Глава седьмая

В пабе было полно народу. Прямо напротив входа был припаркован туристический автобус, поэтому все столики были заняты и мне пришлось сесть у барной стойки. Не то чтобы я возражала, я хотела узнать, по-прежнему ли Майкл Стюарт владеет «Вершиной холма», но люди в баре настолько сильно шумели, что мне приходилось перекрикивать их разговоры, чтобы быть услышанной.

– Что я могу тебе предложить? – за стойкой бара стояла женщина и выжидающе смотрела на меня.

– М-м-м… – я уставилась на пивные краны, в легкой панике пытаясь прочитать названия на ручках, так как не хотела заставлять занятую женщину ждать, я просто хотела спросить про Майкла, но не знала, как об этом спросить.

– Ты сделаешь заказ сегодня или подождем, пока настанет четверг? – поддразнила меня женщина. У нее был мягкий акцент, а «четверг» она произносила с твердым «т», что мне показалось просто очаровательным, хотя с каждой секундой она выглядела все более раздраженной.

– Она выпьет пинту Golden Spear^[12], Сара.

Я обернулась и увидела мужчину, который подошел к стойке с бочонком пива на плече. Он поставил его на землю и улыбнулся мне. Я узнала эту широкую улыбку.

– Майкл! – воскликнула я, потянувшись через стойку бара, чтобы обнять его, и он сделал то же самое.

– Челси Мартин, – он крепко сжал меня, а потом отпустил. – Что ты здесь делаешь?

Ну, это был вопрос на миллион долларов, не так ли? Вместо того чтобы вкратце рассказать ему о предстоящей свадьбе моего отца и о том, как она повергла меня в шок, я предпочла ответить расплывчато:

– Просто проезжала мимо.

Его глаза сузились. Он явно подозревал, что дело не только в этом, но не настаивал на подробностях.

– Как ты поживаешь? – спросила я.

– Не жалуюсь.

– Не могу поверить, что ты меня помнишь. Прошло семь лет, – с ухмылкой произнесла я.

– Ты не постарела ни на день, – сказал он. – Но ты и вся ваша компания произвели на меня большое впечатление. – Он ткнул большим пальцем в стену позади себя, и я увидела, что она вся завешана фотографиями. Майкл постучал по одной из них указательным пальцем, и мои глаза расширились. Я сидела в этом самом баре с Колином и другими нашими друзьями, уютно устроившись в углу, и Колин обнимал меня одной рукой.

Сара поставила передо мной пинту светлого эля, и я сделала большой глоток. На меня мгновенно нахлынуло множество воспоминаний.

– О, смотри, – я показала на фотографию, надеясь, что мой голос прозвучал небрежно и не выдавал то, что я сейчас чувствовала. – Это же Колин Донован? Он был настоящим нарушителем спокойствия.

– Он до сих пор такой, – сказал Майкл.

Я ощутила, как у меня заколотилось сердце. Значит ли это, что Колин все еще живет в Финнс-Холлоу? Я не знала, как об этом деликатно спросить, поэтому просто пошла напролом.

– Значит, он все еще здесь? – я попыталась изобразить легкое любопытство вместо отчаянной надежды. Немалый для меня подвиг. – Я потеряла с ним связь за эти годы.

– О да, – сказал Майкл. – Он управляет фермой О’Брайена с тех пор, как мистер О’Брайен умер четыре года назад.

Это был неожиданный удар. Я минуту помолчала, вспоминая человека, который был очень добр ко мне, когда я только что окончила колледж и жила одна в чужой стране. Мистеру О’Брайену не было необходимости брать на работу вчерашних школьников, за которыми нужен был глаз да глаз, но ему нравилось разводить овец и хотелось, чтобы молодежь тоже попробовала, како- во это.

