Читать книгу «Ваш муж мертв» онлайн полностью📖 — Джейн Корри — MyBook.
image

В течение нескольких следующих недель он звонил мне каждый вечер и водил на ланч в те дни, когда мне удавалось вырваться – сделать это в вечернее время было гораздо сложнее. Мы обычно ходили в сдержанно роскошные ресторанчики, прятавшиеся в тех уголках Лондона, где я прежде никогда не бывала. Кроме того, Дэвид ездил на «Порше»! Но, как я заметила, он был осторожным водителем – все время поглядывал в зеркала. Он не любил разговаривать во время вождения, предпочитая сконцентрироваться на дороге. Мне это нравилось.

Дэвид никогда не высказывал мне своего осуждения и не спрашивал, почему я совершала те или иные поступки. Напротив, он дал мне почувствовать себя особенной, чего никто никогда прежде не делал. Он раскрепостил мое тело. Так же, как и мой разум. Дэвид был хорошо начитан. Мы оба обожали рассказы Сомерсета Моэма и однажды ходили на публичное чтение одной из его пьес в Британской библиотеке. Как и я, Дэвид совершенно не умел рисовать, однако он восхищался искусством, о чем свидетельствовали огромные красочные картины современных художников на стенах его квартиры. Он был человеком, очень серьезно относившимся к своим хобби. И еще Дэвид терпеливо выслушивал меня, когда я позволяла себе плакаться из-за всего того, что приходилось выносить каждый день. «Ты самая сильная женщина из всех, кого я когда-либо знал. Ты единственная и неповторимая. Я никогда не встречал никого, похожего на тебя. И не думаю, что когда-нибудь еще встречу».

Такие мужчины, как Дэвид, имеют по нескольку любовниц. Это говорил мне здравый смысл. Но в тот момент ему нужна была именно я.

Два месяца спустя мы с Дэвидом поженились, и одним из наших свидетелей был тюремный офицер. Единственное, о чем я сожалела – что моего отца не было тогда рядом.

* * *

На этом придется закончить с воспоминаниями. Стресс действует очень плохо. Сколько раз мне об этом твердили!

Лаванда. Скорее. Спасительная лаванда. Я беру бутылочку с маслом, стоящую на столике возле дивана. Делаю три глубоких вдоха. Теперь нужно помассировать активные точки, втирая масло. В области носовых пазух. За ушами. Над бровями. На макушке. Две точки на задней части шеи. Массировать, пока не прекратится боль. Так нас учили на курсах.

Внезапно я чувствую огромное желание погрузиться в глубокую теплую ванну с маслом флердоранжа. Душ – это совсем не то. Там невозможно лечь и расслабиться. Сиди спокойно – говорю я себе. Мне с трудом удается удержаться от искушения снова набрать номер Дэвида, чтобы услышать его голос. Куда же он все-таки подевался? Впрочем, разве не было подобных его исчезновений во время нашего брака?

Память возвращает меня в то время, месяц спустя после нашей свадьбы. Именно тогда все уже начало разваливаться.

«Мне нужно было уехать по важному делу, – как ни в чем не бывало заявил он, после того как от него два дня не было ни слуху ни духу. – Я же тебе говорил. Ты разве не помнишь?»

Нет. Ничего подобного я не помнила.

«Это потому, что ты устала».

Чепуха! С моей памятью все было в полном порядке.

«Я говорил тебе об этом», – настаивал Дэвид. Однако я не могла видеть его лица, потому что этот разговор – как часто случалось – происходил по телефону. И даже если бы мы в этот момент стояли лицом к лицу, то, возможно, мне все равно не удалось бы уличить его во лжи.

В конце концов я поняла, что было проще соглашаться со всем этим, чем пытаться что-либо доказать. Возможно, сейчас, сказала я себе, он просто опять взялся за старое. Так что оставалось только пожелать удачи этой Тане, с ее глубоким декольте, тоненьким голоском и подведенными глазами. Была определенная справедливость в том, что ей предстояло пройти через все то, что пережила я.

