной раме, Карлос передал ему несколько сложенных купюр и сказал на прощание:

– Ten cuidado, y que Dios te bendiga^[39].

Парень кивнул и, спрятав деньги в задний карман джинсов, зашагал к последнему фургону. Когда он проходил мимо окна Лидии, у него на шее, под левым ухом, она заметила небольшую простенькую татуировку в виде мачете. Так и есть: то были ребята Хавьера, «Лос-Хардинерос». Через мгновение все девочки в салоне разом выдохнули, но только не Лидия. Она позволила себе мельком взглянуть на обращенное кверху лицо сына. Его глаза теперь были закрыты, и женщина прикрыла свои тоже, ощутив сдержанное облегчение. В висках у нее стучало.

– Everybody good?^[40] – спросил Карлос, обернувшись, чтобы посмотреть каждой девочке в лицо.

Те захихикали, отвечая невпопад. Лидия лишь кивнула и уронила руку на колени. Казалось, прошло очень много времени, прежде чем парень с автоматом наконец покончил с расспросами у водительского окна последнего фургона. Проходя мимо, он взмахнул рукой, а потом присоединился к своему товарищу в начале очереди. Ребята наконец выпустили из рук автоматы и закинули их за спину, чтобы оттащить в сторону большое бревно, преграждавшее машинам дорогу. Они освободили ровно столько места, чтобы вереница церковных фургонов смогла проехать.

Полчаса спустя они въехали на Мескальский мост через реку Бальсас, и тогда все девочки разом ахнули и направили объективы фотокамер на роскошные зеленые каньоны за окном. Когда Лука выбрался из своего укрытия и угнездился под боком Лидии, та наконец-то снова обрела способность дышать.