Мое лучшее воспоминание о мистере О’Брайене – это как он прогуливается по зеленым пастбищам с Фионой, своей бордер-колли^[13]. Он отдавал команду, а Фиона гнала овец в любом направлении, куда он попросит. Они удивительным образом понимали друг друга «с полуслова». Миссис О’Брайен часто шутила, что единственная женщина, с которой ей приходится делить своего мужчину, – это Фиона.

– Мне очень тяжело это слышать, – произнесла я. – Он был таким хорошим человеком.

– С ним был Тимми О’Брайен, – сказал Майкл. Его голос прозвучал так, словно он смирился с потерей. К бару подошел еще один посетитель, и Майкл отвернулся, чтобы обслужить его. – Помаши мне рукой, если понадоблюсь, и с возвращением, Челси.

Я подняла свой бокал в безмолвном тосте за мистера О’Брайена, его искренний смех, плутовскую ухмылку и любовь к Ирландии, которая глубоко проникла в его душу.

– Счастливого пути, мистер О’Брайен, – сказала я, затем допила свое пиво и заказала еду с собой, чтобы поужинать в коттедже.

Теперь, когда я знала, что Колин здесь, на ферме, я поняла, что обязательно должна его увидеть. Завтра я поеду на ферму О’Брайенов и найду своего старого друга. Конечно, я нервничала, но в то же время переживала душевный подъем. Я попыталась вспомнить, когда в последний раз испытывала такой трепет, но не смогла. Неужели это оно? Чувство, которое я искала? Я очень на это надеялась.

На следующее утро я выглянула в окно и была приятно удивлена, увидев, что небо начинает светлеть. Может быть, удача повернулась ко мне лицом. Торф в камине догорел, и в комнате было холодно. Я поспешно приняла горячий душ, чтобы согреться, желая как можно быстрее позавтракать, так как проголодалась.

Я провела у зеркала чуть больше времени, чем обычно. В конце концов, я собиралась встретиться со старым другом и хотела выглядеть прилично. Я оставила волосы распущенными – не потому, что Джейсон сказал, что так я выгляжу чертовски сексуально, а потому что на улице холодно и с распущенными волосами теплее. Подкрасила глаза, губы и надела толстый черный свитер с высоким воротником, чтобы защититься от мартовского холода.

Ферма О’Брайенов находилась всего в нескольких милях… э-э… километрах отсюда, и я могла бы там оказаться уже через пятнадцать минут. Мысль была заманчивой, но я знала, что сначала мне нужно поесть и собраться с мыслями, а для этого – выпить кофе. Я подошла к главному дому и обнаружила, что дверь открыта, а из столовой доносится запах сосисок и бекона; большой стол был заставлен едой, а двое других гостей – судя по виду, муж и жена – уже сидели за чашкой кофе, разделив одну газету на двоих.

– Доброе утро, Челси, – Дарби приветствовала меня с порога кухни широкой теплой улыбкой. Сегодня на ней не было розовых шорт с блестками, вместо этого – большой фартук поверх джинсов и свитера. В руках она держала лопатку. – Я поджарю еще одну порцию бекона и сосисок, если ты не против немного подождать.

– Вовсе нет, – ответила я. – Спасибо, я пока налью себе кофе.

Дарби кивнула.

– Это Мэри и Джерри Паркс, они из Новой Шотландии, той, что в Канаде.

– Правда? – спросила я. – Моя мать была родом из Покологана, провинция Нью-Брансуик^[14], но переехала в Штаты, когда вышла замуж за моего отца. Я живу к югу от вас, в Массачусетсе.

– Практически соседи, – круглое лицо Джерри расплылось в улыбке.

– Действительно. Приятно познакомиться, дорогая, – сказала Мэри. У нее были вьющиеся седые волосы и такая же дружелюбная улыбка, как у ее мужа.

Джерри подтолкнул ко мне несколько разворотов газеты Irish Times. Я налила себе чашку кофе и опустилась в кресло.

– Вы часто бываете в Ирландии? – спросила Мэри.

– Нет, второй раз в жизни, – ответила я. – Впервые я приехала около семи лет назад, когда окончила колледж и в течение года работала за границей.

