Глава 2

– Отойди от окна, Лотти, прошу тебя, – взмолилась Хелена. – Неприлично подглядывать из-за шторы.

– Но разве тебе не интересно, как он выглядит? – спросила ее кузина Шарлотта, нехотя отходя от своего наблюдательного пункта у окна, выходящего на парадное крыльцо.

– Нисколечко, – ответила Хелена с усталым вздохом. – Я уверена, что он такой же, как и все другие, – грубый и самодовольный. Я уверена, что у него одна цель, такая же, как и у других, – поскорее наложить руки на мое приданое. Если бы не отец, я бы отказалась пройти через этот балаган снова. Он, к сожалению, не понимает, насколько все это для меня унизительно.

Наблюдая за тем, как Хелена продолжает молча усердно работать иголкой, Лотти отчасти испытывала некоторое сочувствие к положению сестры. Брак четы Витли, заключенный после бегства невесты, поставил их дочь Хелену между двумя разными мирами высшего и среднего классов. Молодые люди из отцовского окружения считали ее недосягаемой для себя, а те, кто принадлежал к высшему свету, по большей своей части не рассматривали ее всерьез. Лотти знала, что навязчивое дядюшкино желание выдать Хелену замуж за мужчину из высшего сословия явилось прямым результатом смерти дорогой тети Луизы.

– Может быть, мне попробовать поговорить с ним, – нерешительно предложила она. – Если я объясню, насколько ты против этой идеи после того неприятного случая с лордом Баррингтоном…

– Нет, Лотти! Пожалуйста, не надо! – взволнованно вскричала Хелена. – Папа тогда так переживал этот инцидент, а доктор Редферн сказал, что ему нельзя сильно нервничать – его сердце просто не выдержит еще одного приступа.

– Но что же ты сделаешь на этот раз? – спросила ее кузина в замешательстве.

На привлекательном лице Хелены появилась озорная улыбка.

– О, не бойся, – ответила она спокойно, – я что-нибудь придумаю. К счастью, эти городские денди – те, с которыми я встречалась, – не награждены большим умом, так что не надо быть гением, чтобы найти десяток путей отвадить их.

– Хорошо, что дядя Джайлз не понимает, в какую кокетку превращается его дочь, – рассмеялась Лотти, снова занимая место у окна и берясь за книгу.

– Я бы очень хотела убедить его в том, что у меня нет желания выходить замуж, но только так, чтобы отец не был сильно этим огорчен, – вздохнула ее кузина. – На самом деле у меня вовсе нет необходимости искать себе мужа, но после того, как не стало Джейсона и бедной мамочки, так быстро последовавшей за ним, папа вбил себе в голову, что должен помочь мне занять достойное место в обществе. Представляешь! А как бы мы с тобой могли прекрасно жить вдвоем, если бы он дал нам такую возможность!

При воспоминании о своем легкомысленном старшем брате глаза Хелены наполнились слезами. Четыре года тому назад Джейсон ушел на войну, такой красивый в своем алом мундире и такой уверенный в себе. К несчастью, спустя шесть месяцев он был ранен во время сражения, и его привезли на корабле домой. Ранение оказалось настолько тяжелым, что, несмотря на всю заботу матери, у Джейсона не было никаких шансов на выздоровление. Несколько недель юноша мужественно боролся за жизнь, но в конце концов отошел в другой мир.

Пренебрегая собственным здоровьем во время болезни сына, миссис Витли заболела пневмонией, от которой так и не поправилась. Всего лишь через месяц после смерти сына она скончалась на руках обезумевшего от горя мистера Витли.

Так они остались вдвоем в огромном роскошном доме, который теперь казался пустым и печальным, – престарелый маклер и его дочь. Сознавая, что после смерти матери Хелена будет нуждаться в женском обществе, и не желая приводить в дом чужого человека, мистер Витли пригласил поселиться у них свою племянницу. Лотти, будучи старшей из семерых детей в семье, с радостью приняла это приглашение, тем более что оно сопровождалось обещанием отдельной комнаты и ежеквартального денежного пособия, а также давало ей возможность подняться на более высокую социальную ступень. Общество, к которому принадлежал мистер Витли, хотя и не было высшим, было все же значительно престижнее ее собственного окружения сельского викария.

Несмотря на то что Лотти была на два года старше кузины, у нее отсутствовала ее способность меткого суждения и острого ума, возможно, оттого, что она получила не такое дорогое образование, и, хотя Хелена ее нежно любила, ей нередко приходилось отчитывать сестру, чтобы обуздать ее порою импульсивное поведение.

