Читать книгу «Обратный отсчет» онлайн полностью📖 — Джеймса Д. Прескотта — MyBook.
image

Глава 4

Гордо шагая на новых ногах, Анна проводила их в соседнюю комнату, где Ражеш разместил компьютерное оборудование, которым они пользовались на буровой платформе. Адам и Леа сидели за лэптопами, следя за потоками данных, генерируемых Анной в ходе ее работы над собой. Коротко кивнув пришедшим, они вернулись в свои программные глубины.

– Она удивительно быстро прогрессирует, – Ражеш посмотрел на ее новую стройную фигуру. – Последние дни мы работаем над ходьбой по плоской поверхности и по лестницам.

Блеск в глазах Ражеша говорил о том, что Анна для него – больше, чем продвинутый робот. Она была его ребенком.

– Затем – неровные поверхности и стремянки, – докладывал инженер со счастливой улыбкой на пухлых губах.

– Вы бы позаботились о противоскользящих накладках, пока мы здесь, – улыбнулся в ответ Джек.

– Вы думаете, это безопасно – везти ее в Гренландию? – забеспокоился Ражеш.

– Я знаю, как много Анна для вас значит, но она обязательно должна поехать. Я уже обещал вам один раз, что буду ее беречь, как зеницу ока, – обещаю еще раз.

Пока Ражеш размышлял над сказанным, Джек подошел к Анне, расположившейся перед одним из лэптопов. Она подключила себя к компьютеру USB-кабелем, и на экране тут же замелькали нолики и единички. Остальные сгрудились за их спинами, завороженно глядя на экран.

– Это то, что ученые из NASA выудили из гамма-всплеска, – пояснила Анна.

Миа смотрела с особым вниманием. Не любопытство двигало ею, а понимание того, что, вероятно, таким образом инопланетный корабль управлял синдромом Зальцбурга, вводя в хроматиду деструктивные гены, вызвавшие заболевания у трети населения Земли.

– Как видите, доктор Грир, без ключа это просто набор бессмысленных символов.

– Как рябь на экране телевизора, – уточнил Даг, чье дыхание еще хранило память о съеденном сэндвиче.

Анна посмотрела непонимающе.

– Она не видела, – пояснил Ражеш. – Она с телевизором знакома только в интернете.

– Представь себе радиопомехи, – предложил Джек, и Анна понимающе кивнула.

При всех своих фантастических способностях Анна иногда терялась в простых элементах культурного кода.

– Как ты сумела прочесть? – с нетерпением спросил Грант.

– Доктор Вард помогла мне.

Миа удивилась. Она, правда, помнила про головную боль, до которой довела себя, пытаясь найти в геноме Зальцбурга какое-нибудь внятное послание.

– Ключ к загадке – число тридцать семь, – сообщила Анна.

– Понял! – Юджин протиснулся вперед. – Ты взяла каждый тридцать седьмой байт. Элементарно, – Юджин редко упускал шанс покрасоваться.

– К сожалению, это не так, доктор Джареки, – ровным голосом ответила Анна. – Тридцать семь – это простое число, которое делится только на единицу и на себя. Первые тридцать семь простых чисел: один, три, пять, семь, тринадцать, семнадцать, девятнадцать, двадцать девять…

– Окей, – Джек снял галстук и расстегнул верхнюю пуговицу рубашки. – Мы поняли. Что там дальше?

– Прошу прощения, доктор Грир, буду краткой, – Анна заговорила чуть быстрее и тоном выше. – Я взяла бинарные цифры, соответствующие первым тридцати семи простым числам, и так много раз – до тех пор, пока не отсеялось все остальное. Из этого я получила данные в форме тридцатисемибитного изображения.

– Почему не двадцатичетырех, как обычно? – Ражеш, похоже, сам открывал для себя много нового.

– Путем проб и ошибок, – заверила его Анна. – Я провела много тысяч итераций и не получила никакой внятной картинки. Только когда я вернулась к упражнениям по ходьбе по лестницам, мне пришло в голову увеличить размер битмапки. Ну и, конечно, ввести тридцать семь и сюда было соблазнительно.

– Скоро она начнет писать стихи и рисовать ландшафтики, – Даг почти и не шутил.

В полной тишине все смотрели, как с экрана исчезают целые блоки нулей и единиц, преобразуя поток бинарных данных, которые, в свою очередь, стали складываться в картинку.

Картинка изображала X.

Процесс завораживал – теперь все пытались понять, что это значит. Это не была четкая буква X английского алфавита, края ее были расплывчаты и неровны.

