Цитаты из книг автора «Джеймс Холлис»

Чем раньше каждый из супругов окончательно прочувствует необходимость индивидуации как жизненной основы семейных взаимоотношений, тем больше появляется шансов сохранить эти отношения.

Как может женщина ожидать от мужчины хорошего отношения, если у него отсутствует связь с внутренней фемининностью, то есть со своей душой?

Жизнь мужчины, как и жизнь женщины, во многом определяется ограничениями, заложенными в ролевых ожиданиях

В архетипе короля воплощается организационная функция мужчины, власть, позволяющая осуществлять управление и принимать решения. Когда король ощущает свое бессилие, проявляется теневая сторона этого архетипа: он становится жестоким, а его правление – опасным для его подданных. Он стремится управлять другими, чтобы компенсировать собственную неполноценность. Его хвастовство и бравада, престижные ланчи и шикарные машины являются, по сути, симптомами беспомощности, но ему слишком страшно внутренне измениться и заплатить по счетам. Таким образом, либо следует осознанно интегрировать архетип короля, либо мужчина станет еще более подвержен разрушительному воздействию сатурнианской патриархальности.

Но гораздо чаще мужчины ищут возможность воссоединения с космическим первоисточником через отношения с людьми. Как отмечалось ранее, мужчина ощущает фемининность на трех уровнях. Он ощущает ее в женщине и в гомосексуальных отношениях с другим мужчиной как его внутреннюю фемининность. Он сталкивается с ней в отношении к собственной аниме. Он встречается с ней в своем отношении к архетипическому миру, к природе, к своему инстинктивному центру и вообще к силе жизни.

По существу, в статье правильно были описаны два фундаментальных мужских страха – страх несоответствия образу мужчины и страх физического или психологического испытания. (Заметим, что в этой книге уже говорилось о двойственной тревоге, которая проявлялась у меня детстве, – тревоге, связанной с работой и войной.)

психологическое или духовное развитие всегда будет требовать от нас того, чтобы мы с большей терпимостью относились к тревоге и неоднозначности.

Мы существуем в жизни как в стихии, которой лучше всего соответствуем… У нас нет никаких причин, чтобы не доверять своему миру, ибо он нам не враждебен. Если он ужасен, значит, это наши ужасы; если в нем есть пропасти, значит, эти пропасти есть у нас; если рядом опасность, нам нужно научиться ее полюбить. И только если мы организуем свою жизнь исходя из принципа, что нужно всегда стремиться преодолевать трудности, тогда то, что сейчас нам кажется менее всего достижимым, станет тем, во что мы должны поверить и что окажется наиболее достоверным[67].

Мы не можем избежать попадания в душевные омуты, зато можем научиться ценить их за то, что они нам дают.

Эта деятельность не имеет ничего общего с нарциссизмом. По сути, это самое ценное, что мы можем подарить Другому. Чем лучше становится наше Я, тем более ценным даром оно оказывается для других. Следовательно, мы пришли к следующему парадоксальному выводу: если мы хотим поддерживать хорошие отношения с другими, нам следует идти по жизни своим собственным путем.