Иаков, раб Бога и Господа Иисуса Христа, двенадцати коленам, находящимся в рассеянии, – радоваться.
Если бы Иаков жил в наше время и послал свое письмо почтой, почтовые работники не смогли бы найти адресата, потому что адрес неполный. Автор не дает никаких географических названий, не указывает никаких координат. Иаков просто обращается к двенадцати коленам, которые состояли, как можно предположить, из множества людей, находящихся в рассеянии, в том конкретном смысле народа Божьего, рассеявшегося фактически по всему миру.
Но что сразу бросается в глаза? Двенадцать колен напоминают нам о ветхозаветном народе Божьем, о двенадцати детях Иакова (напр.: Исх. 1:2–5). Даже в Новом Завете Павел продолжает говорить о «наших двенадцати коленах» (Деян. 26:7), имея в виду тех, кто может проследить свою родословную до одного из двенадцати патриархов. О рассеянии также говорится в совершенно определенном смысле. Со времен возвращения из вавилонского плена народ Божий как бы делился на две части: на тех, кто возвратился жить в землю обетованную (напр.: Езд. 1:1 и дал.; 2:1 и дал.), и на тех, кто остался жить среди чужих народов. Последняя группа рассматривалась как «рассеянные» по всему миру, и термин «рассеяние» стал употребляться и по отношению к рассеянному по всему свету народу, и по отношению ко всему миру вне границ Палестины, где жил Божий народ.
Но как только начинает проясняться эта проблема, тут же возникают еще два вопроса. Во-первых, во времена Иакова физические потомки ветхозаветного народа уже давно стали «иудеями». Однако Иаков пишет как христианин христианам. И он, автор, и они, читатели, признают Иисуса как Господа. Иаков — раб Бога и Господа Иисуса Христа (1:1), а они – его «братия» (1:2). О них он далее говорит (2:1) как о тех, кто вместе с ним верит «в Иисуса Христа нашего Господа славы». Во-вторых, Иаков утверждает, что все двенадцать колен находятся в рассеянии. Для современных евреев эти слова уже утратили свое характерное значение, они не являют контраста между теми, кто «за границей», и теми, кто «на родине». Все колена, к которым обращается Иаков, рассеяны по всему миру, все находятся вдали от родины.
Казалось бы, мы выяснили многое. Невыясненным остался вопрос, что представляют собой эти двенадцать колен? Чтобы ответить на него, обратимся к Новому Завету. Наш Господь Иисус выбрал двенадцать апостолов (Мк. 3:13–14). В будущем, в дни Его славы, они будут сидеть на двенадцати престолах и судить двенадцать колен Израилевых (Мф. 19:28). Этим Господь не «сотворил» Новый Израиль (заменяя «ветхий» Израиль или создавая параллельный ему). Он вывел Израиль Ветхого Завета в предназначенную для него реальность как Израиль Нового Завета, как апостольский народ нашего Господа Иисуса Христа, людей, которых Павел назвал «Израилем Божиим» (Гал. 6:16). Одним словом, «Израилем» называется народ Иисуса, и это слово представляет собой истинное и неотъемлемое название Его Церкви. Именно поэтому Павел считает христиан по сути сынами Авраама (Гал. 3:7), а Авраама называет нашим отцом (Рим. 4:11, 16). Он никак не конкретизирует эту связь, говоря, например, что мы можем считать себя детьми Авраама, или же что мы можем провести аналогию между всеми христианами и настоящими потомками Авраама по плоти, или что-то в этом роде. Он утверждает как факт следующее: те, кто уверовал в Иисуса и во спасение, называются сынами Авраама и Божьим Израилем.
Слова апостола Петра также перекликаются с текстом Послания Иакова. В своем 1 Послании (1:1) Петр обращается к «пришельцам, рассеянным» по всему миру, и утверждает далее (1:1,2), что они знают Бога как Святую Троицу: Отца, Сына и Святого Духа и что они омыты кровью Иисуса Христа. И опять для более точного определения новозаветных верующих употребляется ветхозаветный термин: они Божьи пришельцы в рассеянии. Этот термин нисколько не грешит против истины, ибо верующие действительно представляют собой Божий Израиль.
