Глава 6
Побег

Наступила глубокая ночь, люди впали в уныние и отчаяние. Двое бойцов упали в обморок, не вынеся холода и голода. Я больше не мог на это спокойно смотреть, и тогда я позвал Гасана и тихо спросил его:

– Вы готовы к побегу? Сейчас удобный случай, чтобы бежать отсюда!

– Ильхам, ты хоть понимаешь, что говоришь?! Мы теперь, как звери за решёткой. Посмотри на эту металлическую ограду, она под напряжением в тысячу вольт. И как же ты собираешься бежать?

– Об этом я сам позабочусь, Гасан! Я только хочу, чтобы люди были морально готовы.

– А как ты хочешь это сделать? – недоумевал Гасан.

– Хм, ну что ж, если это тебя так интересует, то поясню! Я хочу снова попросить одного охранника о небольшой услуге. Думаю, он не сможет отказать в моей просьбе!

Гасан посмотрел на меня как-то странно, ничего не сказал, лишь пожал плечами.

Я же подошёл к решётке и тихо позвал солдата, который стоял ближе к нам:

– Клаус, подойди сюда!

Солдат резко обернулся и посмотрел в тёмный угол, откуда доносился голос. Когда я повторил его имя, он снял с плеча винтовку и быстрым шагом подошёл к решётке. Солдат удивлённо посмотрел на меня и спросил:

– Кто вы такой и откуда вы знаете моё имя?

Я пристально смотрел на этого человека и продолжил разговор:

– Клаус Шнайдер, сорок три года, холост, развёлся с женой и не имеет детей. Отец в детстве сильно бил вас и вашу мать, заставлял вас и ваших братьев работать в хозяйстве. Вы его возненавидели и в семнадцать лет ушли из дома в город, чтобы начать новую жизнь. Вы выкрали все сбережения отца, что в последствии обанкротило его, и он вынужден был продать хозяйство, чтобы вернуть долг хозяину фермы. У него было больное сердце, и через три месяца он скончался, оставил в наследство свои долги, заставив и после своей смерти страдать ваших родных. Через год умерла ваша мать, а трое братьев уехали в Мюнхен на заработки. Мне продолжить вашу биографию?

– Кто вы такой, кто вам рассказал обо мне?

– Я многое ещё могу рассказать о вас. Например, о том, как вы жестоко расправлялись с пленными, получая удовольствие от их мучений. И даже как вы застрелили своего сослуживца из-за неприязни к нему. Ведь это так, Клаус?

Солдат, услышав свое имя, поспешно вскинул винтовку и выстрелил в меня. Я смотрел на него и продолжал стоять у решётки. Пуля, выпущенная в меня надзирателем, стала вращаться возле лица, затем упала у моих ног. Клаус оторопел от увиденного, он стал хаотично стрелять, вскрикивая:

– Умри же ты!

Намеренно я провоцировал солдата, чтобы он сыграл свою роль в плане побега. А его пули попадали в металлическую решётку, не досягая меня.

После небольшой паузы я подошёл ближе к ограждению, хотел разорвать металлические прутья и освободить людей из заточения. Но в последний момент я остановился и решил продолжить свою игру с солдатом.

– Выключи рубильник с электричеством и открой дверь, Клаус. Ну, давай же, парень, делай, как я тебе сказал!

Клаус уронил на пол винтовку и побежал куда-то как угорелый.

Через несколько минут прекратился жуткий гул электрических проводов, и дверь была обесточена. Клаус отключил напряжение, а вскоре он показался с ключами в руках и открыл двери.

Я, Гасан и ещё несколько человек вышли из клетки и стали действовать. Клаус, вытянувшись передо мной, отдал честь и ждал дальнейших распоряжений. Он был в гипнотическом трансе и слушал только мою команду.

– А теперь, Клаус, ты должен показать нам оружейный склад и выход отсюда! – приказал я, и мы отправились за немецким солдатом. Он привёл нас на склад с оружием. Это был огромный подземный ангар с военной техникой и боеприпасами. Здесь находилось буквально всё, что необходимо для жизни и обороны крепости. Самоходные машины и крупнокалиберные гаубицы, небольшие танки для ведения боя в горной местности и те самые грузовики, на которых нас сюда привезли.

