Глава 7

11 июня

2:15

Йбор, Тампа, Флорида

Это была опасная работа.

Настолько опасная, что ему не нравилась даже сама идея войти внутрь этой лаборатории.

– Да, да, – сказал он в трубку телефона. – Сейчас у нас тут четыре человека. Когда пройдёт смена, то станет шестеро. Сегодня вечером? Возможно. Но я не хочу обещать слишком многого. Позвоните мне около десяти утра, и я постараюсь придумать что-то получше.

На минуту он прислушался.

– Ну я бы сказал, что фургона будет вполне достаточно. Автомобиль такого размера может легко подъехать к погрузочной платформе. Невооружённым глазом нельзя заметить эти штуки. Даже миллиарды их не занимают настолько много места. Если бы нам пришлось это делать, то их можно было бы спокойно разместить в багажнике автомобиля. Но если так, то я бы лучше взял две машины. Одна поедет по дороге в нужном нам направлении, а другая устремится в аэропорт.

Он повесил трубку. Его вымышленное имя было Адам. Как имя первого человека на земле, потому что его первым наняли на эту работу. Он полностью отдавал себе отчёт о всех возможных рисках, в то время как другие, может быть, и нет. Только он один знал весь масштаб проекта.

Он смотрел на поверхность пола небольшого склада через большое офисное окно. Они работали круглосуточно в три смены. Люди, находящиеся на данный момент внутри – трое мужчин и женщина – были одеты в белые лабораторные халаты, носили защитные очки, респираторные маски, резиновые перчатки и бахилы на ногах.

Критерием отбора этих сотрудников была их способность заниматься обычной микробиологией. Их работа заключалась в выращивании и размножении вируса с использованием питательной среды, которую поставлял Адам, и последующей сухой заморозкой образцов для дальнейшей транспортировки и распространения воздушно-капельным путём. Работа была достаточно кропотливой, но не сложной. Она была под силу любому лаборанту или студенту второго курса факультета биохимии.

Круглосуточный график работы сотрудников мог значить только одно: запасы лиофилизированного вируса росли очень быстро. Каждые семь-десять часов Адам отчитывался своим работодателям о ходе работы, и они всегда выражали своё удовлетворение её текущими темпами. Вчера их удовольствие практически даже перешло в восторг. Вскоре, возможно даже уже сегодня, работа будет окончена.

Адам улыбнулся при этой мысли. Его работодатели были довольны и платили ему довольно хорошие деньги.

Он потягивал кофе из пластикового стаканчика и продолжал наблюдать за процессом. Адам потерял счёт тому, сколько всего кофе он выпил за последние несколько дней. Это было большое количество. Все эти дни перемешались между собой. Когда он окончательно уставал, то ложился на койку в своём кабинете и позволял себе немного поспать. Он носил такое же защитное снаряжение, что и рабочие лаборатории и не снимал его даже сейчас, спустя два с половиной дня.

Адам сделал всё от него зависящее, чтобы соорудить импровизированную лабораторию на арендованном складе. Он также сделал всё возможное, чтобы защитить себя и своих сотрудников. Они должны были работать в защитном снаряжении. Там была и специальная комната, в которой после каждой смены нужно было снимать одежду и принимать душ, чтобы смыть малейшие частицы вещества.

Нужно также принять во внимание, что он был ограничен в финансовом и временном плане. График работы был очень плотным и, конечно же, очень остро стоял вопрос секретности. Он знал, что установленная им защита не соответствовала стандартам американских центров по контролю за заболеваниями – но даже если бы в его распоряжении был миллион долларов и полгода времени для того, чтобы построить это место должным образом, этого всё равно не было бы достаточно.

В конце концов, ему удалось соорудить лабораторию менее чем за две недели. Она расположилась в рабочем районе старых низкорасположенных складов, прямо по соседству с местом, которое долгое время было центром кубинской и другой иммигрантской культуры США.

Никто не посмотрит на это место дважды. На здании не было никаких опознавательных знаков, и оно было один-в-один похоже на десятки подобных строений. Аренда была оплачена на полгода вперёд, даже учитывая, что этот объект им нужен был на очень короткое время. Возле здания была небольшая стоянка и люди приходили и уходили как обычные фабричные работники или сотрудники склада – с интервалом в восемь часов.

Они получали достойные наличные деньги и только некоторые из них говорили по-английски. Сотрудники хорошо знали, что делать с вирусом, но они не имели чёткого представления, насколько опасным был материал, с которым они работали и для какой цели его производили. Было маловероятно, что сюда может нагрянуть полиция.

