Элеонора обняла себя за плечи, чувствуя, как колется жёсткая ткань форменного платья. Тени, казалось, навалились на неё, душили. Она вышла из комнаты с подступившим к горлу комом и, поникнув, вернулась на лестницу для слуг, зная, что обнаружит в своей крохотной каморке. Стены, покрытые пятнами плесени от сырости. Соломенный матрас, шуршавший от каждого движения во сне. Треснувший кувшин на умывальнике и потёртый комод. Серое колючее покрывало на кровати.

Она открыла дверь…

В комнате царил хаос.

Вывернутые ящики комода валялись на полу. Чулки кто-то порвал надвое. Огромные полосы ткани были оторваны от воротников её платьев, а нижнее бельё – полностью разорвано. Её набор для шитья был пуст, и иглы рассыпались повсюду. Даже одеяло было покрыто отпечатками ботинок.

Элеонора вспомнила, как Лиззи вышла из столовой несколько часов назад, и поняла, что́ та сделала.

Дыхание перехватило. Кошель!

Элеонора рылась в беспорядке. Иглы скользили по тыльной стороне рук. Кошель должен был быть здесь! Лиззи не могла забрать его, ведь так? Нет, не могла. О, если бы она в раздражении нашла кошель и услышала звон монет…

В панике Элла отбросила чулки. Её буквально трясло. Она перевернула пустой ночной горшок, залезла под комод, заглянула в каждый карман и даже в мышиную нору в углу комнаты.

Денег не было.

Всё накопленное исчезло.

Заработок за все три года украли. Элеонора так бережно копила деньги! Припускала подол всех своих платьев. Распускала швы, используя нитки заново. Из покупок она позволяла себе разве что горячие булочки с крестом^[7] – а теперь все деньги исчезли.

Лиззи сделала это, чтобы помешать ей сбежать из особняка. Элеонора поднялась. Нет, она не могла просто позволить Лиззи остаться безнаказанной! Одно дело пощёчина, но такое?! Нет! Никому она не позволит обращаться с собой так и потакать гордости Лиззи.

Бегом Элеонора спустилась по лестнице для слуг, помчалась через кухню, миновала прачечную и остановилась перед комнатами миссис Филдинг. Она стучала и не останавливалась, пока экономка не отозвалась.

– Элла? – встревожилась миссис Филдинг. – Всё в порядке?

– Кто-то побывал в моей комнате, миссис Филдинг.

Экономка вздохнула, почесала длинную переносицу:

– У меня нет времени разбираться с мелкими ссорами. У меня, знаешь ли, очень много дел, и…

Элеонора чувствовала нарастающую бурю внутри и вот-вот готова была расплакаться.

– Вы не понимаете! Весь мой заработок исчез… весь!

Лицо миссис Филдинг стало жёстче:

– Ты выдвигаешь серьёзные обвинения, Элла. Ты уверена, что посмотрела везде?

– Конечно же, я уверена!

– Так, следи-ка за своим тоном! – резко ответила миссис Филдинг. – Иди и обыщи всю свою комнату, убедись, что посмотрела везде. Если не сможешь найти – я помогу тебе, и мы поставим этот вопрос перед хозяином.

Элеонора похолодела. Она прекрасно знала, как всё будет. Сначала миссис Филдинг будет с ней, но не останется надолго, ведь всегда что-нибудь требует внимания экономки. А когда дверь за ней закроется и Элеонора останется в комнате, у неё не будет другого выбора, кроме как слушаться мистера Пембрука; она не сможет уйти, ведь у неё ничего нет. Нет родственников, которые приняли бы её. Нет рекомендаций для поиска другой работы, а теперь и денег, чтобы снять даже самую дешёвую комнатушку. Если она покинет особняк Гранборо, то будет спать в ночлежках в Уайтчепеле^[8] и Олд Николе, на каком-нибудь старом гамаке, потому что это дешевле, чем кровать. И придётся попрошайничать или того хуже.

Миссис Филдинг наблюдала за ней. Острый взгляд тёмных глаз скользил по лицу Элеоноры. Губы были сжаты в тонкую линию в выражении явного неодобрения, челюсти – стиснуты.

– Или ты предпочтёшь не обсуждать это с хозяином, – сухо сказала она. – Знаешь ли, рассказывать сказки в твоём возрасте уже совсем не подобает.

– Но я…

– Довольно, Элла! Иди спать. У меня был длинный день, и не нужно делать его ещё длиннее.