Если только ей не было известно что-то такое, чего не знали все остальные.

* * *

15 февраля

Когда я открываю глаза следующим утром, солнечный свет уже струится через окно. Я осторожно провожу обычную проверку своего состояния. Синяков не видно. Мышцы не болят. Нет ощущения того, что «что-то не так». Что ж, уже неплохо.

Я медленно выбираюсь из кровати и, ступая по бежевому ковру, подхожу к окну. Передо мной простирается море. Сегодня его воды спокойны. А вчера оно яростно бурлило, швыряя гальку на набережную. Мне приходилось осторожно обходить эти камни, чтобы не споткнуться.

Как же я могла так долго жить вдали от моря? Одни его краски могут заставить умереть от восторга! Оно бывает то бирюзовое. То бледно-голубое. То серое. То красное, под цвет скал. Меня восхищает успокаивающая регулярность приливов и отливов, повторяющихся изо дня в день. Эмоции моря поднимаются и стихают так же, как и мои собственные. На днях оно перевернуло лодку, и из-за этого пришлось выйти спасательной шлюпке.

«Он пропал. Его никто не видел уже пятнадцать дней».

Голос полицейского снова звучит у меня в ушах. Они приходили вчера вечером – значит, сегодня уже шестнадцать дней. Несмотря на принятое накануне решение, я снова хватаюсь за телефон.

«Это Дэвид. Вы знаете, что делать…»

Хватит это слушать – говорю я себе. Выберись из дома. Подыши воздухом. Он хоть и холодный, но свежий. Это полезно! К тому же нужно купить ржаной хлеб с орехами. И забрать рецепт. Привести себя в порядок до следующего визита клиентки. Когда она должна снова прийти? Посмотрим в журнале. А, только завтра.

После Дэвида я стала разговаривать сама с собой – это вошло в привычку. Так я чувствую себя не столь одинокой. То же самое и с радио. Большинство наших девушек слушали «Радио 1», но от своего психолога я узнала про «Классик FM». «Музыка очень сильно влияет на наше эмоциональное состояние», – любил повторять он.

Я включаю эту радиостанцию, но прием довольно плохой. Радио Корнуолл ловится лучше. И звучит оно более по-домашнему. Дает мне почувствовать себя не чужой в этом месте.

«Ожидаются дальнейшие задержки поездов на Большой Западной железной дороге до Паддингтона…»

Может ли это быть причиной исчезновения Дэвида? Возможно, он приехал сюда, чтобы найти меня? Нет. Не стоит питать иллюзий.

В таком случае, может, он решил приехать сюда отдохнуть? Нет, исключено. «Трудно придумать что-либо хуже, – говорил он, – чем холодное британское побережье». И, как выяснилось, в Дартмуре он бывал всего один раз. На самом деле он был настоящим «человеком Лондона», а отдыхал где-нибудь на Карибах, совмещая отпуск со своими заграничными деловыми встречами. Таким образом, свои траты на отдых он оформлял как бизнес-расходы. Легально ли это – спросила я у него в начале наших отношений. Он рассмеялся своим глубоким, полнокровным смехом. Ну, разумеется, да.

Из-за всех этих воспоминаний – предупреждаю я себя, надевая свою ярко-красную водонепроницаемую куртку, – у меня гудит голова. Или это оттого, что я голодна? Еще довольно рано – всего половина восьмого, – но наши девушки к этому времени уже, конечно же, на ногах. Я беру бутылочку со своими таблетками, задумываюсь на секунду и принимаю одну, после чего собираю волосы в пучок. Мне советовали носить короткую стрижку, поскольку длинные волосы, как выяснилось, также могли представлять для меня потенциальную опасность. Однако мне нужно было создать «новую себя», чтобы продолжать держаться.