Тем не менее, его волновала непосредственная близость с этим смертоносным вирусом. Он завершил бы эту часть работы с большим облегчением, получил бы свой последний платёж, а затем покинул бы это место, как будто его здесь никогда и не было. После этого он улетел бы на западное побережье. Для Адама работа состояла из двух частей: одну надо было выполнить здесь, а вторую… где-то в другом месте.

И первая часть вскоре подходила к концу.

Сегодня? Да, может быть даже и сегодня.

Надо будет на некоторое время покинуть страну, решил он. После того, как всё это закончится, он сможет позволить себе отличный долгий отдых. Южное побережье Франции отлично бы подошло ему в этом отношении. С теми деньгами, которые он заработал, он мог бы себе позволить поехать в любое место, куда бы только ни захотел.

План был простой. Грузовик или обычный автомобиль, а может быть даже два, заедут во двор. Адам закроет ворота, так что никто с улицы не увидит, что происходит внутри. Его сотрудникам понадобится всего несколько минут, чтобы загрузить материалы по машинам. Он убедится, что они предприняли все меры предосторожности, и на всё про всё уйдёт около двадцати минут.

Адам улыбнулся про себя. Вскоре после того, как всё будет загружено, он будет находиться в самолёте по направлению к западному побережью. А после этого начнётся настоящий кошмар. И никто не будет в силах его остановить.

Глава 8

5:40

Воздушное пространство над западной Вирджинией

В утреннем небе раздавался гул шестиместного служебного самолёта. Он был тёмно-синего цвета, а сбоку можно было увидеть знак Секретной Службы. Позади него над облаками вырисовывалась полоса восходящего солнца.

Люк со своей командой расположился на передних четырёх пассажирских креслах, которые таким образом образовывали собой некое подобие зала переговоров. Багаж и снаряжение они разместили на задних сидениях.

Его команда снова была в сборе. В соседнем кресле сидел здоровяк Эд Ньюсэм в брюках цвета хаки и футболке с длинными рукавами. Сбоку от сидения, прямо под окном, стояла пара его костылей.

Напротив Люка с левой стороны сидел Марк Свон. Это был высокий, худой мужчина в очках с рыжеватыми волосами. Он вытянул свои длинные ноги в проход. На нём были старые рваные джинсы и красные кроссовки Chuck Taylor. Его освободили от обязанностей быть приманкой для педофилов, и он выглядел абсолютно счастливым по этому поводу.

Прямо напротив Люка сидела Труди Веллингтон. Она была стройной, привлекательной девушкой, одетой в брюки и зелёный свитер, у неё были вьющиеся каштановые волосы. На лице она носила большие круглые очки. Труди была очень симпатичной, но эти очки делали её похожей на сову.

Нельзя сказать, что Люк чувствовал себя прекрасно, но, в целом, его состояние можно было описать как нормальное. До того, как они вылетели он позвонил Бекке. Разговор прошёл не совсем удачно. Если это вообще можно было назвать разговором.

– Куда ты едешь? – спросила она.

– В Техас, город Галвестон. Там в одной из лабораторий произошло нарушение в системе безопасности.

– В лаборатории BSL-4? – спросила его жена. Бекка сама занималась исследованием болезни рака. Она работала над лечением меланомы в течение нескольких лет. Она была частью команды, базирующейся в нескольких исследовательских институтах, которая добилась определённого успеха, убивая клетки меланомы путём введения в них вируса герпеса.

Люк кивнул.

– Именно так. В лаборатории BSL-4.

– Это опасно, – сказала она. – Я уверена, ты это понимаешь.

Он чуть не рассмеялся.

– Милая, они не вызывают меня, если дело не представляет опасности.

Она сказала холодным голосом.

– Что ж, пожалуйста, будь осторожен. Ты знаешь, мы тебя любим.

Мы тебя любим.

Это прозвучало каким-то странным способом, как будто она и Ганнер любили его, как любят друг друга члены одной команды, а не как отдельную личность.

– Я знаю, – сказал он. – Я очень люблю вас обоих.

На линии повисла тишина.

– Бекка?

– Люк, я не могу гарантировать, что мы будем ещё здесь, когда ты вернёшься.

Сейчас, находясь высоко над землёй на борту самолёта, он встряхнул головой, чтобы очистить свои мысли. Это была часть его работы. Ему нужно было расставить приоритеты. У него были семейные проблемы, да. И он не знал, каким образом их уладить. Но везти их с собой в Галвестон он тоже не мог. Они будут отвлекать его от работы, а это может быть опасно для него самого и всех, кто имеет отношение к этому делу. Он должен сконцентрировать всё своё внимание на поставленной задаче.