Шок от смерти жены, последовавшей практически сразу за смертью любимого сына, обострил давнюю болезнь сердца, из-за чего мистер Витли несколько раз оказывался подолгу прикованным к постели. Именно в эти периоды вынужденного бездействия престарелый джентльмен все чаще и чаще всерьез задумывался о будущем своей дочери. Изгнание покойной жены из того общества, к которому она некогда принадлежала, всегда мучило Джайлза Витли. И он часто испытывал острое чувство вины, несмотря на то что миссис Витли, если вдруг между ними заходил об этом разговор, уверяла, что титул графини для нее ничего не значит и она в свое время отказалась от него безо всяких сожалений. Теперь же, когда Хелена осталась единственной заботой и радостью престарелого маклера, он твердо решил сделать все возможное, чтобы ради ее блага, как он считал, вернуть графский титул своей дочери.

Хелене шел уже двадцать первый год, но пока у нее не было ни одного подходящего предложения, и это, конечно, не на шутку тревожило ее отца. И все же за последний год он отклонил несколько соблазнительных предложений своих знакомых от имени их сыновей, потому что те не были достаточно высокородными. Несмотря на то что сам мистер Витли начинал с относительно скромного капитала, его амбиции в отношении детей всегда были несколько завышенными, теперь же его желание сделать дочь титулованной особой почти превратилось в навязчивую идею. Не обращая внимания на постоянные заверения дочери в том, что она не желает выходить замуж для того, чтобы попасть в высшее общество, и совершенно счастлива и без этого, мистер Витли упорно продолжал подыскивать ей великосветских женихов.

Хелена, без сомнения, была очень привлекательной девушкой. С блестящими, орехового цвета кудрями, обрамлявшими ее лицо, выразительными лазурно-голубыми глазами и изящным носиком, она являлась, по крайней мере в глазах своей кузины, несравненной красавицей. А Лотти, унаследовавшая легкий характер матери, к сожалению, имела цыганские черты лица отца и, понимая, что не обладает наружностью героинь романов, которые любила читать, давно оставила надежду встретить своего прекрасного принца. Она во многом разделяла тревогу своего дяди по поводу незамужнего положения его дочери и охотно проводила большую часть времени, предаваясь фантазиям о том, что однажды явится принц на белом коне и увезет с собой Хелену.

Поэтому, заметив наконец карету, приближающуюся к воротам дома Витли, она была сильно разочарована. Поскольку вместо дорогого легкого экипажа, в котором приезжали трое предыдущих претендентов на руку Хелены, нынешний посетитель прибыл в простой наемной карете.

– Я полагаю, что это лорд Маркфильд, Нелл, – начала она довольно равнодушным тоном, но затем, получше рассмотрев стройную фигуру графа, высунулась из окна со все возрастающим интересом.

– Лотти, пожалуйста, – обратилась к ней кузина. – Если этот джентльмен случайно посмотрит сюда и увидит тебя в окне, это может создать у него впечатление, что я с нетерпением ожидала его приезда. При папином настрое мне и так будет трудно отвергнуть этого господина, а если еще он вообразит, что я горю желанием встретиться с ним…

– Прости, Нелл, – сказала Лотти с виноватым видом, отходя от окна. – Не думаю, что он меня видел, но я должна сказать тебе, – прибавила она поспешно, – что он просто ужасно красив!

– И скорее всего, ужасно скучен, – быстро добавила Хелена, убирая шитье и вставая. – Тем не менее мне придется пойти привести себя в порядок в ожидании, когда папа позовет меня на встречу с очередным льстивым пустозвоном.

* * *

Ричард Стэндиш заметил Лотти, подсматривавшую за ним из окна спальни. Эту девушку очень трудно было назвать красавицей, и поэтому, пока он шел к парадному крыльцу дома, его охватили сомнения. Но, вспомнив бабушкины слова о конном заводе Стэндиш, молодой граф поднялся вверх по ступеням и позвонил в колокольчик.

Слуга проводил его в кабинет мистера Витли, и Ричард был приятно удивлен, не увидев броской современной обстановки, которая по какой-то причине ассоциировалась у него с нуворишами. Вместо этого комната была обставлена удобной мебелью, немного потертой, но очень хорошего качества.

За громадным столом красного дерева, занимавшим большую часть кабинета, сидел тучный джентльмен с румяным лицом. При появлении Ричарда он поднялся и протянул руку.

– Ваша светлость, – сказал он приятным голосом и слегка наклонил голову, – я очень рад видеть вас.

Ричард сел на предложенное хозяином кресло. Он испытывал облегчение оттого, что мистер Витли не проявлял ни раболепства перед его титулом, ни – чего он особенно боялся – превосходства человека, имевшего на руках все козыри. Взяв предложенный ему бокал и облокотившись о спинку кресла, молодой человек решил приступить к деловому разговору без излишних проволочек.

– У вас наверняка есть ко мне вопросы, – неторопливо произнес он.

Ричард понимал, что первое впечатление, которое он произведет на отца невесты, очень важно, и, поскольку решил сделать все, что было в его силах, для успеха своего предприятия, изобразил подобие улыбки.

Мистер Витли замахал руками.

