© Дорофея Ларичева, 2016

© ООО «РОСМЭН», 2016

* * *

Земля-56. Где-то на просторах России. Сентябрь. 2036 год. Василий Мазурин

Этой осенью Василий Мазурин, человек серьезный, обстоятельный и уважаемый коллегами, вопреки традиции отправился в отпуск не в теплые края, где шумят волны, шелестят паруса и надрывно кричат чайки, где можно с наслаждением погреть уже не молодые кости. Нет, он укатил в российскую глушь, да еще в компании чудаков-энтузиастов: мистиков, уфологов, биоэнергетиков. Они искали то чупакабру под Челябинском, то крылатого человека в горах Урала, то чудь белоглазую под Екатеринбургом, то еще не пойми кого, столь же таинственного, мифического и неуловимого. Поговаривают, на их счету был даже снимок йети, но на обратной дороге фотоаппарат куда-то запропастился, а спонсорам и подписчикам странички в социальной сети достались лишь карандашные зарисовки да цветистые описания самих исследователей, обрастающие новыми подробностями с каждой неделей.

Но Василий Мазурин, работник одной из подмосковных научных лабораторий, поехал за Урал вовсе не за следами инопланетян или автографом Хозяйки Медной горы. У него была конкретная и прозаичная цель.

А начиналось все так…

В середине лета судьба свела Василия со старым приятелем и коллегой – Брониславом Соловьевым. Бронислав оказался не в меру болтлив, зол на Роберта Ноэля – их общего знакомого, – жаждал внимания, сочувствия и поддержки. И поведал коллеге такое, о чем наверняка поклялся молчать до последнего вздоха.

Так Мазурин оказался причастен к чужой тайне, на первый взгляд смешной и невероятной, – но с появлением пилигримов и аномалий границы вероятного значительно расширились.

«А вдруг? – подумал Василий. – Что я потеряю, если проверю все лично?»

Тут-то и вспомнились ему знакомые уфологи – люди дурные и безобидные, чьи россказни он как-то высмеивал в дружеской компании. Одна из услышанных историй заставила его задуматься не на шутку.

На планшете сохранилась электронная визитка руководителя чудаков. И при первой возможности Василий позвонил по указанному там телефону, пообещал щедро профинансировать путешествие, принялся паковать рюкзак. У него был продуман маршрут.

Он всегда был везунчиком, дружил с госпожой Удачей и договаривался с обстоятельствами. Должностью и ученым званием его обеспечил отец, поддержкой со стороны властей – тесть. Научная карьера Мазурина развивалась как бы без его участия. Не прикладывая никаких усилий, Василий год за годом оказывался соавтором солидных публикаций и успешных проектов.

И вот теперь Мазурин сидел на крыльце старого дома в крошечной деревеньке далеко за Уралом. Сюда добирались на перекладных, прибыли засветло.

Все получилось не так, как он ожидал. По дороге к четверым исследователям присоединилась измученная женщина с дочкой лет восьми-девяти. Вот только вела себя эта кроха совсем не по-детски.

– Пилигрим? – спросил Василий женщину, скорбно замершую рядом на заднем сиденье старенькой машины.

Та печально кивнула. Круглое лицо с крупными губами и широко посаженными потухшими глазами было серым от пережитых тревог и совершенно несимпатичным.

Жалости к спутнице ученый не испытывал, поэтому задал следующий вопрос:

– Разделять будете?

– Поздно. – Женщина обняла девочку за плечи. – Говорят, их должны заранее чувствовать специально обученные люди. Свету пропустили. А мы не поняли, вначале к батюшке повели, потом по бабкам. Теперь Света и эта, новая, Стелла, – голос попутчицы неприязненно дрогнул, – между собой воюют. Сейчас она Стелла, через час может Светочкой стать. Я слышала, если не договорятся, погибнут обе. Вся надежда на…

Она не договорила, всхлипнула. Сидевшая рядом девочка погладила женщину по руке.

– Я с Земли-1. Мне обещали клона, – произнесла она взрослым тоном. – Эдуард Смолин, директор «Приюта пилигрима», клялся, что миграция на Землю-56 самая гуманная.