С этими словами она захлопнула дверь. Некоторое время Элеонора просто смотрела на дерево, с которого за долгие годы уже сошёл лак, потом вернулась на лестницу для слуг. Казалось, из неё словно выскребли что-то важное, и внутри всё болело, жгло.

Она ничего не могла сделать. Миссис Филдинг не верила ей. И если была на свете справедливость, украденные монеты будут жечь, как раскалённые угли, и руки воровки Лиззи обгорят, если она попытается потратить эти деньги.

Но так ведь не будет. Лиззи забрала её деньги, и теперь у Элеоноры не осталось ничего.

Она отворила дверь в свою комнатку, посмотрела на алый закат за окном, подавив желание закричать.

Библиотека. Ей нужно было в библиотеку!

Элеонора бежала по коридорам, залитым лунным светом, сжимая в руках ключ от библиотеки. Слёзы душили её. Ей так нужны были её книги, уютное кресло, дверь, запирающаяся на замок. Каким-то образом ей нужно было сбежать из особняка Гранборо, пусть даже в воображении.

Когда она вбежала в библиотеку, ноги заскользили по ковру. Постаравшись не хлопнуть дверью, девушка заперлась и привалилась спиной к ней, тихо всхлипывая, зажав рот ладонью. Нельзя было, чтобы её услышали. Она не позволит никому забрать у неё эти мгновения, когда уже и так потеряла слишком много.

Элеонора прошла вдоль полок. Сказки? Нет, сказки – для детей, а ей больше не позволят оставаться ребёнком. Путеводители? О, это было бы просто идеальной пыткой. Книга мучеников? Девушка чуть не рассмеялась. Её мысли метались от темы к теме, и каждая из них казалась неправильной. Никто из этих авторов не поможет ей забыться сегодня – всех их она читала прежде.

«Господи, – подумала Элеонора. – Неужели эта библиотека так и будет единственным моим спасением?»

Тошнота подкатила к горлу. Дрожа, Элеонора прислонилась к одному из книжных шкафов и с силой ударила себя по лицу. Она не могла позволить себе потерять контроль. Если кто-то услышит её – мистеру Пембруку тотчас же донесут. Нет, она не позволит им забрать у неё это место.

Прижавшись лбом к прохладному дереву, девушка заставила себя сделать глубокий вдох. Лиззи ограбила её, отрезав путь к самому лёгкому пути побега. Что ж, завтра она обыщет комнату Лиззи и заберёт все деньги, какие только там найдёт. Безумный план воплотится в жизнь. Она могла украсть лауданум^[9] из кухонного шкафа и подлить по несколько капель в каждый графин в доме. Совсем немного – ровно столько, чтобы мистер Пембрук был как в тумане. Если её поймают, то обвинят в отравлении работодателя и опекуна. Если поймают, её могут повесить. До этого самого мига казалось, что риск того не стоит.

Элеонора всё ещё дрожала, но дыхание стало ровнее, да и желудок начал успокаиваться. Ключ от библиотеки оставил на её ладонях глубокие бороздки – девушка заставила себя отложить его в сторону. Завтра она приведёт свой план в действие. Всё, что ей нужно было сейчас, – пережить эту ночь. Уж несколько следующих часов она как-нибудь продержится.

Что-то привлекло её внимание.

Маленькая незнакомая чёрная книга лежала на краю её любимого кресла. Элеонора тут же подхватила книгу – то, что нужно! Никогда прежде девушка не видела её, а ведь прочитала всё, до чего только могла дотянуться. Книга была не больше её ладони. Кожаный переплёт чуть погнулся от времени. Книга идеально ложилась в руки, прохладная посреди удушающей жары.

Элеонора опустилась в кресло, и книга скользнула к ней на колени. Прикрыв глаза, девушка сжимала подлокотники кресла, пока наконец не перестала чувствовать себя загнанной жертвой. А когда руки начало сводить судорогой, она открыла глаза, подняла книгу и заставила себя прочесть:

– Трагическая иф… история Жизни и Смерти Доктора Фауфта. Фауста.

Девушка нахмурилась, глядя на книгу. Если буква «с» будет похожа на букву «ф» по всему тексту, Элеонора вряд ли сумеет продвинуться далеко в чтении. Она посмотрела на фронтиспис^[10]. Внутри магического круга стоял приземистый человечек в треугольном наряде, тыкая книгой в нарисованное существо. Чернила растеклись по бумаге, скрыв создание в тёмной дымке. Элеоноре показалось, что она заметила рога.

