Глава 1

Когда наука начнет исследовать нефизические явления, она за одно десятилетие добьется большего прогресса, чем за все предшествовавшие века своего существования.

Никола Тесла

Рим, Италия

Олли Купер смотрел на серые, напоминавшие осенние облака стены камеры и размышлял о превратностях судьбы. Не своей даже: на своей он давно (или ему казалось, что давно) поставил жирный крест.

До его слуха донесся звук неспешных, размеренных шагов, которые отдавались в ушах своеобразным эхом. Страх имеет странное свойство замедлять течение времени, будто человек медленно вращается на горизонте событий вокруг какой-то ненасытной черной дыры. Всего лишь через несколько дней миллионы тонн инопланетной техники войдут в верхние слои атмосферы, и Земля получит в глаз так, как не получала со времен зубастых тираннозавров. Немногие счастливцы (или несчастливцы – зависит от точки зрения) переживут это яркое событие.

Олли думал о Мии: где она и цела ли. Последний раз он видел ее в дверях комнаты для допросов, куда ее впихнули за мгновение до того, как его самого засунули в такое же помещение. После нескольких часов допросов, перемежавшихся избиениями, Олли оказался в камере. Судя по состоянию засохшей на губах и лице крови, это было день или два назад. В бетонной коробке восемь на восемь футов и без окон трудно было судить о времени.

Раздался металлический звук ключа, и тяжелая дверь отворилась, впуская внутрь слепящий, иголками вонзавшийся в мозг свет. Олли сощурился и заморгал так, будто его веки делали какую-то странную гимнастику.

– Сколько можно ждать? – начал он сварливо. – Мне макароны с овощным соусом и какое-нибудь приличное красное. И даже не вспоминайте о вчерашнем чудовищном рогалике: он был как камень – на вкус и на зуб.

Commissario Викарио обозначил на лице намек на улыбку. Своей безупречной изысканностью он напоминал не полицейского, а рекламное лицо виски Black Label или какой-нибудь жутко дорогой текилы. За ним стояли еще двое в темных костюмах и темных же очках. Поскольку Олли лежал на полу, они показались ему гигантами, с холодным равнодушием глядевшими сверху вниз.

– Не хочется вас разочаровывать, мистер Купер, – промурлыкал Викарио, – но мы не про обед.

Эти, которые во всем темном, включая перчатки, вошли в камеру. Что-то сказало Олли, что они пришли не за тем, чтобы уговорить его купить тефлоновую сковородку или удобное комби-одеяло, заменяющее также ночную рубашку.

У Викарио из нагрудного кармана элегантного пиджака выглядывал уголок пухлого конверта.

– У каждого своя цена, – догадался Олли.

– Мне гарантировали, что больно не будет, – улыбнулся Викарио. Он перевел взгляд на разбитые губы и лицо Олли: – Не больнее, чем в прошлый раз.

– Да ты просто душка… – начал было Олли, но тут один из вошедших вытащил пистолет с глушителем, и дальнейшие слова застряли у Олли в горле.

Комиссар скривился и положил руку на пистолет.

– Не здесь. Еще не хватало! Чтобы мне потом уборщицы жаловались, – он заговорил с подчеркнуто итальянским акцентом.

Commissario, да здесь весь пол и стены в крови и мозгах, и нам теперь на карачках ползать, собирая осколки черепа?

Викарио провел рукой по безупречно отглаженному костюму и продолжил:

– Да они капризней, чем моя первая жена, упокой, Господи, ее душу, – он вытащил наручники. – Везите его за город, а уж там… чего ты скалишься?

– Я? Да так, приятель. Всегда любил природу – отличное место для прощания.

* * *

Они засунули Олли на заднее сиденье белой Тойоты, а сами уселись впереди.

– Отправляюсь в последний путь на каком-то седане, – жаловался Олли. – Могли бы хоть Мазерати подогнать.

Водитель только глянул на него в зеркало заднего вида. Машина двигалась к выезду из города. Олли разглядывал человека на переднем пассажирском сиденье и одновременно пытался освободиться от наручников. Руки были предусмотрительно сцеплены за спиной, но его конвоиры не могли знать, что в тринадцатилетнем возрасте Олли сломал большой палец правой руки, играя в регби. Все с тех пор, конечно, зажило, но теперь он мог при желании полностью вынуть палец из сустава.

Олли осторожно протаскивал запястье сквозь кольцо наручника, когда сопровождающий на пассажирском сиденье принялся чихать, схватившись за нос, отчего чихание стало напоминать какое-то противное хихиканье. Он знал этот звук. Его везли не киллеры мафии и не коррумпированные итальянские копы – это были агенты Стража, знакомые ему по прошлой жизни.

