Цитаты из книги «Грезы об Эдеме. В поисках доброго волшебника»

Ни один человек не пойдет в кабинет терапевта, если работают его адаптивные стратегии поведения. Терапия начинается тогда, когда они терпят крах. Человеку становится ясно, что выбор, который он делает, совершается с целью самозащиты, а не из лучших его побуждений. Еще ему становится ясно, что он страдает от постоянно возобновляющегося переживания первичных травм – таких, как эмоциональное подавление или опустошение, – и отступает перед вторжением самости, которая выражает свое неудовольствие в депрессии, фобиях, зависимостях и т. п. Повернувшись лицом к себе, человек оказывается в положении, когда ему приходится выслушать свою самость. Эта встреча с самостью, которую Юнг назвал Auseinandersetzung, а древние греки называли metanoia, приводит к изменению мировоззрения, в результате которого может возникнуть новое ощущение Я. Никто из нас – тех, кому довелось пройти через такие грандиозные изменения, – не сделал этого по доброй воле. Нас притащили туда силой, подгоняя пинками и не обращая внимания на наши стоны, и нет никаких сомнений, что нас притащат туда снова.

Сможем ли мы не упасть духом, если при таком взаимном изучении психики нам не удастся ничего увидеть? Или, скорее, нам не удастся увидеть множество рассеянных энергетических кластеров, то есть комплексов, которые, как планеты, обладают собственной атмосферой, и каждый из них всегда находится в полутени других? И как вообще мы можем говорить о любви, об этой великой фантазии, об этом наркотике, о смысле нашего бытия («Я не могу без тебя жить…»), об этой надежде на возрождение, которой пропитана наша жизнь и наша культура, когда мы не знаем, что это такое. Мы говорим, что любим многое в жизни, и говорим, что любим по-разному. Мы заимствуем слова у древних греков, которые старались различать особенности своих желаний: eros, caritas, philos, storge, agape. При этом мы ощущаем тень дикого зверя, скрытого за нашими самыми чистыми помыслами:   …глупый клоун душевных волнений… цепляется, чтобы обнять моего дорогого, который должен быть со мною, но рядом которого нет[22].

Подумайте о людях, которые многократно вступали в брак, не сумев или испугавшись сохранить длительные близкие отношения и так и не осознав бессознательных шаблонов, формировавших их выбор при каждом новом поиске своей Возлюбленной[18]. Только выстрадав устранение проекций на Другого или найдя первопричину своих симптомов, человек может прийти к осознанию того, что его враг находится у него внутри, что Другой – не такой, каким он может казаться, и что человеку нужно очень глубоко себя узнать, прежде чем он сможет прояснить область истинных отношений. Такие открытия даются нелегко, им сопутствуют мучительные переживания неудач, стыда, ярости и унижения. Но, находясь в таком ужасном состоянии, можно лучше узнать самого себя, а без этого знания нельзя построить продолжительные отношения.

Ни одному родителю не удается полностью решить эту задачу, то есть быть с ребенком в контакте и вместе с тем постепенно от него отдаляться. Поэтому, как только родитель исчезает из поля зрения младенца, тот начинает горько рыдать. Даже когда ребенок отвлекается или успокаивается, он не забывает о том, как плохо ему было ощущать себя в одиночестве.

своей книге «Проекция и ее устранение, с точки зрения юнгианской психологии» швейцарский аналитик Мария-Луиза фон Франц (von Franz, 1980)

