Каруин Брид Дану – Рерих Шадор – Дор-Гон

– Это «оно»? – Шадор недоверчиво разглядывал сосуд.

– Так точно, – смиренно подтвердил Дану.

– И почему «оно» здесь? – нахмурился капитан. – Для таких экземпляров существует хранилище.

– Видите ли…

Каруин Брид Дану потупился, но объяснить не успел.

– Да-да, я-я тоже хотели бы знать, что это делает в моей-моей климат-камере? – к ним заглянули Дор-Гон. – И что «оно» такое?

– Это…

Помощник капитана покосился на эризийцев и ответил неопределённо:

– …Образец с Су-Муна.

– Так почему он здесь?

– Потому что это единственная климат-камера на корабле.

– Выражайся яснее, – приказал Шадор.

– Для хранения этого образца требуются специальные условия, – сообщил Дану.

– А раньше ты не знал, когда его забирал?

– Эти вузюк-тупы… – помощника обожгло недовольство капитана пополам с неприязнью доктора, и он запнулся. – …Лашми не удосужились дать инструкций. Только когда возникли странности…

– Какие? – капитан помрачнел ещё больше.

– Субстанция в сосуде начала бурлить и… – Дану замялся. – Не могу подобрать определения… Но я тотчас связался с лабораторией на Су-Муне и выяснил условия хранения.

– И какие же особые условия ему требуются? – насторожился Шадор.

– Вакуум, сэр.

– А при чём тут моя-моя климат-камера? – Дор-Гон всплеснули руками. – Весь космос за бортом в твоём и твоём распоряжении.

Капитан хмыкнул.

– Предлагаешь прицепить к крейсеру и тащить в кильватере?

– Не пойдёт, – мотнул головой помощник, боясь взглянуть на капитана. Строгость Шадора действовала на синапсы как наждачка. Дану опустил голову ещё ниже и весь сжался.

– Посмотри на меня! – велел Шадор.

Дану подчинился. Однако взгляд капитана неожиданно принёс облегчение.

– Я не сержусь, – улыбнулся Шадор, наблюдая, как плещется огонь в зрачках старшего помощника.

Сейчас он уловил смятение. Это напоминало лёгкую изжогу нервных окончаний по всему телу. Но благосклонность подействовала. Пламенные вспышки сузились до мерцающих точек.

– Вот так. А теперь говори спокойно.

– Два раза в стандартные сутки требуется извлекать сосуд и встряхивать. Желательно утром и вечером.

– Но-но! – сунулся с возражениями Дор. – У меня-меня тут редкие лекарства!

– Сложные препараты, хрупкие приборы и опасные вещества! – подхватил Гон.

Шадор устало обернулся к ним. Вот уже за полночь, а поспать ему так и не светило.

– У тебя-тебя что, все вакуумные ячейки заняты?

– Нет, – нехотя признались Дор-Гон.

Капитан поморщился. Он не любил, когда эризийцы говорили хором.

– Тогда помести куда-нибудь образец. У Дану есть доступ. Станет приходить и встряхивать, как положено.

– Ещё чего! – взвились доктора. – У меня-меня тут…

И принялись возмущаться по новому кругу. От их вдохновенной тирады капитан окончательно скис.

«Иногда они вполне оправдывают прозвище», – отстранённо думал Шадор, а Дану отвернулся с презрительной гримасой на красивом лице. Громкие вопли раздражали его синапсы.

– Стоп! – не выдержал капитан. – Хорошо. Будете сам-сам доставать и встряхивать.

– А-а! Хотите всё на меня-меня повесить?!

– Чем ты-ты недовольны на этот раз? – Шадор нетерпеливо вздохнул.

Ну и сварливый же нрав у врачей!

– Ты и ты всё равно торчите здесь с утра до вечера и по ночам. Трудно, что ли?

– У меня-меня полно работы, – буркнул Гон. – Я-я не собираемся брать на себя чужие обязанности…

– Но чужие субъекты в климат-камере – хуже! – возразил Дор. – Проверим, не переломимся.

Эризийцы сердито уставились друг на друга. Намечалось относительно редкое для дуалов явление – разногласие.

– Но-но! Только между собой не ругайтесь! – Шадор предостерегающе воздел руку.

Было невыносимо, если доктора бузили хором против кого-то. Но когда принимались дружно спорить между собой – становилось ещё невыносимее!

– Хорошо, – мрачно согласились Дор-Гон. – Но исключительно на время.

– Ладно, – кивнул Шадор и обратился к помощнику: – Дану.

– Да, капитан?

– Распорядись в техотделе. Пусть оборудуют секретный отсек в хранилище под климат-камеру.

– Будет сделано, капитан!.. А материалы?

– Возьмите из резерва… Прибудем на старт и пополним запасы. Я извещу Тезериона.

– Незамедлительно выполню! – пообещал Дану, отсалютовал капитану и вышел.