Вся эта боевая мощь стояла рядами и ждала своих хозяев. А ещё меня удивило то, что над высокой крышей ангара парил небольшой дирижабль со свастикой на крыльях и пулемётами на борту.

– Так, Гасан, быстро хватайте всё, что нужно: оружие, еду и немецкую форму. Она тоже нам пригодится! Быстро загружаемся в грузовики и самоходки. Поскорее убираемся отсюда, пока немцы не очухались.

– Ильхам, почему этот немец, как клоун, кланяется перед тобой и выполняет твои команды? Ты, может, всё-таки объяснишь, что здесь происходит?

– У нас нет времени на разговоры. Потом, Гасан, потом! Выберемся отсюда – я всё объясню, а сейчас поторапливайтесь, нам нужно к утру убраться из подземелья.

Вскоре мы загрузили в машины всё, что нам было необходимо, и подъехали к пленным. Гасан быстро раздал немецкую форму и оружие людям, торопя и подбадривая их. И вот передо мной уже стояла хорошо вооружённая и экипированная армия в пятьсот человек. Теперь у нас было всё необходимое для ведения боя. Пленные, переодетые в немецкую форму, ждали моего приказа.

В первой шеренге стоял юноша. На шее у него висел новенький немецкий автомат «Шмайсер», в руках он держал пистолет и радостно протирал его рукавом. Я подошёл к нему, поправил на нём военную форму и, улыбнувшись, сказал:

– Ну, теперь, я надеюсь, ты доволен своим боевым арсеналом, Бахтияр!

– Да, дядя Ильхам, у меня ещё есть фонарь и нож для рукопашного боя, – радостно ответил он. Я же прошёлся вдоль строя, ещё раз осмотрел бойцов и обратился к ним:

– Теперь у нас есть оружие и боеприпасы, есть всё необходимое для защиты своей жизни. Мы смогли пройти первую стадию нашего освобождения, а сейчас нам необходимо выбраться из этих туннелей. По машинам!

Всё было готово к отъезду машин и бронетранспортёра, который стоял впереди колоны. Гасан сел за руль бронемашины и повёл колонну вперёд. Мы с Клаусом сидели рядом. Клаус нужен был нам как проводник – он объяснял, куда ехать, чтобы не затеряться в лабиринте туннелей.

Так мы продолжали свой путь, пока не выехали на прямую дорогу, которая вела наружу. По пути я расспрашивал Клауса о значении всей этой подземной системы и о том, что же тут скрывает гестапо. Солдат этого не знал, он только рассказал, что эти дороги и туннели были вырыты многочисленными рабочими буквально за считанные дни. Он говорил о каких-то сверхсекретных технологиях гестапо, но ничего конкретного о них даже сами стражники этих туннелей не знали.

Я посмотрел внимательно на стены и заметил, что поверхность по всей окружности туннеля в форме цилиндра была идеально гладкой. Я долго расспрашивал Клауса о таинственных машинах, которые могли разрезать скалистые породы, как масло, но он о них ничего не сказал.

Он только вспомнил, что несколько месяцев тому назад в этой горе вообще не было никаких туннелей. Начальство предупредило о скором переселении на горную базу и заявило, что здесь будут построены многокилометровые туннели, но никто из солдат в это не поверил. А когда прибыли на вершину горы на грузовиках с оборудованием, оружием и боеприпасами, то очень удивились всему увиденному. Люди за такой короткий промежуток времени не в силах совершить столь гигантскую работу, поэтому мы решили, что это могли сделать только сверхсекретные машины гестапо, – объяснял Клаус.

Гасан сидел молча за штурвалом броневика и иногда косо смотрел на меня, когда я разговаривал с Клаусом.

– Гасан, что-то не так? Ты словно злишься на что-то или на кого-то?

– Ты говоришь не хуже этого фашиста на немецком, потом я никак не могу забыть этот случай с костром. Немцы подчиняются тебе, словно ты их командир! Кто ты такой, чёрт подери?! За нашей спиной пятьсот живых душ, куда ты нас везёшь? – в истерике кричал Гасан.

– Что с тобой, Гасан, разве ты не рад тому, что мы освобождены и выбираемся из пещеры? Или ты перестал мне доверять?

– Я уже и не знаю, кто есть кто, кому доверять! После побега Александра… в общем, я не знаю!