– В этом нет необходимости, ваша светлость, – ответил он. – Я уже навел справки относительно вашего происхождения и остался более чем удовлетворен. Давайте продолжим. – Вынув из папки лист бумаги, он положил его перед собой на стол и начал: – Вы должны понимать, что в моем решении найти для дочери подходящего мужа я руководствуюсь только ее интересами. Когда меня не станет, она окажется обладательницей значительного состояния, и я уверен, вы поймете, что мой долг – уберечь ее от какого-нибудь бессовестного негодяя.

– Естественно, – спокойно согласился Ричард – Я ничего другого от вас, как от отца, не ожидал бы.

– Я составил это соглашение, – продолжал мистер Витли, кивая на лист бумаги. – В нем содержатся основные требования к потенциальному претенденту на руку моей дочери. Я сам не считаю эти требования особенно обременительными, но по какой-то причине – вы, без сомнения, слышали, что вы далеко не первый, – мне оказалось крайне трудно найти человека, который был бы способен оправдать мои ожидания. – Дав Ричарду взглянуть на несколько фраз, он отодвинул лист на край стола. – Для экономии времени прочтите сами, милорд. Если окажется, что с некоторыми условиями вы не согласны, мы не будем больше терять ни вашего, ни моего времени.

Взяв документ, Ричард стал изучать его. Он оказался чем-то вроде контракта – соглашением сроком на три месяца, в течение которых кандидат на руку мисс Витли должен был ввести ее в круг своих друзей – при условии, что ее отец сочтет их подходящими, – получить необходимые приглашения и сопровождать ее как можно чаще на приемы и балы в высшем обществе. В этот период все расходы будут оплачены мистером Витли, включая снабжение претендента соответствующим гардеробом, в случае если в этом возникнет необходимость.

Хотя было ясно, что условия договора можно было выполнить без большого труда, граф не мог отделаться от ощущения, что, заключая такое соглашение, он подвергается большой опасности расстаться с последними остатками самоуважения. Безусловно, задолженность по кредиту на реконструкцию Маркфильд-Холла достигла кризисной точки и возможность восстановить стэндишский конный завод так соблазнительна, но, как сказано в Библии, «какая польза человеку, если он завоюет весь мир, но потеряет свою душу?».

По мере того как Ричард изучал этот документ, глубокая морщина начала появляться на его лбу, и он как раз собирался задать себе вопрос о том, сможет ли он подписать такое позорное соглашение, когда его внимание привлек странный звук. Подняв голову, он увидел замороженную гримасу мистера Витли. Лицо его было обильно покрыто капельками пота, он с трудом дышал и хватался пальцами за шейный платок в отчаянной, но тщетной попытке ослабить сложно завязанный узел.

Ричард в ужасе вскочил на ноги.

– Дорогой сэр, – выдохнул он, – вы больны?

В ответ глаза мистера Витли вылезли из орбит, слабое клокотание сорвалось с его губ, и на глазах у потрясенного посетителя он тяжело повалился на стол, перевернув раскинувшимися в стороны руками чернильницу и разбросав во все стороны кипу бумаг.

Граф судорожно пытался найти звонок для вызова слуги. Наконец обнаружил его на стене возле мраморного камина и с силой дважды дернул за шнурок. Затем Ричард поспешил к мистеру Витли, осторожно поднял руку больного из лужи чернил, в которую та упала, и стал искать у него признаки жизни.

Он как раз нащупал слабый, нитевидный пульс, когда дверь отворилась и вошел ливрейный лакей.

– Немедленно пошлите за доктором! – крикнул граф, не поднимая головы. – У вашего хозяина приступ.

Охнув от ужаса, слуга попятился из комнаты и поспешил выполнить приказание.

Тем временем Ричард приподнял мистера Витли со стола и кое-как усадил его в кресло. Ему удалось развязать узел, и он пытался снять льняной платок с шеи мистера Витли, когда его с такой силой оттолкнули в сторону, что он едва не потерял равновесие.

– Что вы с ним сделали? – раздался гневный женский голос.

– Потише, мадам! – запротестовал граф, потирая локоть, которым ударился об угол высокого кресла Витли. – Уверяю вас, я не виноват в приступе мистера Витли.

– Убирайтесь! – крикнула Хелена (ибо это была она) и бросилась на колени возле кресла, обнимая находящегося без сознания отца. – Умоляю вас – уходите! – отчаянно выкрикнула она еще раз, не отрывая глаз от побледневшего лица больного.

Проглотив резкие слова, которые были готовы сорваться с его губ, граф быстро пришел к заключению, что его присутствие скорее мешает, чем помогает, и, повернувшись на каблуках, вышел в открытую дверь. Щелкнув пальцами лакею в вестибюле, он схватил свою шляпу и перчатки и, не дожидаясь, пока тот поможет ему надеть плащ, покинул дом, не оглядываясь.