– Не нравится он мне, – пробурчал ему вслед Дор, а Гон лишь повёл плечом.

– А мне всё равно. Но не хотел бы я лечить такого пациента…

– Всё, – прервал волеизлияния близнецов Шадор. – Дану никогда не болеет и много кому не по нутру, но он мой помощник. Усвоили?

Доктора только фыркнули наперебой. Дон взял со столика вузюкумфский сосуд, а Гон пошарил на полочке, извлёк из коробки бирку с медицинской пометкой и, лизнув её языком, приклеил на сосуд.

– Яд? – удивился Шадор. – А это ещё зачем?

– От любопытных.

– Каких любопытных? Доступ лишь у троих. Сюда даже твой-твой ассистент не заходит.

– Ассистенту жизнь дорога. Зато некоторые ушлые ребята-курсанты… Шутки ради могут и вломиться.

– Вздор! Импульсный координатор не допустит.

– Ха! Ха! – Дор-Гон насмешливо скривились. – Ты сам набирал лучших по интеллектуальным тестам. Так, на всякий случай, напоминаю. Посвящение скоро, а в загоне полно всякого сброда… На этот раз.

– Хватит! Я знаю, что делаю.

– Конечно.

Эризийцы скептически покрутили головами, упрятали сосуд в нужную ячейку, герметично закрыли дверцу и запрограммировали условия.

– И что же всё-таки за образец? – бормотал Дор, многозначительно посматривая на Гона, и Гон отвечал ему тем же. – Знает ли мой-мой капитан…

– Не вашего ума дело! – отрезал Шадор.

– Вашего? Фу, как невежливо, – огорчились дуалы, а капитан поспешно удалился, бросив через плечо:

– В климат-камеру посторонних не пускать. А я у себя. Если понадоблюсь.

Промежуточный сектор нейтрального космоса, неподалеку от заброшенной системы Труе, крейсер КА-11, каюта капитана

Рерих Шадор

Едва за Шадором закрылись створки каюты, как у него зачесалась левая ладонь.

Комьюните! Белая точка.

Капитан выждал несколько секунд и вдавил кружок большим пальцем.

– Тезерион.

– Занятный ход, Рерих, – насмешливо прозвучало в голове.

– О чём ты?

– Ты знаешь.

– Гм…

– Зачем изменил программу набора?

– Как ты узнал? Без доклада.

– Я знаю всё. В моём случае труднее оставаться в неведении. Спонсоры так всполошились!

– Кондор и Конклав? – усмехнулся Шадор. – Я же их убедил и успокоил.

– Конечно, прикрываясь моим влиянием. И они сразу бросились по мне.

Капитан пожал плечами.

– Ну и?

– Я провёл с ними разъяснительную беседу… Да сядь ты, Рерих! Теперь они считают, что это произошло с моей подачи.

– Даже так…

Шадор прошёл к бару, взял бутылку дейгарского рома и плеснул себе немного в стакан. А после уселся на диван, стоящий посреди каюты и задумчиво уставился в иллюминатор.

– А что сам-то об этом думаешь?

– Я выразил своё одобрение. Дерзкий ход… Посмотрим, что из этого получится.

– А что было делать? – Шадор приподнял стакан, обращаясь к невидимому собеседнику. – Твоё здоровье!

– Благодарю.

– Ты сам распорядился, – продолжил капитан, – принять в академию шестерых преступников и сделать так, чтоб они не выделялись. Непростая задача. Учитывая, кого мы набираем каждый гак… Вот я и решил, что иголкам легче затеряться не в стоге сена, а среди других таких же иголок.

– И это единственная причина? – вздох Тезериона пронёсся сквозняком в мыслях Шадора.

– Разумеется.

– Разумеется? От меня ничего не скроешь.

– Нет, на этот раз я тебя обманул. Не единственная.

– Рерих, ты в своём уме?

– Более чем. Я лишь хочу выжить и сохранить КА в целости.

Тезерион молчал некоторое время, а потом вкрадчиво заполз в голову к Шадору:

– Я тоже этого хочу, Рерих. Ты нравишься мне больше, чем прошлые капитаны. Я прикипел к тебе душой…

Шадор глотком допил ром, закашлялся и рассмеялся.

– Что я сказал смешного? – удивился Тезерион.

– Ничего… У тебя есть душа? Ты всем капитанам так говорил?

– Только тебе. Ты первый, в ком я уверен. Не секрет, что восемь предыдущих КА не прошли и половины пути. КА-9 срезался на предпоследнем пакете… КА-10 максимально приблизился к заключительной миссии. Он справился с последним заданием, но потом… Ты знаешь, что с ним сталось. КА-11 пока что радует меня. У тебя ни разу не было проколов. Блестяще выполняешь задания и правильно распределяешь силы. И вот вам осталось всего два пакета и главная миссия на подходе.

