Появившись в аудитории, Хирэм прошествовал короткими уверенными шагами к столу и уселся. Только после этого он, казалось, заметил мужчин и женщин – человек двадцать пять – устроившихся аккуратными рядами на раскладных стульях.
«Могу уделить вам примерно двадцать минут, – сказал Хирэм. – Чего, конкретно, вы от меня ожидаете?»
«Как насчет краткого заявления? – предложил Эд Джефф, корреспондент агентства „Всемирные новости по факсу“. – После чего, возможно, вы согласитесь ответить на несколько вопросов?»
Хирэм откинулся на спинку стула: коренастый субъект средних лет с решительным выражением лица, львиной гривой волос, оттенком и жесткостью напоминавших стальную вату, повелительно-пронзительным взглядом и пухлым, но не слишком большим ртом. На нем были синий костюм и серый свитер – консервативная повседневная одежда, свидетельствовавшая о том, что Хирэм одевался по привычке, не руководствуясь ни тщеславием, ни желанием производить впечатление.
«Мои сотрудники и я, – ответил Хирэм, – осуществляем исследовательскую программу, финансируемую Джеем Бэннерсом. В конечном счете мы планируем совершить полет вокруг Вселенной». Хирэм замолчал; репортеры ждали. «Таково мое заявление», – сухо прибавил Хирэм.
Послышались возбужденные, перебивавшие друг друга голоса. Хирэм поднял руку: «По очереди, пожалуйста… Да, сударь? В чем заключается ваш вопрос?»
«Вы сказали: полет вокруг Вселенной? Не только вокруг Галактики?»
Хирэм кивнул: «Вокруг Вселенной»
«Откуда вы знаете, что Вселенную можно облететь по окружности?»
«Мы этого не знаем, – натянуто улыбнувшись, отозвался Хирэм. – Экспериментальных данных нет, одних математических выкладок недостаточно. Так или иначе, мы руководствуемся таким допущением и готовы рискнуть жизнью, чтобы проверить его достоверность».
Репортеры уважительно прокашлялись. Хирэм слегка расслабился: «Протяженность окружности Вселенной, по предварительной оценке, составляет от десяти до ста миллиардов световых лет. Мы намерены вылететь с Земли и взять какой-нибудь курс – практически любой курс. По прошествии достаточного времени, перемещаясь с достаточно высокой скоростью, мы надеемся вернуться на Землю с противоположной стороны».
«Какова вероятность обнаружения Земли по возвращении?»
Хирэм поджал губы; он считал такую формулировку вопроса легкомысленной.
«Теоретически, – резковато ответил он, – если мы не будем отклоняться от заданного курса, мы должны вернуться туда, откуда вылетели. В рамках нашей программы основное внимание уделяется изучению возможностей прецизионной космической навигации. Ошибка величиной в одну угловую секунду на расстоянии в сто миллиардов световых лет приведет к отклонению от курса на триста тысяч световых лет. Если мы промахнемся, мы никогда не вернемся в родную Галактику. Задача первостепенной важности заключается в обеспечении полета по математически идеальной окружности – прямо по курсу».
«Разве вы не можете ориентироваться по звездам – оставшимся за кормой или тем, что впереди?»
Хирэм покачал головой: «Свет звезд, оставшихся позади, нас не догонит. По существу, мы настолько перегоним свет, что излучение всех звезд – и тех, что за кормой, и тех, что впереди нас – сольется в одно неразборчивое пятно, – он сложил руки на столе, сцепив короткие пальцы. – В этом заключается вторая проблема: как мы увидим, куда мы движемся? Мы будем перемещаться практически мгновенно. Допуская, что эффективность расслоения пространства составит девяносто процентов, средняя скорость космического аппарата достигнет шести или семи тысяч световых лет в секунду, то есть полет на расстояние в сто миллиардов световых лет займет примерно шесть месяцев. При такой скорости воздействие излучения на незащищенный объект носит катастрофический характер. Допплеровский эффект превратит в гамма-лучи самый безобидный инфракрасный свет; волны видимого спектра станут в тысячу раз короче и будут нести в тысячу раз больше энергии в расчете на единицу времени, а частота космического излучения возрастет до десяти в тридцать первой или тридцать второй степени. Не могу себе представить последствия облучения такого рода, но ничего хорошего из этого не выйдет. Мы пытаемся разработать видеосистему, способную функционировать в условиях такого разрушительного воздействия. В поперечной плоскости, разумеется, можно будет вести нормальное наблюдение, так как свет будет поступать к аппарату в нормальном диапазоне».