тствовал эрос. При наличии эроса познание становится заразительным. При отсутствии эроса студенты начинают ощущать презрение со стороны преподавателей и интересоваться не самим предметом, а только оценками. И в науке, и в бизнесе (если между ними еще есть разница) уровень морали очень низок, зато очень высок уровень подозрительности и цинизма. Социальные институты больше не являются сообществами; они превратились в очень слабые и нестабильные общества, которые не опираются на трансцендентные ценности. Сегодня даже малые предприятия нанимают специалистов в области так называемого организационного развития. Их работа заключается в том, чтобы мобилизовать энергию занятых на фирме людей и направить ее на выполнение корпоративных задач, причем максимально учитывая «человеческий фактор». У каждого из нас есть свои индивидуальные цели, и на организацию своей деятельности мы тратим определенную энергию. Если наша энергия направлена на достижение цели, совпадающей с душевными устремлениями, у нас появляется ощущение удовлетворения. Если же либидо направлено на достижение целей, расходящихся с телеологией души, мы становимся невротиками. Если проводить эту аналогию дальше, можно прийти к заключению, что те организации, в которых направление энергетических потоков не совпадает с направлением их истинных целей, также будут испытывать внутреннее «расщепление», то есть фактически коллективный невроз. Рискнув провести такую аналогию между личностью и организацией, мы будем временно ее придерживаться. Организация – это совокупность отдельных людей и одновременно нечто большее, чем сумма отдельных частей. В корпорации находит свое воплощение и синергия, которая, как и в межличностных отношениях, может достигать

Человек, потерявший контакт со своей душой, попал в беду. Точно так же попадают в беду организации, которые не придают значения душе, даже если они успешны с точки зрения бизнеса. Современная практика так называемых «оптимизаций» количества персонала (downsizing), медицинского обслуживания по системе управляемого здравоохранения (managed care) и заинтересованного только в прибылях мышления (bottom-line thinking) в бизнесе и науке привела к выхолащиванию души и к гнилой морали. «Оптимизация» – это эвфемизм, фактически означающий лишение людей средств существования. «Управляемая» медицинская помощь – это в действительности помощь, от которой выигрывают только страховые компании. Заинтересованное только в прибылях мышление очень часто оказывается мышлением, когда ваша голова находится на уровне вашего зада.

«душа», но безошибочно ощущаем ее присутствие или отсутствие. Желая того или нет, мы привносим потребности своей души в рабочую атмосферу и страдаем от того, что они не находят в ней удовлетворения. Другой мой друг, руководитель службы персонала большой транснациональной корпорации, разработал стандартное обращение к новым работникам. Его слова могли показаться шокирующими, бесчувственными, но на самом деле он произносил их из сочувствия. «Компания, – говорил он им, – не любит вас. Она нанимает вас только на тот срок, пока ваша деятельность будет приносить фирме прибыль». Он говорил это для того, чтобы новые работники осознали свои истинные потребности и тот факт, что корпорация вовсе не должна их удовлетворять. Таким образом их ориентировали на то, чтобы они жили своей личной жизнью, развивали свои собственные близкие взаимоотношения и ясно представляли, что компания должна им обеспечить (доход), а что – не должна (любовь).

Большинство людей воспринимает свою рабочую среду как общество, а не сообщество и страдает от этого несоответствия. Большинство рабочих мест организуется для производства продукта или создания услуг. Вообще говоря, исполнители не идентифицируют себя ни с продуктом, ни с услугой. Один мой друг работал на большой фирме, производящей продукты питания, и сказал, что ему пришлось уйти, как только он осознал, что в свое свободное время ему и его коллегам хотелось говорить только о печенье. Нечто похожее я слышал от разных людей, работавших в других больших компаниях. Конечно же, это мифы, но ни один продукт и ни одна услуга не утолит жажду нашей души. Организации, преследующие только такую «горизонтальную» цель, теряют вертикальную размерность, которая придает ощущение смысла и совместного участия в чем-то трансцендентном, ощущение членства в живом сообществе. Короче говоря, этим организациям не хватает души. Мы не можем сразу определить, что так

ультуры. Эта история служит нам предостережением, ибо на опыте этого племени мы видим, что получается, если сообщество теряет общую цель. Это явление хорошо просматривается и в ведущих культурах, где преступность, социальное беззаконие, разные зависимости и социопатия становятся явными признаками распада сообщества. Сейчас мы составляем общество, а не сообщество.