Однако внезапно мысль о том, что мне предстоит выйти из дома, пугает меня. Внутри я чувствую себя в большей безопасности. От старых привычек – какими бы они ни были неприятными – нелегко избавиться. Так что в итоге я весь день провожу дома, занимаясь приготовлением своих ароматических смесей. Однако к тому времени, когда уже начинает смеркаться, мне становится невыносимо сидеть в четырех стенах: я снова надеваю куртку и, открыв дверь, вздрагиваю от ударившего мне в лицо ветра.

Я иду по набережной и, для развлечения, слежу взглядом за тонкой линией между землей и морем. Наступив на треснувшую тротуарную плитку, я пошатываюсь, но мне все же удается удержать равновесие. После этого я начинаю смотреть только себе под ноги. Хорошо, что сейчас не сезон и туристов почти нет, так что можно не бояться на кого-нибудь натолкнуться.

Внезапно я застываю на месте. Мне навстречу идет ребенок с ведерком и лопаткой, несмотря на неподходящую погоду. Он того же самого возраста. У него прямо подстриженная челка. Он поднимает на меня глаза, как будто знает меня.

«Патрик», – мысленно шепчу я. Однако это имя срывается с моих губ и звучит во всеуслышание.

Женщина, идущая рядом с ребенком, хватает его за руку, бросает на меня странный взгляд и быстро проходит мимо.

Дыши глубоко. Забудь о том, что произошло. Сконцентрируйся на чем-нибудь другом – например, на морском воздухе. Можно ощущать не только его запах, но и вкус, и необыкновенную свежесть. Пока я не поселилась здесь, на юго-западе, я даже не представляла, что воздух может быть таким особенным.

Навстречу едет мужчина на вишневом скутере для инвалидов. Я делаю шаг в сторону, чтобы пропустить его. Возможно, мне стало бы легче, если бы мои проблемы со здоровьем были бы столь же заметны людям со стороны? Тогда они бы так не изумлялись, когда все это со мной происходит. Я прохожу мимо женщины в фиолетовых легинсах, которая играет на блокфлейте, полусидя на парапете. (Мне нравятся уличные артисты, обитающие в этих краях.) Музыка удивительно красивая, но нужно, чтобы было с кем разделить это удовольствие. А кто захочет делить со мной мою темную жизнь? Вот и Дэвид не захотел.

В голове снова возникает гудение. Это предупреждающая аура. Так мне объяснили врачи. Она бывает не у всех. Иногда все проходит без последствий. О, только бы обошлось. Маленькая белая собачка пробегает мимо, с любопытством принюхиваясь. У животных как будто имеется шестое чувство.

Я опять достаю из кармана лавандовое масло. Быстро втираю его в точки пульса на запястьях и, ища опору, вцепляюсь в ограждение набережной, покрытую зеленой облупившейся краской. За спиной раздается тявканье. Я оборачиваюсь. Рядом с собачкой и ее хозяином идет симпатичная молодая женщина, старательно кутающаяся от холода. На секунду наши глаза встречаются. Может, мы знакомы? Но она отворачивается и проходит.

Внезапно я чувствую запах жженой резины. Это плохой признак. По своему опыту я знаю, что теперь в моем распоряжении в лучшем случае лишь несколько секунд.

– С вами все в порядке? – долетает до меня издалека голос женщины. Мягкий. Встревоженный. Добрый. Нужно забраться в безопасное место. Скорее. Подальше от ограждения, чтобы не упасть через него на берег. Едет машина. Держаться подальше от дороги.

Скамейка. Та, что справа от меня. «Для Марджори, которая любила это место». Я видела эту надпись раньше – так же, как и на многих других скамейках на набережной. За каждой из них таится своя история. Однако сейчас мне совсем не до этого.

Я смутно осознаю, что стою уже на четвереньках.

«С вами все в порядке?» – повторяет голос.

Я чувствую, как что-то влажное касается моего лица. Собака?

Потом – ничего.

1
...
...
11