«Сколько времени займет решение этих проблем?»
«Мы продвигаемся удовлетворительными темпами», – Хирэм на стал вдаваться в подробности.
«Как вы узнáете, что вернулись? Одна галактика может походить на другую…»
Хирэм постучал пальцами по столу: «Интересный вопрос. Должен признаться, не могу на него ответить с уверенностью. Придется проявлять бдительность, внимательно изучая любую галактику подходящих размеров и конфигурации, встретившуюся на нашем пути. Поможет тот факт, что Млечный Путь примерно в два раза крупнее галактики средней величины. Но во многом придется положиться на удачу».
«Что, если Вселенная бесконечна и не является сферой?»
Хирэм вперил в репортера презрительный взор: «Не я сотворил Вселенную. Кто может это знать наверняка?»
Репортер торопливо поправился: «Я имею в виду, предусмотрен ли какой-нибудь срок, в течение которого вы рассчитываете облететь Вселенную и вернуться?»
«Мы считаем, что Вселенная имеет сферическую форму, – с прохладцей ответил Хирэм. – В четырех измерениях, разумеется. Мы будем непрерывно ускоряться, скорость перемещения корабля будет постоянно возрастать. Если Вселенная – четырехмерная сфера, мы вернемся. Если она бесконечна, мы не вернемся никогда».
Приземлились два корабля – стройный цилиндрический и другой, с нелепым на первый взгляд корпусом в форме бублика. Хирэм вышел из цилиндрического корабля и промаршировал вверх по бетонной рампе в управление со стеклянными стенами.
Его ждали Джей Бэннерс, плативший за экспедицию, и долговязый молодой человек. Внешностью Бэннерс напоминал Хирэма, но у него уже поредели волосы, а черты лица были гораздо мягче. Бэннерс вел себя непринужденно и дружелюбно, в нем не было ничего спартанского или аскетического.
Хирэм участвовал в открытии расслоения пространства и в разработке гравитрона, а также в первой экспедиции, вернувшейся из сектора Центавра. Бэннерс никогда не был в космосе, но ему принадлежал контрольный пакет акций корпорации «Звездные острова»; кроме того, он входил в состав советов директоров шести других корпораций.
Бэннерс приветствовал Хирэма взмахом пухлой руки: «Эрб, позвольте представить вам моего сына, Джея-младшего. А теперь я должен вас удивить. Не падайте в обморок! Джей хочет отправиться с вами в полет вокруг Вселенной. И я обещал ему сделать все, что смогу». Предприниматель вопросительно взглянул на физика.
Уголки рта Хирэма приподнялись; он прищурился так, словно случайно проглотил что-то безнадежно прокисшее. «Знаете ли, Бэннерс… Вряд ли можно рекомендовать участие в экспедиции… э… неопытному молодому человеку», – пробормотал он.
«Ну зачем же так? – дружелюбно-укоризненным тоном возразил Бэннерс. – Джея не назовешь любителем-простофилей. Он только что закончил инженерную школу, знает космос как свои пять пальцев, изучал астронавигацию и все такое – не так ли, Джей?»
«Что-то в этом роде», – лениво отозвался Джей.