Мазурин не стал дальше расспрашивать. В молчании они доехали до деревни, пообщались с местными. В душе ученый до сих пор не верил, что желаемые способности можно приобрести вот так просто – забравшись в аномальную зону. Не в одну из тех, что возникли совсем недавно и исчезли лишь благодаря усилиям Бронислава Соловьева и излучению сотен Тесла-башен. А в известную еще прапрапрадедам, где сходят с ума компасы и часы, где человек излечивается или заболевает, видит невидимое, а то и вообще может сгинуть навеки. В такую, после которой Роберт Никитин стал всемирно известным Робертом Ноэлем.

О получении Ноэлем невероятных способностей Броня рассказывал, не тая зависти. Но сам Броня ради мечты даже не пошевелился. А он, Василий Мазурин, добрался. Ведь не только в какой-то там Канаде случаются чудеса!

Теперь нужно дождаться проводника. Ох и долго же! В избе целый час причитала и просила о помощи несчастная женщина, крестилась, молилась, дрожащими руками боязливо комкала платок. Ее дочь Света испуганно смотрела на мать, на сопровождавших их мужчин, на старика проводника.

Наконец на крыльцо вышел дед, страшный, как родной брат черта, зыркнул на Василия и хрипло изрек:

– Этот тоже пойдет. Больше никто.

– Но… – попытался возразить предводитель уфологов.

– Кто не послушает, не доживет до рассвета.

Он махнул рукой женщине с ребенком и Мазурину и, не оборачиваясь, поковылял в лес. Ученый не стал извиняться перед попутчиками, в конце концов, он им платил за подчинение. Может, и хорошо, что только он там окажется. «Больше достанется», – совсем по-детски решил он.

Тропа закончилась быстро. Начались кусты и буреломы, овраги да темные чащи. Света ныла, мать ругалась на дитятко, старик флегматично топал впереди. И только свет его мощного фонаря позволял не заблудиться.

До нужной поляны они шли, наверно, часа два. Замшелые, глубоко погрузившиеся в землю валуны в свете луны казались впавшими в спячку медведями.

– Я бою-ю-юсь! – захныкала девочка.

Мать отвесила ей подзатыльник.

– Тута, – провозгласил дед. – Ночь до рассвета пересидите. Захотят – помогут, выведут.

– Кто поможет, дедушка? – Женщина прижала к себе дочку.

Василий пожалел, что прослушал ее имя, а спрашивать сейчас было неудобно.

– Помогут, – ответил дед и выбрался из каменного круга.

Фонарь пару раз сверкнул за деревьями и исчез. Девочка тихо плакала.

«Зачем я пришел? Какая дикая, беспросветная серость! Точно неграмотный дикарь…»

Василий мерил шагами поляну, его мысли постепенно уносились к работе, неожиданному успеху Соловьева, достижениям Ноэля, двум девушкам-медиумам, помогавшим уничтожить пилигрима Орэфа…

Женщина положила на камень сумку, присела на нее, устроила на коленях дочку, скорее зашептала, чем запела колыбельную. Звуки ночного леса тоже поначалу шептали, а потом птица неподалеку защелкала, закричала, подавая сигнал.

Лес ожил, зазвенел, запел, завыл, зашелестел. Василий сбился с шага, остановился, запрокинул голову в небосвод. Меж ветвей горели прожекторы светил. Именно прожекторы, ибо даже за городом никогда таких крупных, точно спелые ягоды, звезд не увидишь. Еще луна – выщербленная, стареющая. «А ведь на многие здешние километры от силы с полсотни людей наберется», – осознал он и поежился.

Ему вдруг показалось, он слышит биение сердца Земли – гулкое, тихое. Звезды качнулись, потянули его к себе, закружили, потащили в глубины галактики…

Очнулся Василий лежащим ничком на палой листве, замерзшим до зубной чечетки. Рядом, привалившись к камню, недвижимо сидела женщина, и ученый потрясенно уставился на ее лицо – спокойное, умиротворенное. Выкрашенные в темно-бордовый цвет волосы с отросшими черными корнями растрепались, в них запутались листья и хвоя, но выглядела его спутница совсем иначе, чем вчера. Женщина смотрела на Мазурина, на сидевшую рядом на камне девочку и улыбалась.

