Цитаты из книги «Улисс»

Друзья Изумрудного Острова, разместилась на трибуне напротив. В эту делегацию, которая присутствовала в полном своем составе, входили командор Бачибачи Бенинобеноне (наполовину парализованный дуайен группы, доставленный к своему месту посредством мощного парового подъемного крана), мсье Пьер-Поль Птипузан, великошут Владимир Сморкальников, архишут Леопольд Рудольф фон Шванценбад-Ходенталер, графиня Мара Вирага Кишасони Путрапешти, Хайрем А. Бомбуст, граф Атанатос Карамелопулос, Али Баба Бакшиш Рахат Лукум Эфенди, сеньор идальго кабальеро дон Пекадильо-и-Палабрас-и-Патерностер де ла Малора де ла Малариа, Хокопоко Харакири, Пли Хунг Чанг, Олаф Кобберкеддельсен, мингерр Трик ван Трумпс, пан Польский-Педеревский, гусьподин Прклстр Кратчинабритчисич, герр Бардакдиректорпрезидент Ханс Хуэхли-Стоитли, ординарный приватдоцентгосударственныхгимназиймузеевсанаториевисуспензориеввсеобщейисторииэкстраординарныйпрофессордоктор Кригфрид Юберальгемайн.

– Хрен того бедняги, которого вешают, – отвечает Олф. – Правда, что ли? – это Джо. , когда там вешали Джо Брэди, непобедимого. Он говорит, когда они сняли его с веревки, то у него так и торчал прямо им в нос, как свечка.

Тут они начали рассуждать насчет смертной казни и конечно Блум давай выступать со всякими почему да отчего со всей хренопруденцией этого дела а пес что-то все время его обнюхивает мне говорили от этих жидов какой-то особый запах который собаки чуют и рассусоливает про средство устрашения и прочее в этом духе.

– Этот цирюльник заслужил хороший пиндюльник, – говорит Гражданин. – Грязная поганая тварь, – Джо плюется. – На, – говорит, – Олф, забери-ка их с глаз долой. Приветствую, – говорит, – Блум, чего выпьете?

Он оставил жилища смертных, О’Дигнам, солнце нашего утра. Легким его стопам лесных уж не попирать папоротников, о, Патрик с челом сияющим. Оплачь его, Банба , своими ветрами и ты, Океан, ураганами своими.

– Уж не знаю, – Джо говорит. – Но только сегодня утром совершили такую вольность, похоронили его – Как, Падди? – говорит Олф.

– Любуйтесь, – говорит. – Это Брин наш. Кто-то ему, понимаешь, прислал открытку, а в той открытке стоит: ку-ку! И вот он теперь таскается по всему Дублину, желает вчи… чи…

с них дань, вождь и потомок вождей. На исполинских колесницах туда подвозят плоды полей, мешки капусты, полные отборных кочнов простой, и цветной, и брюссельской, и капусты кольраби, вороха шпината, консервированные ананасы, рангунские бобы, горы помидоров, связки фиг, груды брюквы, корзины грибов, кабачки, репу, вику, ячмень, и округлые картофелины, и с радужным отливом луковицы, сии перлы земли, и красные зеленые желтые смуглые розовые сладкие крупные кислые зрелые покрытые пушком яблоки и лукошки земляники и сита крыжовника, сочного и мохнатого, и земляники, достойной принцев, и малины прямо с куста.

И высится там роскошный дворец, хрустальный купол которого, сияющий тысячами огней, отвсюду заметен морякам, что бороздят просторы морей в ладьях, нарочно для этого построенных, и стекаются туда все стада и скот тучный и первые плоды той земли, и О’Коннелл Фицсаймон взима

Ток. Незрячий юноша стоял на пороге. Он не видел бронзы. Не видел злата. Ни Бена ни Боба ни Тома ни Сая ни Джорджа ни кружек ни Ричи ни Пэта. Хи-хи-хи-хи. Не видел ни зги.