– Гасан, если я умею говорить на немецком языке, это ещё не значит, что я предатель или шпион. Вы выбрали меня своим командиром, значит, поверили в меня! Я не хочу, чтобы ты мучился сомнениями и подозрениями, и объясню тебе некоторые, на твой взгляд, странности, но ты должен держать язык за зубами.

Я – советский разведчик, выполняю важное задание в тылу врага. Могу воздействовать на людей, потому что обладаю гипнозом. Теперь понятно? Не спрашивай у меня больше ничего, многого я не могу тебе сказать, я выполняю миссию от имени самого́!.. – Я не закончил фразу и показал пальцем вверх.

Я объяснил этим жестом, что задание очень секретно и недоступно для понимания обычного человека. Гасан сделал удивлённое лицо:

– Ну, раз такое дело, если от «самого»! Хм, ну разве я не понимаю! Сказал бы раньше, я бы даже не заикнулся! Всё, я больше не буду задавать глупых вопросов! Прости меня, друг, что я как-то неправильно о тебе подумал!

Значит, неспроста мы выбрали командиром именно тебя! Я очень рад, что такой сильный и умный человек руководит нами! – Гасан вздохнул с облечением, у него поднялось настроение.

Я не любил лгать, но в этом случае не мог поступить иначе. Я отвечал за жизнь людей и думал об их спасении. Мне было неловко перед Гасаном, и тут я вспомнил слова Нарса.

Однажды я задал ему вопрос о лжи и несправедливости в мире, он ответил мне коротко и ясно:

– Если человек лжёт ради своего личного блага, это корысть, если же он сказал неправду ради спасения чьей-то жизни, то это благой поступок!

Я посмотрел на Гасана. Вдруг он неожиданно воскликнул:

– Смотри, командир, впереди свет, это, наверное, конец туннеля! Наконец-то!

– Замедли ход, Гасан, какой свет, дружище? Ведь на дворе ещё ночь! – воскликнул я.

– И, правда, я даже не подумал об этом! А что это за свет впереди? Я внимательно посмотрел вперёд и непроизвольно вскрикнул:

– Вот дьявол! Откуда они взялись здесь!

– Что ты увидел, Ильхам?

– Немецкий танк и несколько десятков солдат и офицеров стоят у входа! – ответил я и приказал остановить броневик. Немецкие танки и солдаты с пулемётами и автоматами словно дожидались нас. Несколько прожекторов были включены и направлены в нашу сторону. Сильный свет слепил глаза, наш броневик предстал перед охраной, как мишень в тире.

– Что будем делать, командир? Назад пути нет, а вперёд…

– Будем прорываться вперед! Я тебе обещаю, мы выберемся отсюда! – Не успел я сказать эти слова, как по нашему броневику раздались пулемётные выстрелы.

Клауса убило сразу, пуля попала ему в грудь. У Гасана было лёгкое ранение в руку, а у меня на коленях валялся десяток смятых пуль, упавших с моей груди. Я потряс товарища за плечо:

– Ты как, Гасан?

– Небольшая царапина, командир. Но если они опять начнут палить, то меня ожидает участь этого бедолаги, что лежит рядом с тобой.

– Гасан, слушай меня внимательно: быстро выходи из машины и беги назад. Скажи людям, чтобы тихо выходили из грузовиков и прятались за машинами.

– А как же ты? Нет, я тебя одного здесь не оставлю! Или ты думаешь, что я струсил!

– Послушай, дружище, нет времени спорить. Делай, что я тебе говорю! Ты мне живым нужен, а ещё одна пулемётная очередь – и тебя правда ждёт участь Клауса. А обо мне не беспокойся, я живучий, Гасан! Все! Выходи!

Гасан пожал мне руку, незаметно выбрался из броневика и побежал к грузовикам. Когда дверь бронемашины захлопнулась, прозвучала ещё одна пулемётная очередь, и все стихло. После небольшой паузы, вдруг раздалась русская речь в громкоговорителе:

– Внимание! Немецкое командование предлагает вам сложить оружие и сдаться! В противном случае вы будете уничтожены.

«Что делать дальше: сдаться немцам или с боем пробиваться вперёд?» – подумал я и, обернувшись, увидел людей, идущих вдоль нашего броневика. Они поднимали руки и, бросая оружие, кричали по-польски и по-чешски:

– Не стреляйте, мы сдаёмся!

Я прикинул: около двухсот человек перешли на сторону немцев. Это были пленные из Восточной Европы и самой Чехии, которых привезли сюда после нас.

