Цитаты из книги «Зачем быть счастливой, если можно быть нормальной?»

Я прочла много оглушительно эмоциональных историй о воссоединении семей. Ни в одной из них я не узнала себя. Всё, что я могу сказать, это то, что я удовлетворена — вот оно, правильное слово, — удовлетворена тем, что у моей родной матери всё благополучно.

Я выросла на романах Диккенса, в которых настоящие семьи оказываются фальшивыми, а люди становятся друг другу родными не сразу, а с течением времени, когда глубокая привязанность перерастает в любовь.

Забыть — один из способов справиться с травмой. А я в трудные моменты проваливаюсь в сон. Когда я расстроена, могу уснуть практически мгновенно. Должно быть, я научилась этому, вырабатывая стратегию выживания с миссис Уинтерсон. Я спала и на крыльце, и в подвале для угля. А Энн говорит, что спит всегда плохо.

Миссис Уинтерсон победоносно несла свою рану. Подобно средневековым мученикам, с выколотыми глазами, истекая кровью во имя Иисуса, она тащила свой крест всем напоказ. Страдание было смыслом ее жизни.

Всю жизнь рана была для меня точкой отсчета. Исцелиться означает распрощаться с определяющей меня идентичностью. Но исцеленная рана не исчезнет: шрам останется навсегда. По шраму меня всегда можно будет узнать.

В период безумия мне снилось, что я лежу ничком на льду, а подо мной, рука к руке, губы к губам, лежу другая я, пойманная в ледяную ловушку. Я хочу разбить лед, но готова ли я себя ранить?

Отречься от того, что принадлежит тебе, невозмож­но. Даже если и попытаться, оно всегда возвращается с жаж­дой расплаты, мести, а может быть — и примирения. Возвращения не избежать. Рана поведет тебя по следу. Следу крови.

Как была бы устроена жизнь, в которой мне не нужно сражаться за право иметь девушку, за право быть собой? Я не очень-то верю в существование гена, ответственного за гомосексуальность. А вдруг я бы вышла замуж, родила детей, пользовалась бы средством для автозагара и далее по списку…

Обиды, которые я нанесла людям, ошибки, которые совершила, ущерб, который причинила себе и окружающим, — всё это не было следствием недальновидных решений; нет, это любовь черствела и становилась утратой.

думаю, это из-за развилок. Я вижу свою жизнь как массу разветвляющихся вероятностей: вот всё, что могло бы случиться, если бы случай и обстоятельства, желание и темперамент открыли передо мной какие-то другие двери, траектории и пути. И всё же я — это всё равно я, как среди всех небесных тел вселенной у нас только один дом: голубая планета Земля. Можно сказать, что за последние пару лет я наконец-то добралась домой. Я так долго старалась обустроить себе дом, но с самой собой мне всегда было неуютно. Я много работала, чтобы стать главной героиней своей истории, но всякий раз, заглядывая в список перемещенных лиц, обнаруживала, что всё еще числюсь в нем. Чувство сопричастности было мне незнакомо.