– Получилось? – осипшим, простуженным голосом спросил он.

– Я буду жить, – вместо матери ответила дочь. Нет, не дочь, Стелла, пришелица с Земли-1. – Она, увы, тоже.

Мазурин поднялся с листьев, с трудом разогнул спину, первым делом выудил из недр кармана коммуникатор и выругался от избытка чувств. Он видел и понимал его устройство!

На радостях захотелось побыть джентльменом. Он протянул руку женщине, помогая встать.

«Сейчас еще утешать придется», – брезгливо подумал он.

Но женщина легко выпрямилась, осмотрела свои брюки, неожиданно потрогала куртку Василия – и рассмеялась. Счастливо, беспечно затанцевала по поляне.

«Спятила, несчастная!» Женщину было немного жаль, но тащить на себе полоумную он не собирался. «Пусть бывшая дочурка отвечает за сумасшедшую мамашу». Мазурин был непреклонен.

А девочка вдруг спросила:

– Как тебя зовут?

– Василий, – ответил ученый.

– Не тебя, – пренебрежительно отмахнулась девочка. – Тебя, пришелица.

– Джезерит. – Пляска оборвалась, женщина подошла к Мазурину и слегка поклонилась. – Я сестра известного тебе Орэфа. Ты обязан рассказать мне об этом мире. Я помогла тебе заполучить талант видеть суть вещей, ты поможешь мне освоиться здесь.

Ученый потрясенно попятился, ибо под хрупкой человеческой оболочкой скрывалось древнее-древнее существо.

– А потом, – звонким голосом продолжала пришелица, – отвезешь меня туда, где умер мой брат. Как называется то место?

– Барск. – Первый страх прошел. Василий улыбнулся новой знакомой.

Что, если эта встреча лишь удачное дополнение к его новым талантам?

Всего недели хватило Василию, чтобы убедиться, что женщина по имени Джезерит обладала феноменальной работоспособностью. Она искала и находила людей, связанных с Обществом Зари, восстанавливала старые связи Орэфа, помогала наладить новые. Она называла себя и Орэфа Вестниками, обещала невиданные выгоды своим помощникам и вдохновляла на свершения даже осторожного Мазурина. Он не очень понимал, зачем ему это, но предпочел довериться древней ведьме.

– Твой Ноэль далеко зашел, – говорила она Василию, прочно обосновавшись в его квартире, пока семья отдыхала на море.

Он боялся ее гнать. Джезерит смеялась над ним – он терпел.

Она часами изучала сайты с отчетами о построении макросети. Мазурин подозревал, что древнюю куда больше интересовала аномалия и личность ее создателя.

– Стелла тебе в помощь, – великодушно разрешила Джезерит. – Она из того же мира, что и Дорофея – идейная вдохновительница Роберта.

Мазурин соглашался, выспрашивал девочку, но та была рядовым пользователем, а не программистом или хакером и отчего-то ненавидела главное научное изобретение своего родного мира. Она скучала в московской квартире, рвалась беззаботно бродить по городу, наслаждаться быстротечным детством, ведь именно за этим она прибыла на Землю-56. А Василий лез с заумными вопросами, выводил из себя восьмилетнего ребенка с сознанием пожилой женщины.

– Мне вшили чип в сорок два года, – призналась она, с подчеркнутым вниманием изучая игровую приставку.

Вот как с ней работать?

Василий ежедневно читал обновления на сайте и не находил возможности подобраться к Роберту Ноэлю, пока через Джезерит не выяснил, в какой тюрьме коротает свои дни бывшая верхушка Общества Зари и куда переводят верных им химер.

Все это не только интриговало, но и настораживало. Василий на миг усомнился – с кем он вздумал тягаться? По древнему поверью, убийца дракона сам становится драконом, убийца нелюдя – уже не человек. И властная поддержка Роберта впечатляла, и команда у него подобралась достойная.

– Нет непобедимых, как нет бессмертных, – утешала его Джезерит. – Ноэлю удалось победить Орэфа, ты победишь Ноэля. Я слышала, сейчас он собирает медиумов.