Миа же сразу увидела, что один конец верхней части икса был короче другого. Они смотрели не на букву, а на пару хроматид, соединенных центромерой, то есть на полную хромосому. Но это было не все. Перед ними была не какая-то случайная хромосома – перед ними был Зальцбург в его новом измерении. Синдром, открытый Аланом и успевший проявить себя по всему миру, был одинокой хроматидой, а сейчас Миа видела нечто совсем другое. Это был, можно сказать, эндшпиль: не теперешний Зальцбург, а то, чем он скоро должен был стать. Он менялся, мутировал, рос. Миа похолодела: рождалась новая группа генов. Необратимые изменения ожидали саму жизнь на Земле, весь человеческий род.

Глава 5

Собравшимся пояснения Мии настроения не улучшили.

– Тут, значит, с одной стороны, к нам летит корабль-убийца, – мрачно рассуждал Даг, – а с другой – вы нам говорите, что генетические заболевания по всему миру станут еще тяжелее.

– Не знаю, как вам кажется, – вступил Грант, – но, похоже, инопланетяне хотят избавиться от нас окончательно и бесповоротно.

– Но с какой целью? – Джеку действительно было интересно мнение биолога.

– Хотят получить наши ресурсы, – Юджин не привык теряться в догадках.

Гэби смахнула светлую прядь с лица и собиралась было закурить, но остановилась на полпути.

– Чушь все это. Что на Земле есть такого, чего бы не было в других частях Солнечной системы или Галактики? Воды в жидком виде на таких спутниках, как Европа, Энцелад и Ганимед, полно. Со льдом для мохито в космосе дело обстоит еще лучше. Металлы, минералы – всего везде завались.

– Из людей получаются плохие рабы, – сказал Ражеш как бы с надеждой в голосе. – С нашей-то ленью…

– Ну, это вы за себя отвечайте, – Грант подмигнул Ражешу. – Фишка в том, что продвинутой цивилизации биологическая рабочая сила ни к чему: на это есть машины.

– Вот пример, – Даг показал на Анну. – Если предсказание Илона Маска о том, что развитие ИИ приведет к исчезновению людей, верно хоть на десять процентов, нам надеяться не на что.

Анна посмотрела на него с укором.

– Уверяю вас, доктор Густавсон, мы не имеем ни малейшего желания ставить под угрозу ваш вид.

– Пока, – сказал Грант. – Сейчас ты, вероятно, имеешь в основном те чувства, которые заложены в тебя программой. Но со временем… Самые прекрасные отношения склонны перерождаться. Спросите мою бывшую жену.

Гэби полагала, что человечество само во всем виновато.

– Мы наказаны за то, что сделали с планетой. Человечество напоминает мне соседа, который все время сдает дом старшим подросткам через Airbnb. У кого-то может возникнуть сильное желание положить этому конец.

– Мы тут кто: сосед-скотина или отвязные подростки? – заинтересовался Даг.

Джек и Миа засмеялись.

– Не знаю, – улыбнулась Гэби. – Два в одном. У меня начинает болеть голова.

– Мы, люди, – Джек прокашлялся и продолжил, – имеем эгоцентричную привычку думать, что все на свете происходит из-за нас. Никому не приходило в голову, что, возможно, мы тут вообще ни при чем?

Все призадумались.

– То есть как это? – возмутился Юджин. – Разве не мы тут главные пострадавшие?

– Джек в чем-то прав, – заметил Грант. – С этой стороны мы проблему не рассматривали. Вы, например, идете по своим делам и случайно наступаете на муравейник. Не то чтобы вы хотели как-то обидеть муравьев, но самим муравьям от этого не легче, – Грант со значением посмотрел на Гэби-астрофизика. – Вот завтра окажется, что Солнце превращается в сверхновую, и всё – жизни на Земле приходит конец. Вы же не станете думать, что Солнце нас наказывает за плохое поведение.

– Негодное сравнение: Солнце не является мыслящим существом, – возразила Гэби.

– Это еще надо доказать, – отрезал Грант.

Улыбка растянула рот Дага почти до ушей.

– Дайте уважаемому доктору Холланду возможность, и он вам все расскажет о морфогенетических полях и взаимозависимости всего со всем. Вам мозг вынесет.

– Уже… – Гэби запихнула сигарету обратно в пачку.

Даг проскользнул меду двумя механиками, проходившими по своим делам через компьютерную комнату, и исчез в ангаре. Все стали расходиться.

Миа подошла к Анне.

– Хотела тебя спросить…

Анна повернула голову вокруг оси. С непривычки зрелище могло испугать кого угодно.

– Люблю отвечать на вопросы. Хотите знать, что я думаю о том, зачем инопланетяне вступают в контакт с нашей планетой?

– Ну, вообще-то… да, конечно.

– Я думаю, они рассчитывают остаться незамеченными.

Миа покрутила головой, пытаясь уследить за мыслью.

– Думаешь, они хотят нам плохого?

– Я согласна с доктором Гриром: ущерб, который они могут нанести нам, скорее проходит по линии непредвиденных последствий.