Она устроилась и начала читать. Ритм слов убаюкивал её, точно колыбельная, пока Фауст собирался призвать своего демона и мечтал обо всех сокровищах, которые тот подарит ему. Элеонора знала, что такая история не могла закончиться хорошо. Она прочитала достаточно сказок и знала, что если продаёшь душу Дьяволу, редко когда дальше тебя ждёт «долго и счастливо». Праведные будут вознаграждены, нечестивые – наказаны, как и должно, но пока она будет наслаждаться, в волнении наблюдая за людьми, вкушавшими запретный плод. Её тело расслабилось, и Элеонора откинулась на спинку кресла. Перед ней распахнулась вся бесконечность возможностей, которую даровало волшебство. В какой-то миг она зацепилась пальцем о страницу, когда переворачивала, и порезалась. Капелька крови набухла, и прежде, чем девушка заметила, она уже размазала кровь по изображению чудовища на фронтисписе.

Элеонора сунула палец в рот и вернулась немного назад по тексту, чтобы перечитать.

 
                  «Смогу ли я незримых духов слать
                  За чем хочу, во все концы земли?
                  Я прикажу все тайны мне открыть,
                  Осуществлять все замыслы мои
                  За золотом мне в Индию летать,
                  Со дна морей сбирать восточный жемчуг,
                  И, обыскав все уголки земли,
                  Чудесные и редкие плоды
                  И царские мне яства приносить!..»^[11]
 

Элеонора прикрыла глаза. Попросила бы она о подобном, если бы в её распоряжении оказался такой могучий слуга? Золото. Бриллианты. Целые горы украшений, так много, что надень она их все – не сумела бы подняться на ноги. Ковёр-самолёт, на котором она могла бы облететь весь мир и увидеть дворцы Индии и пирамиды Египта. Она бы парила над лесами и океанами, проносящимися под ней вспышками зелёного и синего, а по ночам она бы возвращалась в черноту неба и спала в гнёздышке из звёзд. С таким слугой она бы обернула вокруг себя всю вселенную, точно плащ, облачаясь в радугу и лунный свет и в сияние мыльных пузырей и тысячу других невозможных вещей.

Когда Элеонора открыла глаза, напротив неё сидела женщина. Светло-каштановые волосы незнакомки, припорошенные серебром, были собраны в тугой пучок. Она была средних лет, пухленькая – не высокая и не приземистая. Узорное ситцевое платье казалось мягким и чистым. И в целом женщина выглядела бы совершенно обычной, если бы не глаза – чёрные, точно дыры.

– Надеюсь, я тебя не потревожу, – проговорила незнакомка. Её голос был мягким и казался знакомым.

Ключ лежал на подлокотнике кресла Элеоноры, где она его и оставила. Дверь была заперта. Она знала, что в библиотеке никого не было, когда запирала. Элеонора заморгала, но черноглазая женщина никуда не исчезла.

Её всё-таки обнаружили! Черноглазая, должно быть, пряталась в тенях всё это время, когда Элеонора пришла сюда, ослеплённая своими слезами. Девушка подхватила ключ и спрятала под сиденье. Сердце неистово колотилось. Это мистер Пембрук привёл сюда незнакомку? Что же ей теперь делать?

– Вас здесь быть не должно, – проговорила Элеонора.

– Ну, моя дорогая, – женщина ласково улыбнулась. – Если уж на то пошло, то и тебя здесь быть не должно.

Элеонора почувствовала, как тепло буквально вытекает из неё, и никак не могла отвести взгляд от чёрных матовых глаз женщины. Они были совершенно пусты, словно кто-то продырявил глаза у портрета на картине.

– Не беспокойся, Элеонора, я лишь желаю поговорить с тобой, – сказала незнакомка.

Элеонора прижала книгу к себе, точно щит.

– Откуда вы…

– Милое дитя, я знаю великое множество вещей. Я знаю, что твоё имя – Элеонора Роуз Хартли. Я знаю, что в прошлом месяце тебе исполнилось семнадцать. Знаю, что привело тебя сюда. Тебе и в самом деле есть о чём тревожиться, но это ты и так знаешь. Твоё падение уже началось.

Черноглазая незнакомка словно вскрыла её череп и покопалась в мыслях. Страх выпустил щупальцы, обвившие девушку.

– Вас послал мистер Пембрук? – прошептала она. – Я ничего не сделала. Почти ничего.

Женщина вздохнула:

– Моя дорогая, неужели ты обо мне такого плохого мнения! Я пришла, чтобы помочь тебе. Тебе нужна защита, Элеонора, – особенно теперь, когда Лиззи Бартрам забрала деньги из верхнего ящика твоего комода. Что ты будешь делать, когда в твоём чреве окажется ребёнок, а тебе нечем будет заплатить даже за крышу над головой?