Она раздумывала едва ли пару секунд.

– Стелла! – Джезерит подозвала девчонку. – Из тебя выйдет сносный медиум.

Маленькая пилигримка подошла, преданно глядя на древнюю химеру.

Ладонь Джезерит слабо засветилась, опустилась на высокий лоб. Стелла вскрикнула, отпрянула, но Вестница другой рукой рванула на себя светлые пряди. Девочка ахнула, осела на паркет, а Джезерит держала наливающуюся призрачным огнем руку на ее голове.

Василий смотрел на экзекуцию, распахнув глаза и забывая дышать. Изо рта ребенка текла пена, зрачки расширились, хрупкое тельце подергивалось.

– Довольно с тебя. – Джезерит выпустила Стеллу.

Та растянулась на полу с блаженной улыбкой.

– Что с ней? – Василий не знал, звонить ли в «скорую» или самому бежать от опасной покровительницы за тридевять морей.

– Ничего вредного, – жестко отрезала Вестница. – Встанет, отряхнется и отправится к психологу рассказывать о ярких видениях. После этого малявке прямая дорога на прием к Ноэлю. Он таких пачками собирает, особо впечатлительных в Барск возит. А уж она постарается понравиться, правда, дочурка?

– Да-а, – счастливо выдохнула девочка, потягиваясь на полу.

– Формируй команду, – приказала Джезерит Мазу рину.

И он старался, как мог. Сам вышел на оппонентов профессора с французской фамилией и самого ярого врага – Максима Белякова, пообщался с ним, свел с Джезерит и Стеллой.

Может, не все так плохо и он движется к своей мечте? Кто знает, как извилист и долог будет путь до цели?

Тогда-то в голове Василия Мазурина и созрел план. Из всех людей, собранных Джезерит, ученый выделил одного, наиболее осведомленного и активного. Звали его Карл Травников. Как выяснилось, именно Карл выполнял в Обществе Зари особые поручения Орэфа и, о чудо, был талантливым программистом и уже прошел отбор в команду Роберта, собирался ехать в Барск, попутно выручать Рюкина и Верховицыных.

Вдобавок ко всем личным качествам у Травникова обнаружился очень приятный довесок – пять десятков химер, выращенных по заказу Орэфа в зарубежных лабораториях. Когда нелюдей доставили в Россию, Джезерит возила всех приближенных на подмосковную дачу смотреть, знакомиться. К каждой химере подходила, пристально смотрела в глаза. До этого подвластные только Карлу твари были готовы есть у нее из рук и преданно лизать пыльные ботинки.

Карл благополучно переждал августовские и сентябрьские облавы в Англии и возвратился из Оксфорда в Москву, полный весьма амбициозных планов. Он не был пилигримом, но обладал способностями хамелеона и природного психолога, легко входил в доверие, а сам не торопился откровенничать с другими.

Порой Василию казалось, что Джезерит души не чает в Травникове, он даже начал опасаться, что окажется не у дел. Но древняя химера – Вестница, успокаивала:

– Я в людях не ошибаюсь, ты мой главный козырь.

В самом конце сентября Джезерит со Стеллой переехали в город Реутов, в квартиру, некогда принадлежавшую прежним хозяевам их тел. Это была тесная однушка в многоэтажке, но светлая, ухоженная, со смешной полосатой мебелью, веселыми детскими обоями с кроликами и морем детских игрушек повсюду.

В назначенный час Мазурина встретила у подъезда Стелла, проводила внутрь, где на тахте его уже дожидался Карл Травников, а на полу была развернута тонкая рамка переносного голографа.

– Как я понял, теперь Общество Зари – это вы.

На круглом лице Карла цвела приятная улыбка. Костюм из мягкой светлой ткани делал фигуру гостя еще толще и неповоротливей.

– Мы, мой друг, – пропела Джезерит, ставя перед ним чашку с настоем ароматных трав.

Она присела на подушку в ногах у гостя, точно была его служанкой.

«Почему она скрывает свою натуру? Почему твердит другим, что всего лишь безобидный, бесталанный пилигрим? – маялся подозрениями Василий. – Чем мне грозит ее помощь?»