– Знаю, – Шадор посмотрел на звёзды в иллюминаторе сквозь грани стакана.

– Я доверяю тебе и верю в КА-11. Поэтому соглашусь, что поправки в программе рекрутизации – удачная находка, мастерский ход. В конце концов, ни один из бывших капитанов до этого не додумался.

– Хватит пафоса! – оборвал его Шадор, со стуком опуская стакан на столик. – Давай к делу. Мне нужны инструкции.

– Хорошо. Шестерых доставили на борт?

– Да. Мне разбудить их сейчас?

– Не стоит. Лучше после распределения. Ты знаешь, почему.

– Понял. Они должны находиться вместе. Что ещё?

– С ними?.. Пока ничего. Пусть учатся, постигают космическую науку и военную дисциплину. А ты наблюдай и докладывай мне. Они для последнего задания. Перед главной миссией.

– А что у нас с очередным пакетом?

– Получишь в срок. Как там образец с Су-Муна?

– Всё, как ты велел. Это точно оружие?

– В своём роде… Спрятали надёжно?

– Конечно.

– С соблюдением всех условий?

– Естественно.

– Берегите сосуд, как зеницу ока, – предупредил Тезерион. – Содержимое это ключ к выполнению предстоящего задания.

Шадор кивнул, вернулся к бару и налил себе лерийского кьяо.

– Не сомневайтесь, мастер…

– Рерих?.. Ты пьян?

– Нет, мастер, что вы! Маловато дёрнул для этого.

И лерийское кьяо незамедлительно отправилось по назначению.

– На Хроме вас ждут. Загрузят всё необходимое. О счёте КА позаботится мой банкир.

– Как всегда…

– Мне пора, Рерих. Докладывай обо всём и помни – осталось всего два пакета. КА выполнит миссию. Я уверен! А дальше… Свобода!

Голос затих постепенно, и белая точка на ладони потухла.

«А дальше мы все умрём», – безразлично подумал капитан, ставя на стол второй стакан, обошёл каюту и задержался у иллюминатора. Звёзды снаружи выглядели ярче, гуще и разноцветнее. Крейсер приближался к зоне Тарантула.

Шадор мысленно прокрутил разговор с покровителем. Капитан привык анализировать. Ведь он давно не задавал лишних вопросов. Не спросил и про «особых заключённых». Может быть, оттого что помнил, где нашёл его Тезерион. Вернее, посланный им агент в чёрном.

Это случилось пятнадцать лет назад или гораздо раньше… Временные границы стёрлись в памяти, как и боль. Молодой коммодор Рерих Шадор оказался в тюрьме. За то, что не выполнил приказ…

Словно это происходило вчера. Рерих лежал, скорчившись на ледяном полу, в стылой камере, где ничего не было, кроме параши. И «военного преступника» не грела мысль о том, что своим неповиновением он спас тысячи детей и женщин… Нет! Не спас! Поскольку заступивший к орудию после его ареста бригадир хладнокровно довершил то, что не сумел Шадор.

Всё зря! И жить ему более незачем.

Бригадира наградили и повысили, а Рериха Шадора объявили изменником. Его ждали суд, позор, тюремная камера, баланда и параша… Отхожий контейнер не меняли сутками. Оттуда разило. Но в камере стоял такой холод, что даже вонь замерзала на лету.

Рерих не хотел жить. Ведь Литу уже не вернуть. Их счастье длилось недолго. Они встречались пару лет, а женатыми были всего полгода. Затем её не стало. Она погибла, выполняя свой долг. Долг! Шадор в память о ней забыл о своём, надеясь спасти тех женщин и детей. Но теперь и они мертвы. А ему незачем жить…

После недели заключения Рерих отказался от пищи. Робота, что приносил миску с баландой и просовывал в дверное окошечко, это не волновало. Он уносил нетронутую еду и не задумывался. Ибо машина не умеет думать и волноваться, она лишь реализует программу. И Шадор умирал от голода, жажды и переохлаждения. Он даже поспорил сам с собой, что быстрее убьёт его. И уже почти не чувствовал ничего, валяясь на мёрзлом полу. Тюремный комбинезон не согревал. Шадор выбрасывал батарейки, которые иногда приносил равнодушный робот, в парашу.

На Рериха, наконец, навалилась желанная тьма. Рассудок в ней блуждал и терялся. Умирающий шептал растрескавшимися губами имя своей покойной жены… В последний раз. Как вдруг! В камере возник некто. Шадор не заметил, как тот вошёл. И совершенно буднично пришелец предложил вытащить Рериха из тюрьмы и вернуть всё, что у него отняли, и сверх того. А взамен он становился директором Космической Академии, странствующей среди звёзд. Так как великий Тезерион назначил его капитаном мега-крейсера – спасителя галактики…

Дьявол-искуситель!