– Как считаешь, они вообще знают о нашем существовании?

– Трудно с уверенностью сказать. Думаю, что нет.

Миа представила себе атинский корабль, несущийся к Земле.

– Надо попытаться им про это сказать. Ты изучала их язык. Может, надо выйти с ними на связь и попросить не врезаться в нас?

– Надо попробовать, – согласилась Анна. Она протянула руку, чтобы отключиться от компьютера. – Вы еще собирались что-то спросить?

– Да, – Миа почувствовала, что волнуется. – Вот этот подход, который позволил тебе прочесть сигнал в гамма-всплеске, ты его к геному Зальцбурга применяла?

– Я постоянно веду эти расчеты, меняя методы и подходы. К сожалению, ничего пока не получается.

Миа надеялась на другой ответ, но и услышанного совсем не исключала. Жизнь никогда не посылает тебе всего, чего хотелось бы. В лучшем случае – только самое необходимое, чтобы ты дальше разбирался самостоятельно. Но прежде чем погрузиться в мысли про Гренландию и про то, что их там ожидает, Мии нужно было сделать еще кое-то.

Глава 6

– Но главное, что меня бесит, – Триш Хан ходила взад и вперед по своему офису, как тигр в клетке, – это что ты через мою голову пошла к Рону Льюису, и я теперь выгляжу как дура.

Мяч-антистресс в руках Триш работу свою не выполнял совсем, и она швырнула его в стену. Мяч весело отскочил от стены, но никто ловить его не стал, он покатился по полу и затих в углу. Для редактора отдела Lifestyle в газете Washington Post стресс был делом привычным. Столь же обычным, как выволочки юным репортерам, которые думали, что они уже выросли из своих штанишек.

В данном случае юный репортер, старательно изображавший внимание, звался Кейзой Маоро. Носительница этого руандийского имени (означавшего красивая) давно уже решила, жалея друзей, коллег и соседей, зваться просто Кей. Что избавляло многих от недоумения, а ее – от необходимости давать пространные пояснения, вроде таких:

– Какое интересное имя. Вы откуда? – спрашивали ее, имея в виду темный цвет ее кожи и коротко стриженную копну волос в мелких, плотных завитках.

– Америка.

Такой короткий ответ часто приводил спрашивавшего в замешательство: ему было стыдно за вопрос, который вдруг начинал казаться бестактным.

– Что касается происхождения, то мои родители из Руанды.

– А-а… – отвечал собеседник и переходил на другую тему.

О Руанде все знали две вещи: что там случился жуткий геноцид в середине 90-х и что виноваты в нем были хуту. Сложности взаимоотношений племен в Восточной Африке были малодоступны среднему американцу, точно так же как тонкости американской политики – пасущему коз руандийскому фермеру.

Кей родилась за много тысяч километров от Африки через пять лет после этих ужасных событий, но она была хуту, и тема вины хуту преследовала ее всю жизнь. Проще всего было избегать разговоров на эту тему, но избегать не означало кривить душой. Она гордилась своим происхождением. Ее отец был дипломатом, а мать работала в государственном банке. Когда вспыхнул конфликт, в апреле 94 года, они находились в командировке в Эфиопии. В Руанде у них были земли, дома и много родственников. Три месяца спустя не осталось ничего. Родители так до конца и не оправились от этого потрясения. Кей всегда старалась говорить правду о том, что случилось и почему. Она хотела восстановить историческую справедливость и избавиться от клейма, часто превращавшего разговор с чужими людьми в испытание.

Так она пришла в журналистику. Это же отчасти было причиной, по которой она сидела в супермодном, стеклянном, похожем на аквариум офисе Триш Хан и терпеливо выслушивала упрёки начальницы.

Кей считала, что существует масса важных вещей, нуждающихся в описании и обсуждении, а рассказы про открытие галерей и личную жизнь знаменитостей в разделе Lifestyle – пустой тратой времени.

– Я как-то пересеклась с Роном за обедом, и он сказал, что если Lifestyle отпустит меня, то в отделе новостей есть место.

Рон был редактором новостного отдела газеты, ходячий памятник ушедшей эпохи, известный тем, что упорно не желал иметь дело с компьютером, пока главный редактор Сэнди Йитс не пригрозил уволить его к чертовой матери. Лохматый и часто небритый, Рон был одним из лучших в профессии.

Триш перестала терзать ковер и остановилась, скрестив руки на груди.

– Все это хорошо и прекрасно, Кей. Но я не могу себе позволить отпустить тебя. Ты у меня – лучшая, а через два дня Канье представляет новую коллекцию. Ты должна там быть.

Сердце Кей упало и провалилось в бездну.

– У меня нет больше сил задавать знаменитостям идиотские вопросы по бессмысленным поводам. Да и одежда Канье выглядит всегда одинаково: все бежевое и дырявое, как дуршлаг. Пошлите Сару – она это дело обожает.