Элеонора уставилась на черноглазую. Откуда та могла знать, что Лиззи её обокрала?! Девушка ведь не упомянула имя Лиззи даже в разговоре с миссис Филдинг.

В полумраке невозможно было сказать, сколько теней было у незнакомки. Казалось, их то три, то семь, то одна, то слишком маленькая для своей хозяйки. Элеонора снова сморгнула, пытаясь сфокусировать взгляд. Черноглазая женщина сидела всё там же, в мягком кресле, и успокаивающе улыбалась. А вот тени исчезли. Элеонора расслабилась. По крайней мере, это она могла принять.

– Я не верю, что вы – настоящая, – сказала девушка наконец.

Женщина рассмеялась:

– Надо же! А я думала, ты так обрадуешься, когда призовёшь меня. Не обычным способом, конечно, – добавила она, когда Элеонора попыталась было поспорить, – но думаю, ты уже сама догадалась, – незнакомка кивнула на книгу на коленях девушки.

Элеонора растерянно пролистала книгу и увидела пятнышко крови на фронтисписе.

– Это? Не понимаю. Это ведь просто пьеса.

– А сказки – всего лишь истории, а вовсе не уроки для разумных детишек и не пути побега для девушек, которым больше некуда бежать. Ничто никогда не является простым, моя дорогая. Если бы это было так, то ты сама была бы просто служанкой.

Элеонора ощетинилась и потрясла книгой перед черноглазой незнакомкой:

– Это – пьеса. Актёры постоянно говорят эти слова, и ничего не происходит. Не хотите же вы сказать, что появляетесь на каждой постановке «Фауста»?

– Что ты, конечно же нет. Тогда я бы совсем ничего не успевала. Но ты права. Четыре года назад, когда ты была совершенно довольна жизнью, я бы никогда не имела удовольствия познакомиться с тобой, даже если бы ты произнесла эти слова на латыни при свете полной луны. Мне нужно кое-что посильнее. Кровь, конечно же. И желание. В этом вся суть магии. А желаешь ты очень многого – разве нет, Элеонора?

Девушка поёрзала в кресле, избегая взгляда чёрных глаз. Да, Элеонора вся буквально состояла из желаний! Хорошая еда, тёплая мягкая постель, горячие ванны и прекрасная одежда, простое удовольствие от того, что впереди ждал день, который не будет полон тяжёлых трудов. А ещё – чтобы матушка и миссис Пембрук снова были сильными и здоровыми и забрали бы все её тревоги. Элеонора старалась быть хорошей, доброй, но у неё было столько желаний, что те буквально пожирали её изнутри.

Черноглазая незнакомка подалась вперёд:

– Я могу помочь тебе покинуть это место.

– Я могу…

– Сбежать сама? Конечно же, можешь. Но когда? И как? Как думаешь, в каком ты окажешься положении, когда покинешь особняк Гранборо?

Элеонора вспомнила Лею, удерживавшуюся одной рукой за садовую калитку. Вспомнила то ужасное выражение на лице подруги. Нет, чего бы ей это ни стоило – она не уйдёт отсюда так же, как Лея.

– Но я могу предложить тебе гораздо большее, чем те скудные заработки, которые ты скопила. Их едва хватит на несколько месяцев. Нет, я предлагаю тебе безопасность. Свободу. Шанс увидеть мир. Тебе не придётся годами экономить и уворачиваться от чужих блудливых рук. Ты могла бы уйти, когда захочешь и с чем только захочешь.

Затылок Элеоноры зачесался. Ей пришлось побороть желание оглянуться через плечо.

– Вы просите меня что-то украсть?

Женщина снова рассмеялась:

– Какая же ты милая. Нет. Можешь быть настолько законопослушной, насколько желаешь. Но у тебя будет власть. Впервые за всю твою жизнь – настоящая власть. Готова поспорить, прежде тебе такое было недоступно.

Власть. Это слово казалось таким незнакомым, даже когда Элеонора произносила его в голове. Тёмное, крепкое слово, навевавшее мысли о кольцах дыма, вьющегося над дорогими сигарами.

– Что вы имеете в виду? Какая власть?

– Я хочу предложить тебе сделку. Я подарю тебе семь желаний. Чего бы ты ни попросила – я исполню это. Ограничений совсем немного.

– Желаний? Я уже давно перестала верить в фею-крёстную.