Хирэм смерил ледяным взглядом Джея Бэннерса-младшего – слегка развинченного долговязого юнца с маслянисто-черными волосами, слишком длинными на вкус Хирэма. Физик сказал: «Экспедиция – не загородный пикник, молодой человек. В полете будет поддерживаться строгая дисциплина. Нам придется провести много времени в тесной кабине, где не будет никаких развлечений – а это нешуточное испытание. Причем неизвестно, вернемся ли мы когда-нибудь… Пожилому человеку – такому, как я – легче расставаться с жизнью. А у тебя еще все впереди».
Джей безразлично пожал плечами, а старший Бэннерс сказал: «Я все это объяснял, Эрб, но он непременно желает отправиться с вами. Кроме того, будет только полезно, если на борту окажется Бэннерс. Тогда всю эту затею можно будет безусловно назвать „экспедицией Хирэма-Бэннерса“. Как вы думаете?»
Не находя слов, Хирэм раздраженно стучал пальцами по столу.
Джей заметил: «В инженерной школе нас учили многим новейшим методам. В случае чего я мог бы помочь, если вы заблудитесь».
Хирэм побагровел и отвернулся.
«Полегче, Джей! – предупредил сына старший Бэннерс. – Не советую действовать на нервы старине Хирэму. Всем известно, что у тебя голова набита модными идеями, но не забывай, что полет стал возможен благодаря именно таким людям, как Эрб Хирэм».
Молодой человек снова пожал плечами и слегка нахмурился, попыхивая сигаретой.
«Договорились, значит! – жизнерадостно воскликнул Бэннерс. – И не давайте ему никаких поблажек, Эрб. Обращайтесь с ним, как с наемным подрядчиком. Он вынослив и настойчив – яблоко от яблони недалеко падает. Джей справится. А если заартачится, приструните его хорошенько».
Хирэм подошел к окну и смотрел на посадочное поле.
Бэннерс продолжал: «Мы видели, как приземлялись корабли. Как прошли испытания?»
«Неплохо, – отозвался Хирэм. – На пути от Земли до Плутона мы отклонились от идеального курса на сорок восемь сантиметров. То есть порядка одной триллионной доли угловой секунды. Может быть, даже меньше. Я еще не производил точные расчеты. Погрешность пренебрежимо мала».
Джей стряхнул пепел на пол небрежным движением мизинца: «Может быть, следовало бы установить гирокомпасы – на всякий случай».
Хирэм ответил резко и холодно: «Гирокомпас не идет ни в какое сравнение с системой космического золотника».
«Объясните Джею, как она работает, – предложил Бэннерс. – Я сам никак не могу в ней разобраться. Знаю только, что „Шток“ и „Гильза“ поочередно летят впереди…»
Хирэм объяснил – напряженно, нетерпеливо: «В свободном полете объект движется, не отклоняясь от курса, если объект изолирован от гравитационных полей в расслаивающей пространство оболочке. Наша задача – в том, чтобы сохранить такой безошибочный курс в условиях ускорения. Мы решили использовать два корабля, поочередно ускоряющихся, а затем переходящих в режим свободного полета – таким образом корабль, находящийся в свободном полете, сможет корректировать курс ускоряющегося корабля.
Допустим, один из компонентов системы находится в свободном полете – скажем, цилиндрический корабль, «Шток». Полая «Гильза» летит в пятнадцати тысячах километров за кормой «Штока». «Гильза» ускоряется; при этом возможно едва заметное отклонение от курса. Как только расслаивающие пространство оболочки сближаются, производится сверка радаров двух кораблей, и любое отклонение от курса корректируется. «Гильза» обгоняет «Шток», пропуская его через себя, ее двигатели отключаются, и она движется впереди в режиме свободного полета. Когда «Шток» отстает на пятнадцать тысяч километров, он начинает ускоряться и пролетает через полость «Гильзы». Процесс повторяется автоматически с высокой частотой и обеспечивает прецизионную коррекцию курса».
Бэннерс серьезно спросил: «Разве все эти включения-выключения двигателей не приведут к постоянной встряске?»
Джей положил ногу на стол: «Не приведут. У тебя устаревшие представления, папа. В последнее время инерцию кораблей удалось полностью нейтрализовать. Мы не почувствуем никакого ускорения – только нормальное земное притяжение встроенного гравитрона».