Триш поправила прическу и уселась наконец в кресло. Она уже несколько успокоилась, но доводы Кей по-прежнему не производили на неё никакого впечатления.

– Сара занята. Мария и Брайан болеют. Келли, Роджер и те двое, которых я наняла вместо них, – все тоже вдруг заболели.

– Вот и я о том же, – Кей предприняла последнюю попытку достучаться. – Люди заболевают пачками по всему миру. На планете обнаружен инопланетный корабль. Правительства из последних сил пытаются удержать ситуацию под контролем. Миллионы людей ждут конца света со дня на день, а вы предлагаете делать вид, что все это не имеет особого значения.

Триш открыла ящик стола и достала белый конверт.

– То, что ты говоришь, – истинная правда, Кей. Именно поэтому наши репортеры освещают все эти сюжеты. Но тебя наняли не для этого. Тебе платят за то, что ты рассказываешь про всяких звезд. Какие они, что любят и чего не любят, с кем ссорятся и т. п. Мелочь, конечно, но по нынешним временам небольшое развлечение лишним не будет.

Она протянула конверт.

– Я что – уволена?

– Напротив. Это билет в Нью-Йорк на завтрашнее дефиле Канье. Не могу себе позволить роскошь твоего увольнения, даже если бы захотела. Но не испытывай моего терпения и отстань от Рона.

* * *

Кей с мрачным видом возвращалась на свое рабочее место. Стеклянные стены офиса Триш приглушали звук, но не мешали присутствовавшим сотрудникам любоваться сценой внутри. Кей явно получила нагоняй. Они не знали за что, но это и не главное.

Длинный и худой Эллис Дау, писавший про косметический ремонт жилья, высунулся из своей выгородки (одной из немногих непрозрачных в их суперсовременном помещении) и пропел дурным голосом:

– Ах, Кей, бедняжка!

Его соседи-придурки заржали. Единственное место, где Эллис смотрелся органично – это компания таких же тупых дятлов, как он сам. Его папаша был известным репортером и смог устроить сынка на непыльную работу.

– Ты еще покажешь ей, милашка, – добавил он ей вслед.

Кей подняла над плечом средний палец.

Она дошла до своего стола под аккомпанемент звонков. На экране телефона как раз гасло сообщение по фейсбучному мессенджеру. Она успела увидеть слово вранье. Запищал лэптоп, заваленный разными бумагами, которые она каждый день собиралась привести в порядок, но всякий раз откладывала на потом.

Она выкопала лэптоп из кучи модных журналов и распечаток собственных статей. Он был открыт, и раскопки разбудили его. Сообщение на экране означало, что кто-то пытается связаться с ней через блог, который она ввела отдельно от работы, чтобы иметь возможность поговорить на интересовавшие ее темы. Темы эти были самые разные: от социально-политических проблем Африки до местных вашингтонских событий. Ее последний пост о свободе слова в университетских кампусах собрал огромную аудиторию. Он назывался «Учит ли нас нетерпимости наша система образования?» Броское название было несколько провокативным, но Кей позволила себе ставить жесткие вопросы, которых многие почитали за благо не касаться.

Сообщение гласило:

У меня для вас кое-что есть. Откройте Фейсбук.

И было подписано:

Бабник

В раздражении Кей вскочила на ноги и принялась оглядываться по сторонам. Коллеги были заняты обычными делами: кто-то говорил по телефону, кто-то печатал, уйдя с головой в работу. Она выругалась. Если Эллис опять устраивает свои дурацкие розыгрыши, она пойдет в отдел кадров, и пусть этого Бабника уволят нафиг!

Кей включила телефон, чтобы посмотреть, кто там ей пишет. Это был тот же персонаж, но с другим текстом.

Публике скармливают вранье. У меня есть доказательства.

Кей открыла профиль отправителя: никакой личной информации, только ник Бабник.

Обычно, мужички, зовущие себя бабниками, слали ей малограмотные послания, в которых называли ее крутой телкой и приглашали заняться мощным и незабываемым сексом. Желание проигнорировать сообщение было побеждено желанием узнать, кто это тут так развлекается за ее счет.

Она написала: Кто это и почему вы тратите мое время?

Между тем, в конверте, полученном от Триш, оказался билет до Нью-Йорка. Кей задумалась о том, что ей надеть на показ мод, чтобы не выглядеть белой вороной. Не приведи Господь явиться на летний показ в весенней коллекции. Кроме того, Канье был известен своим отвращением к репортерам.

Она все еще размышляла на эту тему, когда пришел ответ. Вложение без каких-либо комментариев.

В ушах зазвучал голос невидимого взору Лукаса да Сильвы. Экспрессивный и вечно занятый айтишник велел ей не трогать вложения. Она нацелила курсор и замерла.

1
...
...
7