Иаков в начале Послания как бы сводит воедино две цитаты из Библии, определяя таким образом круг тех, к кому он обращается. Выражение двенадцать колен лучше любого другого определения убеждает нас, что Церковь покоится на твердом основании в условиях сложных обстоятельств и гонений. Слыша это выражение, мы вспоминаем о людях, преодолевавших невзгоды и тяготы египетского плена (Исх. 2:23), искупленных кровью агнца (Исх. 12:13), странствовавших затем с Богом «по пустыне великой и страшной» (Втор. 8:15; ср.: Исх. 15:22), войной вступая на ту землю, что обещал им Господь (Нав. 1:2), где они продолжали бороться за жизнь в святости среди соблазнов языческого окружения. Вызывая у читателей такие ассоциации, Иаков хочет довести до их сознания, что им уготован путь странников в этом мире. Эти читатели и есть двенадцать колен Господа, и они рассеяны по всему враждебному миру, полному соблазнов. Их родиной может быть любая страна, но они еще не пришли в свою настоящую обитель. Сегодня им дано ощутить на себе все тяготы жизни, все искушения и коварную, извечно притягательную возможность приспособиться к требованиям языческого окружения, что всегда найдет одобрение у мира сего. Они действительно представляются нам народом Господа, искупленным кровью Самого Агнца, но они пока еще не пришли домой.
В первую очередь
Существует мнение, что среди авторов новозаветных Писаний Иаков выделяется как исключительно «практичный» человек. Эта точка зрения вполне соответствует действительности. В самом первом стихе незамысловатым приземленным образом он твердой рукой поставил читателей перед лицом реалий этого мира. Итак, с чего же он начал? Что в первую очередь пожелал сказать Божьему народу, живущему на грешной земле?
Чтобы ответить на этот вопрос, попробуем на минутку отвлечься от отдельных стихов Послания и взглянуть на него как на единое целое. Центральное место в Послании Иакова занимают темы, тесно связанные между собой – можно сказать, что это Послание о взаимоотношениях людей. Автор призывает заботиться о сиротах и вдовах (1:27) и относиться без лицеприятия к ближним нашим в общении с ними и заботе о них (2:1). Иаков подчеркивает, что наш долг – любить ближнего (2:8), и называет это повеление «законом царским». Он укоряет людей, исповедующих веру, но лишенных любви и сострадания (2:15,16), и одобряет тех, кто рискует собственной жизнью ради блага ближних, находящихся в опасности (2:25). Он предупреждает о тех человеческих качествах и о тех проявлениях, которые угрожают общению (3:14), и о том, что нельзя «злословить брата» своего (4:11). Мы незамедлительно должны отдавать другим то, что им причитается (5:4), контролировать свои действия (5:9), заботиться о больных (5:14), делиться с братьями своими переживаниями (5:16) и обязательно помогать стать на правильный путь тем, кто уклонился от Христа (5:19,20). Очень много места в Послании занимает подробный перечень множества аспектов взаимоотношений, и все внимание читателей направляется только на этот предмет.
Однако в первой части Послания (1:2—25) эта тема полностью отсутствует, что представляет значительный контраст с остальной частью текста. В первой части затрагивается тема отдельной личности. В ней идет речь о тех, кому недостает мудрости (5), кто не посвятил себя Богу полностью (7), о брате, бедном или богатом (9—10), о том, кто получит венец жизни (12). Например, в стихах 13–14 встречаются слова, говорящие именно об отношениях отдельной личности с Богом: меня, каждый, собственною похотью. То же можно сказать и о теме рождения свыше в стихе 18. Мы могли бы продолжать в том же духе до стиха 25 – везде мы увидим ту же сосредоточенность на отдельной личности.
Фактически в этом отрывке Иаков рассказывает о долге каждого христианина в первую очередь заботиться о собственных отношениях с Богом. Кто бы мог подумать? Христианин заботится сначала о себе! Но и Павел сказал то же старейшинам эфесской церкви: «Итак внимайте себе и всему стаду» (Деян. 20:28); то есть внимать следует вначале себе, а затем уже всему стаду. Иаков пишет о том же. Прежде чем проявлять беспокойство о других, мы должны побеспокоиться о себе. Мудрый Иаков попадает точно в цель. Обращение автора настолько личностно, настолько направлено на отдельную личность, что он мог бы так обратиться к любому человеку. В стихе 4 он рассказывает о пути, который ведет христианина к зрелости. Прежде чем вести брата или сестру по этому пути или же помочь им в трудной жизненной ситуации, человеку стоит спросить себя: «А иду ли я сам по пути истины? Хорошо ли я преодолеваю все испытания и искушения и возрастаю ли я духовно?» В стихе 12 автор обещает венец жизни тому, кто любит Бога и идет путем терпения. Но может ли читатель поддержать другого христианина в этих требованиях, если не ставит перед собой те же задачи? В 18 стихе Иаков использует как пример удачной христианской жизни идею первых плодов. В земледельческом обществе Ветхого Завета первые плоды и первый урожай принадлежали Господу и были святы. Но может ли каждый верующий называться таким же святым, таким же отделенным и особенным для Бога? В соответствии со стихом 25, мы получим благословение, если научимся слышать и повиноваться слову Божьему: каждый обязан считать это нормой своей жизни. Давайте подумаем, испытываем ли мы эти благословения? Ибо никто не может указать другим этот путь, если не станет сам на дорогу послушания. Иаков подчеркивает эту первоочередную задачу: забудь на время о других! Подумай, как складываются твои отношения с Богом.