Люк выглянул в окно. Самолёт, быстро двигаясь, проносился по небу. Под ним скользили белые хлопья облаков. Он глубоко вздохнул.

– Хорошо, Труди, – сказал он. – Что у тебя для нас есть?

Труди приподняла свой планшет так, чтобы все могли видеть. Она без сомнения прямо светилась от удовлетворения.

– Они вернули мне мой старый планшет. Спасибо, шеф.

Он покачал головой и слегка улыбнулся.

– Да, Люк молодец. А теперь выкладывай нам всё, пожалуйста.

– Я не буду пересказывать уже известные факты.

Люк кивнул.

– Справедливо.

– Итак, мы держим наш путь в национальную лабораторию Галвестона в Техасе. Она является одним из четырёх известных объектов четвёртого уровня биобезопасности в США. Эти микробиологические исследовательские центры имеют самый высокий уровень безопасности и предъявляют самые жёсткие требования к своим сотрудникам в плане исполнения указанных предписаний. Эти учреждения работают с одними из самых смертоносных и инфекционных вирусов и бактерий когда-либо известных науке.

Свон поднял руку со своего места.

– Ты говоришь, что это один из четырёх известных объектов такого уровня. А что, есть ещё и неизвестные?

Труди пожала плечами.

– Некоторые корпорации, специализирующиеся в области биологических наук, особенно те, которые принадлежат узкому кругу лиц, могут располагать лабораториями BSL-4, не уведомляя об этом правительство. Так что, да, это вполне возможно.

Свон кивнул.

– Именно эту лабораторию в Галвестоне отличает от остальных трёх объектов BSL-4 тот факт, что те трое располагаются на территории высокозащищённых государственных объектов. А она, в свою очередь, находится внутри академического кампуса и этот факт неоднократно упоминался в качестве возможной проблемы безопасности ещё до того, как объект был впервые открыт в 2006 году.

– Как им всё-таки разрешили открыться? – спросил Эд Ньюсэм.

Труди снова улыбнулась.

– Они пообещали, что будут крайне осторожными.

– Обалдеть! – сказал Эд.

– А теперь давай перейдём к самой интересной части, – предложил Люк.

Труди кивнула.

– Договорились. Три ночи тому назад там произошёл сбой питания.

Люк немного отстранился, пока Труди пересказывала ту информацию, которую директор лаборатории вывалил на Сьюзен и её персонал прошлой ночью. Охранник, женщина-учёный, вирус Эбола. Он слышал, как Труди произносила эти слова, но особо не вникал.

В его голове вспыхнул образ Бекки и Ганнера во внутреннем дворике дома. Он попытался заставить эти мысли замолчать, но они никуда не делись. В течении долгой секунды перед его глазами было только то, как Ганнер понуро рассматривает рыбу на решётке.

– Определённо попахивает саботажем, – заключил Ньюсэм.

– Скорее всего, так и было, – сказала Труди. – Система имеет резервное энергоснабжение, и из строя сразу вышло не только основное, но и резервное. Такое происходит далеко не часто, если только кто-то не способствует тому, чтобы это произошло.

– Что нам известно о женщине, которая в то время была внутри лаборатории? – спросил Люк. – Как её зовут? Есть что-то новое на неё?

– Я накопала немного информации. Её зовут Аабха Рушди, ей 29 лет. Её до сих пор не нашли. У неё образцовая репутация младшего научного сотрудника. Она имеет учёную степень по микробиологии, высшие награды Королевского колледжа в Лондоне, прошла повышение квалификации по протоколам BSL-3 и BSL-4, включая сертификацию для самостоятельной работы в лаборатории, которую получают далеко не все.

– Она работала в Галвестоне на протяжении трёх лет и принимала участие в важных проектах, включая программу по созданию биологического оружия, которая нас и интересует.

– Ок, – сказал Свон. – А что это за программа?

Труди подняла руку.

– Я перейду к этому через минуту. Позвольте мне закончить с Аабхой. Самый интересный факт о ней состоит в том, что она умерла в 1990 году.

Все уставились на Труди.

– Аабха Рушди погибла в автокатастрофе в Дели, Индия, в возрасте четырёх лет. Вскоре после этого её родители переехали в Лондон. Позже они развелись и мать Аабхи вернулась в Индию. Семь лет назад от сердечного приступа умер её отец. А пять лет назад Аабха внезапно вернулась к жизни, обладая личной историей с посещением школ, работой и блестящими рекомендациями профессоров колледжей в Индии, как раз вовремя, чтобы подготовиться к прохождению докторантуры в Англии.