– Шон! Это ты, брателло?

Сопровождающий впереди напрягся.

– Шон О’Рурк, это же ты, скотина! – Олли подался вперед и получил удар в лицо, опрокинувший его обратно на сиденье. Из носа потекла струйка крови. Олли усмехнулся: – Всегда был козлом. Да еще и свиньей: кто так сморкается? Ты бы к доктору сходил, что ли.

Они уже ехали по узкой сельской дороге среди деревьев, солнце местами выглядывало из-под облачного одеяла. Похоже – почти приехали.

– У тебя был шанс, Купер, и ты его просрал, – сказал Шон низким и как бы обиженным голосом.

Олли продолжал работать с наручниками, качаясь из стороны в сторону, словно его подбрасывало на неровной дороге.

– Какой шанс? Давай погадаю: сейчас прилетит эта железяка и сделает из вас барбекю. Мне-то с пулей в затылке полегче будет.

– Не обольщайся, – Шон поглядел поверх очков. Его глаза были серыми и блестящими, как у хаски. – У нас все под контролем.

– В смысле – Страж контролирует Белый Дом, и вы сейчас запустите ядерные ракеты, да?

– Типа того, но тебе уже будет все равно: через пять минут ты покойник.

Они подъехали к перекрестку, вдоль поперечной дороги тянулись ряды пиний. Олли высвободил наконец руку, раздался отчетливый щелчок.

Черт!

Шон вздрогнул, а Олли откинулся назад и ударил его в лицо ногой. Машина завиляла, потому что водитель одной рукой держал руль, а другой пытался принять участие в потасовке. Шон полез за пистолетом, Олли бросился было на него, но повис на ремне безопасности.

Ах ты..!

Шон уже поднимал пистолет, когда боковое стекло со стороны водителя лопнуло, и Тойота вылетела в кювет. На мгновение осколки повисли в воздухе, машина опрокинулась и заскребла крышей по асфальту. При следующем кувырке водитель вылетел в окно, как будто его втянуло в разбитый иллюминатор самолета на высоте в тридцать тысяч футов.

Наконец машина окончательно улеглась на крышу и остановилась. Олли был как в тумане и не мог сообразить, ранен он или нет. В наступившей тишине тренькнул колокольчик на шее пасущейся поблизости коровы, которая без особого интереса посмотрела на Олли и вернулась к своим занятиям.

Он все еще боролся с ремнем, когда раздались выстрелы. Шон тянулся за пистолетом, который уронил, пока кувыркалась машина. Тут кто-то рывком открыл переднюю дверь и выстрелил в упор. Шон обмяк. Олли ждал своей очереди, задняя дверь с его стороны была почти оторвана и держалась на одной петле. Чья-то рука оторвала ее совсем, и в лицо Олли глянул ствол ружья. Он старался разглядеть человека по ту сторону приклада: кто там – спасение или смерть? Мужчина что-то сказал, Олли не расслышал, но знакомый низкий тембр голоса был ответом.

– Свен!

Глава 2

Гренландия

Помещения и коридоры базы Северная Звезда несли на себе отпечаток недавних событий. Пробоины в основных модулях наскоро залатали, пятна и лужи крови – замыли, но выбитые двери и стены, почерневшие от разрывов гранат, никуда не делись, так же как боль от потери товарищей. Северная Звезда напоминала склеп.

Сначала здесь от рук израильского спецназа погибла передовая бригада. Затем её судьбу разделили захватившие базу русские, когда адмирал Старк с группой Морских Котиков и бойцами отряда Delta отбил базу обратно. И вот теперь на глубине примерно в милю под ногами была обнаружена дыра в пространстве, дверь, ведущая, возможно, на другую планету или в другое измерение. Неизвестно. Пока неизвестно.

Джек постучал в дверь электронной лаборатории. Нет ответа. Он постучал громче.

– Войдите, доктор Грир, – отозвался мягкий женский голос.

– Как ты узнала, что это я?

Анна стояла к нему спиной и что-то паяла на рабочем столе. Она развернула корпус в его сторону, при этом ее ноги остались на месте. Зрелище, к которому он еще не вполне привык.

– Вы всегда стучите дважды: сначала негромко, а если нет ответа, то громче.

– Меня так легко прочесть? – он улыбнулся, разглядывая ее новые руку и ногу от DARPA, прибывшие только вчера.

– Вам не следует играть в покер, доктор Грир.