– Пыталась продлить беззаботные студенческие годы? – поддразнил Джерри.

– Именно, – я улыбнулась. – Я объездила большую часть Европы и планировала отправиться в Азию, Африку и Южную Америку, но жизнь изменила мои планы.

– Так оно и бывает, – сказала Мэри. Я подозрева- ла, что в этой фразе заключен немалый жизненный опыт.

– Мы здесь для того, чтобы проехаться по кольцу Керри, а еще посмотреть выставку бордер-колли на ферме О’Брайенов, – сказал Джерри. – Мне всегда нравилась эта порода, и я хочу увидеть их в действии.

– Выставка бордер-колли? – я почувствовала, как мое лицо потеплело при упоминании о ферме. Это ли не прекрасный шанс для меня? Раньше они не устраивали никаких выставок собак, что было удивительно, потому что Фиона была готова на все ради мистера О’Брайена. – Звучит заманчиво.

– Да, если ты любишь собак, – кивнул Джерри.

– Мы поедем после завтрака. Ты должна к нам присоединиться, – добавила Мэри. – Если, конечно, ты здесь не для того, чтобы брать уроки у Дарби.

– О нет, – ответила я. – Не думаю, что я смогу так изогнуться.

– Понимаю, – произнес Джерри со смехом.

– Но я люблю собак, – сказала я.

То, что у меня не было собаки, не означало, что я их не любила. Поехать на ферму с Парксами действительно было удачной идеей. Если Колин не узнает или не вспомнит меня или если я вдруг потеряю самообладание, я могла бы просто зацепиться за Парксов и притвориться, что никогда раньше не была на ферме О’Брайенов. И даже если он меня вспомнит, но что-то пойдет не так, то Парксы станут моим спасением. Так или иначе, я уеду вместе с ними, так что все прекрасно.

– Тогда решено, – подытожила Мэри. – Мы поедем вместе.

Оглядываясь назад, можно честно сказать, что сесть с ними в машину было смелым, но необдуманным решением. Дорога к ферме была крутой и опасной, но Джерри вел машину не так осторожно, как следовало бы это делать на извилистой дороге. О нет, канадец восьмидесяти с чем-то лет вел машину так, словно был коровой, бегущей наперегонки с другими к амбару.

Я пристегнулась на заднем сиденье, и, когда Джерри нажал на педаль газа, мне захотелось помолиться (что было для меня в новинку, потому что я никогда не была особо набожной). Но – Джейсус! как говорили местные, – в тот момент, когда Джерри слишком резко свернул на повороте и показалось, что машина вот-вот встанет на два колеса, я обнаружила, что в памяти моей сохранились какие-то обрывки, и откуда-то выскочило «Святая Мария, Матерь Божия, молись о нас, грешных, ныне и в час смерти нашей».

«И пожалуйста, пусть этот час настанет не прямо сейчас», – от себя добавила я. Я ведь даже Колина еще не нашла. Я едва подавила желание перекреститься. Машина выровнялась, и я только-только успела перевести дух, как вдруг Джерри с вершины холма увидел вдалеке что-то, что привлекло его внимание. Они с Мэри посмотрели в ту сторону, и, конечно же, в тот самый момент машина опасно накренилась. Я сдержала крик, опасаясь, что он испугает Джерри и машина слетит с дороги.

Хоть я и не религиозна, но в тот момент была готова молиться хоть на банан, главное – прибыть на ферму в целости и сохранности. Мэри, в свою очередь, и глазом не моргнула, когда муж сел за руль. Резкий поворот, крутой поворот, двойной разворот назад – все это Джерри проделал, ни на йоту не снижая скорости. По прибытии он припарковался между туристическим автобусом и микроавтобусом, все так же не сбавляя скорости.

Мне захотелось выпрыгнуть из машины и поцеловать землю. Съеденное бурлило у меня в животе, устраивая там настоящий бунт. Я вспотела, задыхалась и, подозреваю, была такой же зеленой, как окружающие нас холмы. Мне потребовались усилия, чтобы удержать завтрак внутри.