Дверь бронетранспортёра открылась, в неё забрался Гасан. Он уныло посмотрел на меня и спросил:

– Что делать, командир, почти половина бойцов сдались немцам. Они думают, что нацисты их пощадят. Но наши, молодцы, держатся! Я всем сказал: кто желает сдаться, пусть идёт! Ты представляешь, никто и шагу не сделал. Есть бывший уголовник, отсидел несколько лет в Баиловской тюрьме, авторитетный человек в городе. Я с ним ещё в поезде говорил, он сказал, что среди его мужиков железная дисциплина.

– Значит, они его боятся и по этой причине не сдаются? – просил я.

– Одни не верят, что немцы оставят в живых. А кто-то и его боится. Он сказал им: кто первым побежит к немцу, то сам своими руками труса задавит. Его тоже зовут Гасан, он сын бывшего промышленника Ахмед-бека. Отца его в двадцатых расстреляли и забрали всё добро. После этого Гасан стал бандитом. Потом тюрьма, высылка. Люди, однако, хорошо к нему относятся, он многим помог в трудное время.

– Значит, у нас ещё около трёхсот бойцов. Что ж, и мне пришла пора действовать! Иди к ребятам, Гасан, а я попробую разобраться с преградой, которая у нас на пути.

Я вышел из броневика. Мимо меня молча прошли последние пленные, сдавшиеся немцам. Люди не смотрели на меня, опустив голову, они шагали к выходу, где стояли немецкие танки.

Через несколько минут дорога опустела, я остался один впереди колонны. Меня резко ослепил свет прожектора, и в громкоговорителе послышался знакомый голос:

– Ильхам! Немецкая форма тебе к лицу! Вот мы и опять с тобой встретились!

– Александр?! – удивлённо воскликнул я.

– Да, это я!

– Так ты и в самом деле предатель?

– Почему же предатель? Я немецкий офицер, который служит своему народу и своей стране. Оберштурмбанфюрер СС Александр фон Шмидт. Как видишь, что касается моего имени, я тебе в этом даже не солгал.

После этих фраз Александр стал говорить со мной, применяя телепатические способности:

– Прислушайся к моим словам, Ильхам, ты же умный человек, я не хотел бы, чтобы ты вот так нелепо погиб здесь, в горах. Переходи на нашу сторону, и мы с тобой провернем такие дела, что никому и не снилось! К тому же ты знаешь, что у нас в плену есть пришельцы с другой Планеты, которые помогут в разработке новых технологий и создании сверхмощного оружия. С его помощью мы поставим на колени весь мир! Нас ждет с тобой великое будущее! Ты только представь себе, что будет завтра, если мы с тобой уже сегодня, сейчас станем центром мировой науки. Подумай над моим предложением!

– Так ты всё это время лгал мне, Александр?

– Я выполнял свою работу! Но скажу честно, я не ожидал, что всё зайдёт так далеко. Мне необходимо было войти к тебе в доверие, но всё неожиданно для меня изменилось. Ты вылечил меня, дал мне силу, поверил в меня. Хотя… ты меня упрекаешь во лжи, а сам?! Ты мне всё время говорил всякую глупость и думал, что я дурачок и ничего не понимаю! Лгал мне, что пришёл из будущего и ещё всякую ерунду про каких-то ангелов, демонов, светлых прародителей человечества. Если б у тебя не было этих способностей, я бы посоветовал тебе сказки писать или уйти в монастырь – там бы ты нашёл своё предназначение. Я доложил командованию о твоих способностях, тобой заинтересовались и приказали мне привести тебя. Вот поэтому-то я здесь! Ты нам нужен, Ильхам!

– Ну а как же люди, которые поверили мне?

– Какие люди, Ильхам? Эти людишки – пыль в мировой истории, от их исчезновения мир не станет ни лучше, ни хуже. Плюнь ты на них и присоединяйся к нам, к сильной стороне человечества. Мы – та раса, с которой надо считаться и с кого брать пример. Скоро весь мир будет у наших ног, и все завоеванные народы будут поклоняться нам и возносить нас как богов. Посмотри на силуэт волка на башне моего танка – этот знак означает силу и власть, так что присоединяйся к нам и будь одним из нас, Ильхам.