– Давно завязал, – он заметил наконечник паяльника, торчащий из небольшого отверстия между вторым и третьим суставами пальцев на ее руке. – Что-то новенькое?

– Когда собирались заменять руку, люди из DARPA спросили, не хочу ли что-нибудь поменять.

– И ты заказала паяльник?

– Ну да, я же все время что-то паяю. Они очень любезны.

Легкая тень пробежала по лицу Джека, и Анна ее заметила.

– Вы не согласны?

– У меня с ними нет проблем, – он колебался, продолжать или нет. – У Ражеша были.

Анна как-то словно поникла. Для существа, не нуждавшегося в дыхании, она странным образом выглядела так, будто на минуту перестала дышать. Джек подошел ближе и погладил ее холодное металлическое плечо.

– Со временем станет легче, – произнес он, думая, что тут с человеческими эмоциями управиться бы, не говоря уж о чувствительных роботах. Взгляд его упал на сплетение проводов и стопки плат на столе.

– Похоже, ты при деле.

Она, по-прежнему не глядя на него, повернулась к столу.

– Я заметила, что ощущение давления на квадратный дюйм внутри меня снижается, когда я чем-то очень занята.

– Мы называем это скорбь. Так проявляет себя боль от потери кого-то важного для нас. Она приходит волнами, иногда совершенно неожиданно.

Джек хотел заговорить о портале и о том, зачем он пришел к Анне, как вдруг из шкафа донеслось отчетливое тявканье. Удивленный, Джек посмотрел на Анну, а затем на остатки пылесоса Roomba на рабочем столе.

– Ты раздербанила еще один робот-пылесос?

– Прошу прощения, доктор Грир, мне не хватало деталей, – потупилась Анна.

Джек распахнул шкаф как раз, когда Гэби и Грант входили в помещение. Из шкафа, скользя по линолеуму на тонких лапках, выскочила маленькая собачка-робот.

– Вау-вау! – произнесло странное существо, собранное из пылесоса.

Гэби, запричитав от восторга, встала на четвереньки и принялась любезничать с электронной зверюшкой. Грант захохотал, хлопая в ладоши; никаких признаков того, что два дня назад у него были пробиты грудь и левое запястье, не наблюдалось. Так называемая собачка присела над носком Джекова ботинка и помочилась. Все зашлись в безумном приступе смеха, Анна подхватила свое творение и нежно погладила ее.

– Не беспокойтесь, доктор Грир, в мочевом пузыре Динь-Динь – просто вода.

– Динь-Динь? – удивилась Гэби. – Ты поклонница Питера Пэна?

– Нет, – неожиданно вставил Джек, – она поклонница Пэрис Хилтон, у которой есть собачка Динь-Динь. И не спрашивайте, откуда я это знаю.

Грант стоял, прислонясь к дверному косяку, и утирал слезы. Затем похлопал себя по животу и сказал:

– О Боже! Если б вы знали, как мне этого не хватало!

Анна вернула собачку на пол, та понеслась со всех ног по комнате, ударилась о ножку стола и опрокинулась.

– Грант, вы уверены, что вам следует вот так разгуливать? – поинтересовался Джек. – Я знаю, вы считаете себя Геркулесом, но вы – смертный и два дня назад были тяжело ранены.

Грант расстегнул рубаху и представил свой торс на всеобщее обозрение.

– Если вы, старина, найдете дырку от пули, вы посрамите здешних докторов.

– А запястье? Я своими глазами видел струю крови, когда в вас попали.

Грант засучил рукав и принялся неуклюже крутить рукой над головой, как престарелый чирлидер.

– Доктора что-то сказали по этому поводу? Мы, конечно, знали, как быстро вы восстанавливаетесь, но все же в этом есть нечто невероятное: один день вы лежите в кровати весь в дырках от пуль, а на следующий день ходите тут без единого следа от ран.

– Самому интересно. Другого объяснения, чем Зальцбург, я не нахожу. Муллинз до сих пор в тяжелом состоянии, и ему еще повезло.

Грант не произнес имени Ражеша, но Джек заметил, как дрогнули ресницы Анны.

– Сперва Зальцбург чуть ли не убивает вас, – задумчиво рассуждал Джек, – а потом он практически удваивает вашу мускульную и костную массу и позволяет восстанавливаться в рекордные сроки.

– Вообще-то я не жалуюсь.

– Так ведь и не на что, – Джек потер кончики пальцев. – Подозреваю, не вы один демонстрируете странные и удивительные симптомы. Вопрос в том, что все это означает?

Гэби снова сосредоточилась на собачонке.

– Значит, ты собрала вот это из пылесоса?