– Челси, иди сюда, ты же все пропустишь! – Мэри окликнула меня с платформы, где они с Джерри присоединились к туристам из набитого автобуса.

– Сейчас буду, – сказала я. Но идти я не могла. Тряска и тошнота выбили меня из колеи, и сейчас я пребывала в самом что ни на есть экзистенциальном кризисе.

О чем я только думала? Я не смогу даже посмотреть Колину в лицо. Прошло уже семь лет! Я предстану перед ним как какая-то сумасшедшая бывшая подружка, если он вообще меня вспомнит. Вполне вероятно, впереди меня ждали только унижение и разочарование.

Должно быть, я была не в своем уме, если думала, что справлюсь с этим. Неужели только вчера я воображала, как мы, стоя на разных концах поля, встретимся глазами и бросимся друг другу в объятия? Этого никогда не случится!

Реальность была такова, что сейчас я стояла и жутко мерзла на склоне холма на гребаной овцеводческой ферме, отчаянно пытаясь не блевануть на собственные ботинки. Не так должны были разыгрываться мои романтические фантазии! Господи, какая же я идиотка!

Чувствуя себя в этот момент особенно уязвимой, я поняла, что просто не могу этого сделать. Я не могу с ним встретиться. Я хотела только одного – свернуться калачиком на заднем сиденье, натянуть одеяло на голову и лежать так, пока не придет время уезжать. Меня даже не волновало, что Джерри, скорее всего, убьет нас по дороге домой. Я дернула ручку дверцы машины. Она была заперта. Черт подери!

Блеяние овец отвлекло меня от моих панических мыслей, я подняла глаза и увидела, как из полосы тумана появляется стадо овец, а вслед за овцами – пастух и две собаки. Был ли это Колин? Он был слишком далеко. Я не могла сказать точно. Внезапно мои ладони вспотели, а дыхание стало прерывистым. Я ужасно занервничала. Либо он вспомнит меня, либо нет. Подумаешь, большое дело! Так ведь?

Я сделала шаг. Любопытство на время заставило меня забыть о моих переживаниях, и я двинулась ближе к помосту, чтобы разглядеть его как следует. Как только я узнаю, Колин это или нет, я всегда смогу убежать и спрятаться за машиной. Очень по-взрослому, я знаю.

На полпути к смотровой площадке произошла катастрофа. Одна из овец отделилась от стада и направилась прямо ко мне. Вместо того чтобы отпрыгнуть в сторону, как это сделал бы нормальный человек, я застыла на месте, даже когда увидела, как одна из собак бросилась бежать за овцой, обезумевшей от ужаса.

Глаза овцы были широко раскрыты от страха, а черно-белая собака, больше похожая на волка с оскаленными зубами, приближалась к своей жертве. Овца толкнула меня, повалив на землю, словно я была живым щитом, что защитит ее от собаки, которая пронеслась бы мимо меня, если бы не командный голос, прорвавшийся сквозь какофонию вздохов, криков туристов, блеяния овец и пыхтения собаки.

– Лежать, Симус, лежать, – приказал пастух, которого я видела на холме, и Симус упал на землю рядом со мной. Я пристально посмотрела на него, но пес не выказал ни малейшего раскаяния.

Именно тогда я почувствовала, что рукам и коленям холодно. Я посмотрела вниз и увидела, что упала в грязную лужу. Отлично. Я вытащила руки из этой жижи. С них капали вода и грязь – ну, я надеялась, что это вода. Я попыталась ухватиться за что-нибудь, чтобы встать. Мне пришлось немного повозиться, прежде чем две сильные руки схватили меня под мышки и подняли на ноги.

Я оглянулась через плечо, и у меня перехватило дыхание. Я бы узнала эти голубые глаза, эти глубокие ямочки на щеках, этот вихор и копну темно-рыжих волос где угодно. Колин Донован!