– Как пожелаете, – легко согласился Карл. – У меня для вас привет от английских коллег. Слышали о Союзе пилигримов?

Никто о таком не знал.

– Я сейчас свяжусь с его главой, и он сам все расскажет. Из-за гибели Орэфа и недоступности Ильи Рюкина я уполномочен вести переговоры с вами.

Пока Стелла раскладывала по тарелкам кексы, он вынул планшет, ткнул пару раз в экран, и из лежащей на полу тонкой ленты голографической рамки в потолок ударил столб света. Джезерит пультом затемнила окна, но Василий успел заметить торжество в ее глазах, точно женщина выиграла баснословный джекпот в лотерею.

Вопреки ожиданиям, изображение над рамкой проявилось не объемным, а плоским. Зрители вначале увидели тесную, но со вкусом обставленную комнату, картины на стенах, ковры на полу, леопардовую обшивку мебели. Изображение чуть сместилось, и в зеркале отразился крошечный беспилотник размером едва ли больше стрекозы. Именно он передавал изображение. Над стрекозой в воздухе плыла такая же крошечная картинка – четверо переговорщиков из Реутова. И только потом в поле зрения камеры появился сам герой.

В детстве Василий Мазурин обожал фильмы про отважных покорителей диких стран, искателей сокровищ, путешественников. Человек на экране словно явился со съемочной площадки приключенческого кино. На вид лет тридцати – тридцати пяти, жилистый, мускулистый, загорелый, с волевым открытым лицом, чисто-голубыми глазами, пшеничными, зачесанными набок волосами. Легкая щетина дополняла образ. Герой был облачен в светлую, расстегнутую до середины груди рубашку, потертые джинсы с блестящей пряжкой на ремне. Мазурин даже присмотрелся, нет ли кобуры с пистолетом.

Человек белозубо улыбнулся, поздоровался на английском:

– Хай!

Карл приподнялся, поклонился и кратко по-русски пересказал, где он находится, кто присутствует в комнате.

– Прекрасно, – на чистом русском ответил потенциальный киногерой. – Мое имя Гильермо Карвел. Я, скажем так, Магистр Союза пилигримов.

Василий Мазурин рассматривал тяжелые командирские часы на его руке, болтавшуюся на шейном шнурке пустую гильзу и с сожалением думал, что он сам никогда не будет выглядеть столь эффектно.

– Вы хотите нам что-то предложить? – поинтересовалась Джезерит.

Гильермо улыбнулся:

– Союз действует на всех континентах. Неохваченными остались лишь Россия, Китай и ряд мелких стран. У нас с Орэфом были разногласия.

Он вышел из комнаты, оказавшейся каютой. Камера вылетела следом.

Зрители смогли полюбоваться разлегшимися в шезлонгах на палубе красотками в бикини, официантом с подносом, уставленным коктейлями и сладостями, трепещущими на ветру флагами, синей далью моря с зелеными пятнами островов. От этого сентябрьская промозглая погода средней полосы России показалась чуть ли не проклятием, преддверием зимнего ада.

«Он ведь нас заманивает, – понял Василий. – Внешностью, картинкой красивой жизни. Мы смотрим рекламный ролик и покупаемся на обещания. Орэф же не дурак был!»

Но ни Джезерит, ни тем более Стелла словно не замечали глянцевой вывески с распродажи счастья. Или у них, пилигримов, у всех мозги набекрень? Радовались сильному помощнику? Или хотели чего-то еще, о чем он, Мазурин, не догадывался?

– Союзу пилигримов более тысячи лет, – продолжал Гильермо. – Мы следим за событиями в мире. До недавнего времени нашей основной целью было преумножение капитала.

– Как долго ты у руля? – не удержался Василий.

Все та же улыбка кинозвезды в ответ.

– Пять лет из одиннадцати в этом мире (в вашу эпоху?). Еще двадцать три года я провел здесь во времена Елизаветы Первой, был, кстати, дружен с Френсисом Дрейком, знал Уильяма Шекспира, – не преминул похвастаться он.

Василий с удивлением отметил, как поскучнело лицо Джезерит. Что за планы у этой древней?

А Карвел тем временем продолжал: