Глава 4. Джесса

После десерта Деви пробежалась по деталям завтрашней свадебной церемонии со мной, а также с Броуди и Джудом, которые тоже присутствовали на свадебной вечеринке, но пропустили репетицию. Из-за меня. Отчего я чувствовала себя совершенно не в своей тарелке, поскольку Броуди был для меня мертв и все такое, а это, по-видимому, означало, что он не разговаривал со мной и даже не признавал моего существования.

Весело.

По крайней мере, я могла поблагодарить бога за небольшое одолжение, когда узнала, что не буду с ним в паре на свадьбе. Он должен был сопровождать сестру Кэти, Бекку, к алтарю, в то время как меня распределили в пару с Зейном.

Когда с этим было покончено, Деви и Бекка отправили всех дам моложе тридцати пяти в роскошный коттедж Джесси и Кэти, который они украсили для девичника Кэти. Сам дом был огромен, с мансардой для главной спальни и открытой палубой вокруг дома – удивительно умелое сочетание сельского и фешенебельного, с обнаженной древесиной, гигантскими окнами, дизайнерской мебелью и исполинской трехъярусной люстрой в форме оленьих рогов, украшенной кристаллами. Если бы у Канье Уэста был домик на великом белом севере, то именно такой.

– Ничего себе, – заметила Рони, неторопливо выйдя на середину комнаты и подняв взгляд на сверкающую люстру. – В этой комнате уйма резиновых членов.

Точно. Помимо воздушных шариков в форме пениса, свисавших на лентах с люстры, на обеденном столе была разложена анатомически правильная надувная кукла мужского пола, которая служила блюдом для суши. Также рядом стояли подносы с закусками для пенисной вечеринки и бокалы с соломинками для питья в форме тех же гениталий.

За баром стоял привлекательный бармен в рубашке-смокинге без рукавов, с зачесанными назад волосами и большими, возможно, накачанными стероидами бицепсами.

Деви слегка закатила глаза.

– За это можете благодарить Бекку.

– Обращайтесь, – ответила сестра Кэти. – Я взяла на себя ответственность за сувениры для вечеринки в форме пениса.

– Кэти только что целовала своего мужчину на прощанье, – сообщила нам Деви, – это может занять некоторое время, очевидно. Когда она войдет, начнем с девчачьей болтовни, а потом перейдем к напиткам.

– И не обязательно в таком порядке, – вставила Бекка.

– А где же все-таки стриптизеры? – Рони медленно повернулась кругом, словно ожидая, что в любую секунду из ниоткуда выскочит толпа смазанных маслом парней в стрингах. – Умоляю, скажите, что заказали стриптизеров.

– Кэти хочет болтовню между нами, девочками, – сказала Деви, начиная раздавать коктейли, – и именно этим мы ее и окружим. Завтрашний день выдастся для нее непростым, так что напьемся и дадим ей почувствовать нашу любовь.

Непростым?

А в чем сложность?

Прежде чем я успела уточнить, Рони спросила:

– А куда отправятся парни?

И я рада, что она это сделала, потому что меня убивало то, что я даже не знала, где Броуди, а Аманда, несомненно, знала. Она, вероятно, только что поцеловала его на прощанье.

Я взглянула на ее лицо, как будто могла заметить там следы поцелуев, которыми он одаривал ее всего несколько мгновений назад. Она поймала мой взгляд и улыбнулась.

Я постаралась вернуть ей улыбку.

Боже мой, почему все так неловко?

Но я ведь могла притворяться, так? Я была профессиональной притворщицей. Вести себя так, будто эти уродливые трусики – самые сексуальные из когда-либо созданных? Без проблем, я в деле. Выглядеть счастливой и сексуальной, резвясь в волнах на ледяном пляже? Занимаюсь этим постоянно.

Притвориться, что это не так уж и важно – провести немного времени с женщиной, которая спит с мужчиной твоей мечты?

Проще-черт-возьми-простого, верно?

Черт.

– Мальчики катаются на вертолетах, – говорила Деви, пока я потягивала клубничный дайкири с пенкой через соломинку в форме пениса. – Они взлетают с побережья в какой-то отдаленный домик спасательной службы. Какой-то парень, знакомый Броуди, разрешил им. – Она взмахнула рукой, как будто комментарии излишни. – Понимаешь, Броуди знает всех.

– Они собираются рубить дрова, или подбрасывать бревна, или что-то в этом роде, – объяснила Бекка. – Короче, быть мужественными.

– Нам надо было отправиться с ними, – сказала Рони, стрельнув в меня взглядом поверх своего напитка.

– Ты, – сказала Деви, указывая пальцем на племянницу Кэти, Сэди, – возьми напиток у милого бармена, а потом отправляйся в постель.

– Почему? – захныкала Сэди.

– Потому что, – ответила Рони, – после этого твоя мама, тетя Кэти и тетя Деви заговорят о пенисах, а они не хотят, чтобы ты это слышала.

– Фу! – вскрикнула Сэди.

– Рони, – предупредила я ее.

– Что? – Рони пожала плечами. – Ей лет десять. Она знает, что такое пенис.

– Ей семь, – сказала Бекка, – и да, знает.

– Почему вы будете говорить о пенисах? – в ужасе спросила Сэди у своей мамы.

– Потому что иногда, – сказала Бекка, протягивая дочери безалкогольный коктейль, – именно так и поступают мамочки.

– Кто-нибудь из вас попадал на крючок участников Dirty? – спросила Бекка, хихикая и краснея. – Я имею в виду, кроме Кэти.

Я прикусила губу и издала странный, похожий на икоту звук, прежде чем поднести к губам пенисную трубочку и потянуть дайкири.

Все посмотрели на меня.

К этому времени мы все были уже навеселе, выпив всего по паре коктейлей. Некоторое время назад Бекка унесла Сэди в постель и быстро вернулась, ликуя, что теперь до утра освободилась от родительских обязанностей. Затем все семеро из нас переоделись в бикини, которые Деви велела нам захватить с собой, и с холодными коктейлями в руках забрались в огромное джакузи перед большим круглым окном, открывающим вид на бухту.

Рони предложила нам забраться туда голышом, но остальные отвергли это сомнительное предложение.

Благодаря песне Бека «Dreams» в системе объемного звучания у нас создалось тусовочное настроение, и мы оказались на одной волне с обстановкой. В бесплатном баре, великодушно предоставленном моим братом, напитки лились рекой благодаря милому бармену. И хотя он, казалось, не сводил с нас глаз, как и здоровенный чувак, которого Джуд приставил стоять у входа с неприветливым видом, – потому что, ну правда, у них под носом в джакузи купались семь пьяненьких, облаченных в бикини девушек, – мы более или менее забыли о них и перешли к девчачьим разговорам.

Все началось на непринужденной ноте, мы радовались за Кэти, а также болтали о ее завтрашнем знаменательном дне, о наших платьях и о том, как мы собираемся уложить волосы… после чего те, кто не был в курсе событий, попросили рассказать подробности романа Кэти и моего брата… пока не перешли прямиком к сексу.

– Что ж, мне правда не нужно слышать о сексуальной жизни моего брата, – вставила я, что, вероятно, было ошибкой. Я бы предпочла услышать о сексуальной жизни моего брата, чем отвечать на вопрос Бекки.

На этом вопросе все как-то подозрительно притихли, а у Кэти округлились глаза.

Деви выглядела заинтригованной.

Мэгги, похоже, понадобился очередной напиток.

– О, эта ночь только что заиграла новыми красками, – сказала Рони.

Кэти выжидающе смотрела на меня через горячую ванну. Я отвела взгляд, внезапно заинтересовавшись кристалликами сахара на краю моего дайкири.

– Джесса? – ласково спросила она. – Ты когда-нибудь попадала на крючок того, о ком нам было бы очень любопытно услышать?

– Попадала на крючок? Что значит «попадала на крючок»? – Я постаралась выглядеть как можно более безразличной. Или, если возможно, пьяной. Так, чтобы от меня ничего вразумительного не ждали.

– На. Крючке. Это универсальное определение, – сказала Бекка. – Имеется в виду любая часть его тела, оказавшаяся у тебя в штанах.

– Или под юбкой, – добавила Рони.

Отлично. Я в безопасности.

– Неправильно, – сказала Кэти. – Целоваться – значит быть на крючке. Здесь я невеста. Я устанавливаю правила.

О-оу.

– Мы знаем, что Джесси вне игры, – добавила она с усмешкой, когда я не ответила. – Значит, остаются Зейн или Дилан.

– А Броуди считается? – поинтересовалась Аманда, потягивая свой напиток и не глядя на меня.

– Броуди не играет в группе, – заметила Деви.

– Черт возьми, да, Броуди считается! – сказала Мэгги. – Мне нужен компромат на этого человека. Если кто-то из вас, кроме Аманды, крутил роман с Броуди, я хочу знать.

– Как и я, – сказала Аманда, наполовину заинтригованная, наполовину встревоженная и по-прежнему не глядя на меня.

– Давай, Джесса. – Язык Кэти начал заплетаться. – Выкладывай. В твоем прошлом были интрижки с членами Dirty? Или в настоящем?

Теперь все снова обратили на меня внимание.

Даже Аманда смотрела на меня.

– Я спала с Зейном, – объявила Рони. Эта новость была встречена всеобщим восторгом, смешанным с извращенным любопытством.

Рони мало что знала о моей истории с Броуди, хотя она что-то поняла сегодня, и, возможно, почувствовала необходимость спасти меня. Или, может быть, ей захотелось похвастаться. Вероятно, ей просто было скучно и она пыталась поддержать беседу. Но я не почувствовала особого облегчения от того, что она заговорила.

Не тогда, когда я заметила выражение лица Мэгги. Она пыталась скрыть его за своим огромным бокалом для коктейля, но оно читалось в ее глазах – то же самое я почувствовала, когда увидела Броуди с Амандой.

Ледяная зависть… и совсем немного отвращения.

Мы с Мэгги уже долгое время дружим. Я знала, что она втрескалась в Зейна много лет назад, или, по крайней мере, она притворялась, что это было много лет назад. Но я видела, как настороженно она смотрела на него сегодня, и за эти годы я достаточно натерпелась тоски по мужчине, который не был моим, поэтому понимала этот взгляд. Хотя Мэгги на самом деле не из тех, кто поддается этому влечению. Или что бы это ни было. Из-за того, насколько серьезно она относилась к своей работе в группе, я понимала, что ей не доставит удовольствия встречаться лицом к лицу с женщинами, которые поддавались своему влечению к Зейну… что, я была уверена, происходило регулярно.

Зейн всегда был шлюхой.

– Это было… хорошо? – спросила Кэти.

– Конечно, это было хорошо, – сказала Бекка. – Посмотрите на него.

– Черт, да, это было здорово, – сказала Рони, восхищенная своей восторженной аудиторией. – Как он проделывает это языком и средним пальцем…

– Джесса была влюблена в Джуда.

Дерьмо. Я перевела взгляд на Мэгги, не ожидая такого.

– Джуд! – воскликнула Кэти.

Прости, – одними губами произнесла Мэгги, выглядя виноватой за то, что толкнула меня под автобус.

– Это было сто лет назад, – объяснила я, прежде чем вспыхнувшая невеста пришла в восторг от перспективы того, что мы с лучшим другом Джесси поженимся и наши дети будут играть вместе.

– Я бы тоже трахнула Джуда, – сказала Бекка.

Кэти закатила глаза, глядя на сестру.

– Эм, ты разве не замужем?

– Если бы не была замужем, – уточнила она. – Как думаешь, он занимается сексом с семейными парами?

– О боже, – простонала Кэти. – Слишком много информации.

– Не важно. – Деви шикнула на них. – Я хочу знать, что было у Джессы и Джуда.

– Ничего не было, – сказала я. – Насколько поняла, я не его типаж.

Рони закатила глаза.

– Ну вот опять, глупости.

– А какой у него типаж? – спросила Бекка.

– Ну… тогда ему было четырнадцать лет, и, насколько я могла судить, в его вкусе были пышные, чувственные шестнадцатилетние девушки. Мне было десять. Я определенно никогда не привлекала его внимание. – Я пожала плечами. – Это было так давно… Я почти забыла об этом.

Это правда, более или менее.

И пока Рони продолжала потчевать девушек подробными рассказами о других знаменитых парнях, с которыми у нее был секс – по-видимому, их было несколько, – я отвлеклась, вспоминая, что именно заставило меня забыть о моей влюбленности в Джуда. Я помнила тот день, тот самый момент, когда позабыла Джуда.

Тот самый момент, когда Броуди вернулся в мою жизнь.

Я находилась в процессе надевания своего нового лифчика. Это был мой первый бюстгальтер, который, как обнаружил мой брат, понадобился мне после первого дня в пятом классе, когда Зейн проводил меня домой из школы и прямо заявил в типичной для Зейна манере:

– Тебе лучше прикрыть сиськи своей сестры, иначе у тебя будет куча проблем в этом году.

Отсюда и особенно неловкий поход по магазинам с моим четырнадцатилетним братом за моим первым бюстгальтером.

Я пыталась надеть его, пыталась распутать лямки и понять, как вообще возможно застегнуть его за спиной – или мне следовало сначала застегнуть, а потом развернуть? – когда кто-то вошел в мою спальню. Я подняла глаза и увидела Броуди.

Мне было десять лет, так что то, что я пыталась спрятать в свой новый лифчик, не так уж впечатляло, но все же. Голые сиськи трудно не заметить, особенно если ты подросток. Возможно, именно поэтому он уставился на меня.

Я не видела его с того самого дня на детской площадке два года назад. На самом деле, я даже не верила возможности увидеть его снова. Для моего юного воображения Броуди Мейсон был существом таким же волшебным и призрачным, как единорог, огнедышащий дракон или Эдди Веддер.

Но это был он.

В моей комнате.

– Ты должен был постучать! – заверещала я, прикрываясь своими тоненькими руками.

– Зачем мне стучать в дверь ванной комнаты, если она открыта? – сказал он, запоздало прикрыв глаза рукой.

– Потому что это не ванная комната!

– Я понимаю, принцесса. Может, в следующий раз, когда будешь голой, закроешь дверь.

Принцесса?

Он меня запомнил?!

– Я не голая! – закричала я. – А в дверь спальни положено стучать! Даже если она открыта!

– Я думал, это уборная!

– Если только ты хотел отлить в конюшне «Мой маленький пони», – заорала я на него, – выметайся на хрен!

Да, в панике я сбросила бомбу-ругательство. А также сделала это впервые в жизни, потому что мой брат и его друзья постоянно использовали подобные слова, тогда как я была против подобного. Но даже Джесси никогда не выводил меня из себя так сильно. Или смущал. И да, у меня была конюшня «Мой маленький пони». Она была выцветшей и розовой и стояла у ног Броуди. До своей смерти папа часто собирал для меня такие сокровища на своем пути сборщика мусора.

К ней никогда не прилагался пони, но мне она все равно нравилась.

Броуди убрал руку с лица. Он стоял в своей выцветшей футболке с логотипом группы Weezer, рваных джинсах и грязных кроссовках и улыбался мне.

Позже я узнала, что, несмотря на то, как он одевался, Броуди происходил из процветающей семьи. Его отец был человеком, который сделал себя сам. Он стал генеральным директором какой-то пластмассовой империи, но был слишком занят борьбой с защитниками окружающей среды, подсчетом своих миллионов и управлением многочисленными делами, чтобы уделять время сыну. Его мама была не более чем женой-трофеем, слишком занятой заглатыванием таблеток, чтобы обращать на него внимание.

В детстве Броуди проказничал в школе, вероятно, пытаясь привлечь их внимание, и, несмотря на острый ум, в итоге он завалил тесты в седьмом классе в своей шикарной частной школе. Затем родители отдали его в государственную школу, что, по их мнению, было своего рода наказанием. И, к большому удивлению, он продолжал их разочаровывать.

Последней каплей стал инцидент в моей школе, когда он заставил парочку пятиклассников есть дерьмо (я могу поклясться, что это была грязь, но тогда никто не удосужился спросить меня об этом). После этого родители забрали его из школы и отправили на следующие два года в военную академию на другом конце страны.

Он только что вернулся, чтобы пойти в девятый класс, где учился мой брат, у него уже была татуировка, и, поскольку он, очевидно, был крутым парнем (и не только из-за татуировки), Зейн сразу же завербовал его в свою группу.

В тот момент я ничего об этом не знала.

Я просто стояла там, обезумев и совершенно не понимая, за что вселенная наказывает меня, приводя самого крутого парня, которого я когда-либо встречала, в мой дом, в мою спальню, когда я стою там, с недавно обретенными сиськами навыкат.

– Увидимся, принцесса, – сказал он, после чего развернулся и неторопливо вышел.

Я побежала за ним и изо всех сил захлопнула за ним дверь.

К моему удивлению, после этого дня я действительно стала его видеть. Часто.

А моя влюбленность в Джуда?

Да какая там влюбленность.

Я никогда не знала, что такое влюбленность, пока в моей жизни не появился пятиклассник Броуди Мейсон, не улыбнулся мне и не назвал принцессой. С того дня я пропала, пропала для всех мужчин на планете.

Я принадлежала ему.

Даже если он этого не знал.

Я глубоко вздохнула, сделала глоток дайкири и решила не рассказывать эту историю девочкам в джакузи. Даже если бы здесь не было Аманды, я бы не стала делиться этим моментом из прошлого.

Мои воспоминания о Броуди, хорошие или плохие, были моими. Это все, чем я могла довольствоваться, но, по крайней мере, они всегда будут моими, даже если ничего другого не останется.

Воспоминания и футболка.