Бэннерс снисходительно рассмеялся и хлопнул Хирэма по напрягшемуся от такой фамильярности плечу: «Вот видите, Эрб? Этот парень далеко опередил нас, старых хрычей… Такова жизнь! Пора уступить место новому поколению».
Джей безмятежно выпустил струю дыма. Несколько секунд Хирэм молча смотрел на юношу, после чего сделал пару шагов взад и вперед.
«Бэннерс! – сухо сказал он. – Учитывая все обстоятельства, я не считаю, что вашему сыну следует участвовать в экспедиции».
Джей поднял брови, уголки его губ опустились. Старший Бэннерс раздраженно поднял глаза, но его лицо тут же смягчилось: «Послушайте, Эрб! Я знаю, что это опасно, и понимаю, что вы не хотите брать на себя такую ответственность. Но Джей не откажется от своего намерения. Насколько я понимаю, он хочет сбежать подальше от какой-то девицы. И я тоже хотел бы, чтобы он полетел с вами. По сути дела, я сам подумывал о том, чтобы присоединиться к экспедиции…»
Хирэм поспешно вмешался: «Ладно, хорошо! Предупреждаю, однако, молодой человек – тебе придется нелегко. Придется сразу выполнять приказы, без разговоров. Если ты это понимаешь… Пожалуй, здесь не о чем больше говорить».
«Ничего, ничего – вы поладите! – заявил Бэннерс. – Принимая во внимание ваш опыт, Эрб, и подготовку Джея, не вижу, каким образом проект не завершился бы потрясающим успехом! Только подумайте, Эрб! Экспедиция Хирэма-Бэннерса! Эрб Хирэм – капитан, Джей Бэннерс-младший – навигатор! Что может быть лучше?»
«Головокружительная перспектива!» – съязвил Хирэм.
Джей бросил окурок на пол и задумчиво сказал: «Вы знаете, вполне может быть, что эта чехарда со „Штоком“ и „Гильзой“ сработает, но я все-таки больше доверяю старому доброму гирокомпасу… Нужно захватить с собой по меньшей мере пару гироскопов, для регистрации корроборативного показателя».
Хирэм нахмурился и презрительно спросил: «Корроборативный показатель? Это еще что такое?»
«Недавно разработанная концепция, – ответил Джей. – Я вам как-нибудь ее разъясню. Грубо говоря, это усредненное значение площади интеграла под множеством вероятностных кривых, каждая из которых построена с применением соответствующего весового коэффициента».
Бэннерс многозначительно кивнул: «У парня есть голова на плечах, Эрб. Может быть, лучше действительно установить пару гироскопов. Лишняя предосторожность не помешает».
Хирэм слегка поклонился в сторону Джея: «Поручаю тебе оснащение корабля гироскопами. Проследи за тем, чтобы их объем не превышал примерно половину одной десятой кубометра».
Джей не возражал: «Прекрасно. Я могу сделать так, чтобы они заняли еще меньше места. Гирокомпасы стали точнее и миниатюрнее с тех пор, как вы их видели в последний раз, господин Хирэм». Юноша погладил верхнюю губу: «По сути дела – если не возражаете – я мог бы полностью избавить вас от необходимости заботиться о навигации. Я в этом деле неплохо разбираюсь – на занятиях по астронавигации получал только отличные оценки».
Хирэм хрюкнул: «Не выйдет, молодой человек! Объяснимся начистоту – сию минуту! Ты будешь делать то, что тебе прикажут, и держать при себе школьные фантазии, пока тебя не попросят высказать свое мнение!»
Джей с изумлением уставился на физика, повернулся и взглянул на отца; тот торжественно покачал головой: «Так оно и будет, Джей. Старина Эрб – крепкий орешек. Попробуешь ему перечить – узнаешь, где раки зимуют. Как он скажет, так и будет, заруби это себе на носу».
О проекте
О подписке