Иисус есть Господь
Просто представьте, что это Послание написал Иаков, брат Иисуса. Это предположение нельзя назвать невероятным. Иаков любит слово брат. Он использует обращения братия мои (1:2; 2:1, 14; 3:1; 5:10, 12), братия (4:11; 5:7, 9, 19), братия мои возлюбленные (1:16, 19; 2:5). Он хочет, чтобы христиане относились друг к другу как братья и сестры (1:9; 2:15; 4:11). Но когда он пишет о Том, Кто фактически был ему братом по крови, он называет Его Господом Иисусом Христом (1:1).
Этот стих наиболее отчетливо дает нам понять, кем считали ранние верующие Господа Иисуса, и это отношение совершенно не зависит от личности автора Послания. Многие соглашаются с тем, что Послание Иакова – одно из самых ранних по времени написания христианских посланий[8]. Прошло совсем немного времени с той поры, когда поэзия вознесения Сына Божьего на крест «стала прозой и превратила метафорического Сына Божия в метафизического Бога Сына»[9]. Несмотря на то что Послание Иакова было написано рано, в нем нет ни тени сомнения на этот счет, никаких свидетельств о поисках новой теологии или попыток выражения доктринальных новшеств об Иисусе. Строки Послания звенят твердым металлом, и автор убежден, что читатели во всем мире примут его слова с одобрением.
Мы уже привыкли к общепринятому переводу: раб Бога и Господа Иисуса Христа. Но греки вполне одобрили бы и другой перевод: «раб Иисуса Христа, Который есть Бог и Господь». Некоторые комментаторы[10] склонны избегать такого перевода без споров, но мы заметим следующее: Иаков был большим знатоком греческого языка. Джеймс Адамсон, например, пишет, что Иаков «в совершенстве владел этим языком», и еще раз о том же – «опытный классик, написавший на греческом Послание Иакова»[11]. Поэтому в своем высказывании Иаков подразумевал то же значение, которое выражено в английской версии Послания. Согласно этому переводу Бог Отец и Господь Иисус как бы сообща владеют своими «рабами», но эти же слова в равной степени приписывают Иисусу Божественность. Иаков их не изменил. Сегодня некоторые считают возможным сказать: «Он для меня словно Бог»[12]. Но у Иакова нет никаких приближений: Иисус Христос действительно есть Господь.
Следствием Божественности Господа Иисуса можно назвать тот факт, что Иаков есть Его раб. Это слово «не означает унижение, и его не стоит… рассматривать как причисление к рангу пророка или выдающегося лидера… а следует воспринимать просто как… обозначение принадлежности Христу Его почитателя»[13].
Принадлежать Христу, признавать Его как Господа и Бога, поклоняться Ему и, конечно, как следствие – быть рабом, всегда готовым служить и повиноваться своему Господину. Павел, как и Иаков, видел себя рабом Иисуса (напр.: Рим. 1:1; Гал. 1:10; Флп. 1:1). Он стал рабом Его в тот день, когда сказал: «Господи! что мне делать?» (Деян. 22:10). И хотя быть рабом такого Господина означает занимать славное и привилегированное положение, служение Ему нельзя назвать чисто внешним, показным. Мы все время смотрим на Иисуса: что нам делать, Господи? Обратимся к Посланию Иакова в поисках вдохновенного ответа на этот вопрос. И тогда мы обретем мудрость и сумеем правильно подойти к прочтению этих пяти глав, которые Иаков оставил нам.
О проекте
О подписке