– Она-призрак, – сказал Люк.

– Похоже на то.

– Почему именно индианка?

Труди взглянула в свои записи.

– Население Индии составляет около миллиарда человек, но точную цифру не может сказать никто. Страна значительно отстаёт от западного мира в процессе компьютеризации записей о рождении и смерти. Там широко распространена коррупция в государственных службах, поэтому купить личность умершего человека не составляет особого труда.

– Да, – сказал Свон, – но тогда тебе придётся взять на работу индийского призрака.

Труди подняла палец вверх.

– Не обязательно. Жители Запада не видят особых различий во внешнем виде людей из северной Индии, где находится Дели, и жителей Пакистана, который находится совсем рядом. Даже сами индийцы и пакистанцы не чувствуют между собой большой разницы. Так что я рискну предположить, что наша Аабха Рушди на самом деле является уроженкой Пакистана и, вероятнее всего, мусульманкой. Она может быть агентом разведывательных служб, или даже хуже – членом консервативной суннитской или ваххабитской секты.

Эд Ньюсэм громко вздохнул.

Сердце Люка дрогнуло где-то внутри его грудной клетки. Из всех аналитиков, с которыми ему когда-либо доводилось работать, именно Труди всегда могла добыть самую полезную и ценную информацию. Ничто не могло сравниться с её способностью проигрывать возможные сценарии развития событий в своей голове. Если она была права и в этом случае, то получалось, что сунниты из Пакистана только что выкрали ампулу с вирусом Эбола.

Доброе утро. Проснись и пой.

Он пробежал взглядом по всем четверым и остановился на Труди.

– Расскажи нам всё, что знаешь.

– Ладно, сейчас начинается худшая часть истории, – продолжила Труди.

– Ещё хуже? – спросил Свон. – Я думал, что худшую часть мы только что услышали. Разве что-то может быть ещё более ужасным, чем это?

– Во-первых, руководители объекта в Галвестоне провели первые сорок восемь часов, после того как выявили кражу, пытаясь её прикрыть. Я не говорю, что они полностью о ней умолчали. Они проводили своё собственное внутренне расследование, которое вообще не привело ни к каким результатам. Они отправили людей на поиски Аабхи Рушди, хотя она к тому времени, вероятно, уже была далеко оттуда. Сначала они не могли поверить, что Аабха вообще была способна украсть вирус. Люди, с которыми я говорила вчера поздно ночью, до сих пор не могут в это поверить. Все там любили её, хотя никто, по-видимому, не знал о ней и доли правды.

– Ты имеешь ввиду, что они не знали, будто она мертва уже двадцать пять лет? – саркастически спросил Свон.

Труди продолжила.

– Итак, они опросили всех сотрудников лаборатории, не мог ли кто-то из них взять вирус совершенно случайно. Никто не признался и подозревать кого-либо ещё не было никаких оснований. Они проверили учётные записи и выявили, что ампула с вирусом была в наличии на своём месте в лаборатории всего за несколько часов до того, как погас свет.

– Как ты думаешь, почему они не сообщили сразу.

– Это второй вопрос и, возможно, в ответе на него как раз и заключается самая худшая часть всего этого. Украденная ампула содержала не просто обычный вирус Эбола. Это была его смертоносная версия, которая может быть использована в качестве биологического оружия. Три года тому назад лаборатория получила крупный гранд от государственных центров по контролю за заболеваниями, а также финансирование от национальных институтов здравоохранения и министерства внутренней безопасности. Целью их проекта было изменить вирус, сделав его ещё более вирулентным, чем он был сам по себе, увеличивая простоту его передачи от человека к человеку, скорость развития лихорадки Эбола после заражения вирусом и процент инфицированных людей, которые могли бы от него погибнуть.

– Но какого чёрта это им понадобилось? – спросил Свон.

– Идея заключалась в том, чтобы превратить этот вирус в смертельное оружие до того, как это смогут сделать террористы, затем изучить его свойства, выявить слабые стороны и найти способы лечения людей, которые однажды могут им заразиться. Учёные лаборатории преуспели в первой части этой задачи – сделать вирус оружием – превзойдя тем самым самые смелые ожидания. Используя метод генной терапии, известный как инсерция, исследователям удалось создать ряд мутаций исходного вируса.

Новый вирус может быть распространён среди населения при помощи простого аэрозольного баллончика. Спустя час после заражения человек сам способен стать источником инфицирования других людей, а в течение не более двух-трёх часов проявляются симптомы болезни. Другими словами, человек становится опасным для окружающих ещё до того, как у него самого проявятся симптомы болезни.