Глаза женщины сверкнули:

– Может, тебе стоило бы верить чуточку покрепче.

Незнакомка прищёлкнула пальцами. Книжечка, лежавшая на коленях Элеоноры, вспыхнула в огне. Девушка отшатнулась, прежде чем поняла, что жара не было. Языки пламени лизнули её пальцы, когда она потянулась за книгой, но когда коснулась – огонь исчез. И пальцы её остались чистыми – ни сажи, ни пепла. Книга показалась влажной на ощупь. Подгнившей. Мысли сковало новым страхом: что за существо способно было сделать такое?

Очень медленно она отложила книгу. Женщина всё ещё улыбалась:

– Не волнуйся, дорогая. Я никогда не причиню тебе вреда. Но я надеюсь, ты понимаешь, что говорю я совершенно серьёзно. Я в самом деле могу даровать исполнение желаний. И твои я тоже могу исполнить, если ты позволишь.

Пугающая уверенность охватила Элеонору, как морозный узор охватывает стекло.

– А чего вы попросите взамен? – спросила она, уже зная ответ.

Взгляд женщины метнулся к книге.

– Возможно, мне стоило позволить тебе прочесть дальше. Твою душу.

– Что? Нет, я… нет!

– Я вполне разумна, – мягко добавила женщина. – Я заберу свою плату, лишь если ты загадаешь все семь желаний. Я вовсе не хочу тебя обманывать, моя дорогая.

Элеонора уставилась на книгу. Она была почти уверена, что, как только поднимет взгляд, черноглазая незнакомка уже исчезнет. Некая часть её надеялась, что так и будет. Эта женщина знала секреты Элеоноры, но, конечно же, она не могла быть реальной. И эти её тени, извивающиеся вокруг, точно фамильяры ведьмы. Но когда девушка посмотрела перед собой, черноглазая всё ещё сидела там, молча улыбаясь.

Её душа взамен на семь желаний. Чем она станет без души? Где вообще хранилась её душа и заметит ли она, если та исчезнет? Это ведь не палец потерять, и не глаз, и даже не локон волос – тут Элеонора хотя бы понимала, каково ей будет без этого. Но если она обменяет собственную душу – чем она станет?

Душа…

– Почему вы предлагаете мне эту сделку?

Черноглазая незнакомка развела руками:

– Разве это имеет значение? Только подумай, моя дорогая, – она протянула Элеоноре руку, – ты будешь в безопасности, в тепле, сытая. Сможешь оставить все свои заботы позади. Всё, чего только ни пожелаешь, будет твоим. Всё что угодно.

Рука черноглазой женщины была совершенно гладкой. На её ладони не было линий, а на подушечках пальцев – мозолей. Руки самой Элеоноры были все в царапинах – свежая паутинка покрывала костяшки, а пальцы шелушились. Это были руки старухи, а ведь ей было всего семнадцать.

Всё, чего она ни пожелает…

Ей не придётся разделить судьбу Леи. Она сможет найти подругу, дать ей безопасное место, чтобы восстановиться. Она помешает Ифе пройти по тому же пути. Она сможет уберечь своих друзей! И не только.

Мягкая тёплая постель. Крыша, которая не протекает. Горячая вкусная еда каждый вечер – еда, которую никто не выбьет из рук. Не будет больше пульсирующей боли в коленях от постоянного мытья полов. Не будет колючей формы, от которой чешется все тело. И не будет мистера Пембрука.

Она станет леди – настоящей леди, как и хотела миссис Пембрук! Она будет в безопасности, в тепле, сытая, хорошо одетая, и это будет только началом. Она сможет побывать во всех тех местах, о которых только читала, и оказаться дома в мгновение ока. Не будет больше для неё закрытых дверей, не будет тайн, которые она не сумеет разгадать, и где бы она ни оказалась, все будут обожать её.

Незнакомка по-прежнему протягивала ей открытую ладонь, словно мать, ждущая, когда её дитя подойдёт к ней. Элеонора взяла протянутую руку, и на миг показалось, что та дрогнула.

– Элеонора Роуз Хартли. – Улыбка черноглазой женщины истаяла. – Я всегда буду с тобой. Я дам тебе всё, что ты пожелаешь, тебе стоит только попросить. Ты сможешь воспользоваться этим даром семь раз, но после твоя душа будет принадлежать мне. Ты понимаешь?

Тишина окутала их.

– Да, понимаю.

– И ты соглашаешься на это по своей свободной воле, зная цену, которую придётся заплатить?

– Да.

– Что ж, Элеонора Роуз Хартли, отныне я служу тебе.