– Неужели ты думаешь, что я могу предать своих товарищей и уйти к вам, тем, кто истребляет миллионы людей в печах и газовых камерах концлагерей по всей Европе?! Да вы больше на стаю шакалов похожи, а не на волков! Пропусти нас, иначе мне придётся сразиться с вами.

– Я считал, что ты умный! Жаль, ты так и не понял, что в одиночку ты ничего не добьёшься. Между прочим, часть твоих людей стоят у обрыва горы под прицелом моих солдат. Стоит мне поднять руку, и их сбросят в ущелье. Ну, как тебе мой план?

– Не делай этого, Александр, ты ведь тоже человек и хочешь жить, зачем тебе эти жертвы?!

– Мне нужен ты! Если ты не сдашься, никто из них не останется в живых.

Я лихорадочно размышлял, что предпринять в этом случае, как вдруг со стороны противника прозвучали выстрелы и крики. Пленные, что перешли к немцам, взбунтовались и стали нападать и драться с солдатами Шмидта. Александр обернулся назад и воскликнул:

– Убейте их всех и сбросьте этот мусор в пропасть! Эти люди взбунтовались, решили сбежать, но от меня так просто не уйти. Вот и вы в западне, у вас только один выход – сдаваться, Ильхам! – воскликнул Александр, стоя на танке.

В ярости я вернулся к бронемашине, выдернул из башни крупно-калиберный пулемёт и встал посреди дороги.

– Ты что делаешь, Ильхам, думаешь, с этой игрушкой ты сможешь противостоять нам? Одумайся! Мне жаль убивать тебя!

– Восьмого мая тысяча девятьсот сорок пятого года вся эта ваша клоунада закончится бесславной капитуляцией! Не забудь эту дату, Шмидт!

«Ну что ж, война так война!» – сказал я себе, передернул затвор пулемёта и открыл огонь по противнику. В ответ на меня обрушился шквал свинца. Вскоре в ленте закончились патроны, и на какую-то минуту образовалась пауза.

Пыль и туман рассеялись. Немецкие солдаты были ошеломлены тем, что после стольких выстрелов я ещё стоял на ногах. Они удивлённо пересматривались друг с другом, не понимая, как такое возможно…

На мне не было даже царапины. Огромная куча из свинцовых пуль лежала у моих ног, вода в небольших холодных лужах испарялась от свинцового жара.

Я положил пулемёт на плечо и прокричал:

– Ну что, Шмидт, ты хочешь продолжить? Лучше убирайся отсюда, освободи нам путь! Уходи с дороги, иначе…

– Что, иначе? Мы с тобой на войне, без жертв здесь не обойтись!

Александр быстро запрыгнул в танк, повернул пушку на меня и нажал на рычаг. Но внезапно для всех в танке произошёл взрыв! Башню «Тигра» разорвало на части.

Немцы были в панике, они не понимали, что происходит, и принялись ожесточенно стрелять по мне из автоматов. Я же стоял посреди туннеля и смотрел, как летят, вращаясь, пули и падают у моих ног. Расстояние между мной и врагом было закрыто невидимой энергетической бронёй. Она не дала долететь до цели ни единому куску свинца, защищая меня от вражеских выстрелов.

Выстрел Александра из танка тоже был заблокирован мною. Снаряд взорвался в стволе пушки, не вылетев из нее. Преимущество в этой атаке было на моей стороне, так как я всё время мог заранее предугадывать планы противника и вовремя им противостоять.

Александр не погиб, а был лишь контужен. Взрывной волной его выбросило из танка. Он лежал какое-то время у стены туннеля и вскоре пришел в себя.

– Шмидт, ты ещё жив? Если ты в состоянии ещё ходить, забирай своих псов и убирайся, пока я не разнёс всю вашу банду в клочья! – крикнул я, глядя на обезображенный танк.

– Кто ты, Ильхам? Ты ведь человек из плоти и крови, почему тебя не берут пули и снаряды?

– Почему? Да потому что ваше оружие создано для смерти. А моя сила дана мне для защиты от зла. Поймите же вы: силой никогда не изменить мир к лучшему. Ваш фюрер говорит вам только о победе над человечеством, о смерти, о разрушении и ни слова о мире и созидании. Вам внушали, что, только уничтожая неугодных, можно достичь желанной цели. А кто враг? Мы такие же люди, как и вы, из плоти и крови, как ты выразился.