Значит, предчувствия ее не обманули и он действительно связан с аномалиями. А может, и с гибелью того художника? Девушке стало страшно. Но сидевшие рядом люди не торопились арестовывать «лиса», и она чуть успокоилась.

– Пока вашу машину времени настраивают, – не выдержал Левашов повисшей паузы, – давайте продолжим съемки. У меня по плану еще четыре наукограда и целая ферма клонов. Первый фильм должен быть сверстан и выпущен в эфир к концу недели.

– Действительно, пойдем, – спохватилась Ника. – Мухоловки, айда следом!

– Я остаюсь здесь. – Дора выразительно поглядывала то на Роберта, то на Бронислава. Ну, помогите, подыграйте! Машка сразу надулась, отвернулась. Вот ведь нежданная проблема!

Роберт проигнорировал. Он вообще выпал из реальности, оживленно перебирая пальцами по зависшей в воздухе голографической клавиатуре ядовито-розового цвета. По бронзово-загорелому лицу бродила мечтательная улыбка. Гений опять где-то витал!

Броня листал блокнот, делал пометки. Еще есть слабый шанс на помощь великана. Соловьев, вы же не настолько бессердечны!

– Бронислав Виленович! – Дора вспомнила громоздкое, словно небоскреб, имя ученого. – Мне очень интересно все таинственное. Можно с вами остаться? Пожа-а-алуйста!

– Да-да, конечно, – пробормотал Соловьев, снова зарываясь в блокнот.

– Смотри, им некогда про твоего Ланса рассказывать, – сдалась Вероника. – Едем, Павел.

Про Ланса… Она и так выспросила все, что могла. Вчера им дали поговорить по телефону. Голос парня звучал вполне бодро, но разве скажешь что-то важное, когда за спиной караулят Ника с Машкой? А Доре так хотелось поведать, как она скучала, как плакала ночами там, на Земле-1, думая, что никогда его не увидит. Как винила себя (и до сих пор винит) в его недуге!

Они наконец ушли: рыжеволосая женщина в зеленой цыганистой юбке до пола и высокий некрасивый человек, наделенный нечеловеческим обаянием. В его присутствии Дора до сих пор терялась, путалась в словах, а Машка краснела, точно тревожная кнопка над дверью Никиного кабинета.

Дорофея дождалась, пока пара исчезнет из виду, и обратилась к Роберту, коснулась порхающей по клавиатуре руки, чтобы привлечь внимание:

– Мне очень нужно с вами поговорить.

– С какой стати мы на «вы»? – удивился ученый, не поворачивая головы. – Мы же договорились, я не древний старик, чтобы требовать почтения и уважения к своей отнюдь не дряхлой персоне.

– Прости.

Дорофея смутилась. После того как она была Дельтой, после возвращения в Барск девушка чувствовала себя неловко рядом со своим спасителем. Но промолчи она сейчас, потом может стать некогда.

– У меня действительно есть вопросы и предложения.

– Помогу, – не прекращая печатать таинственный текст, кивнул Роберт. – Разберусь с аномалиями – и сразу. У меня есть хорошая замена чипу. Главное, безопасная, – ошарашил он ее, будто прочтя сокровенные мысли. – С программным обеспечением тоже помогу, парней хороших порекомендую, если сама не справишься. Эти даже за «спасибо» будут счастливы работать, главное, чтобы интересно было. А макросеть – еще как интересно.

– Откуда вы… ты знаешь? – вообще-то она хотела расспросить про другое.

– Грандиозные идеи всеобщей информатизации нашей реальности еще в твоем несветлом будущем на мордашке читались. Ты без электронных штучек жить не можешь, и я тебя понимаю. Хотя… – Он скосил глаза на ее запястье. – Механическую игрушку одобряю. Стимпанк всегда в моде.

И этот туда же! Вот любитель древностей!

– Я просто хотела предложить любую посильную помощь. Информацию поискать, подсмотреть, подслушать, я же хамелеон. – Девушке стало неловко. А то вдруг Роберт решит, будто она только о себе думает.

– Это само собой, – согласился Роберт. – Тебе помогу в любом случае. Мечты должны сбываться. Иначе они тянут к земле, мешают двигаться дальше, сковывают твои мысли и решения, отравляют душу. Несбывшиеся мечты – как перегруженный товарняк без тормозов: в любой миг сойдет с рельсов и исковеркает тебе жизнь.

Дора промолчала. Попробуй пойми гения.

– Кстати, мне твоя помощь действительно нужна. Напарником в машину времени полезешь? – спросил он ее.

Девушка кивнула. Разве можно отказываться от шанса разобраться во всем первой? Машка за спиной недовольно фыркнула.

– Тогда пойдем посмотрим на аномалию, убившую вашего маляра. – Он взмахнул рукой, будто развеивал дым, и клавиатура исчезла. – Бронька, не зевай, хватай тяжеленный чемодан с Гавриком, топай следом.

Сам он подхватил рюкзак, по виду тоже не легкий, и зашагал к выходу.

…Лесопарк Дорофее показался тайгой. От раскопанного котлована и недостроенных небоскребов на окраине Барска он тянулся до горизонта. Во всяком случае, с вертолета его дальней границы девушка не увидела.

Маша окончательно расстроилась, отвернулась от клона, точно чужая, не реагировала ни на вопросы Бронислава, ни на шутливые подначки Роберта. Ноэль, наоборот, ожил, любовно поглаживал планшет, вполглаза изучая столбики цифр и извивы графиков на экране. А едва высадились на поляне, вперед всех резвым зайцем помчался к аномалии.

Маша поплелась в хвосте среди незнакомых ученых. Дорофея решила не тревожить ее – захочет, сама скажет, в чем дело.

Аномалия не поразила. Дора приблизилась к красно-белой полосатой заградительной ленте, разглядывая бледно-зеленый воздушный столб. Он светлел по мере отдаления от земли и полностью таял на уровне сосновых макушек.

Если бы кто-нибудь додумался одолжить девушке изобретенные Ноэлем очки, она бы разглядела, как уплотнялись сотовые сигналы, обтекая заколдованное место со всех сторон. Жемчужно-белесое чужеродное нечто поднималось из травы. Перламутровые и золотисто-зеленые ленты неведомых энергий переплетались клубком или просто извивались в воздухе, будто водоросли, мерцали и колыхались. Они уходили в глубь почвы и взмывали к верхушкам деревьев. Хрустальные прозрачные кристаллики кружились над землей, складываясь в узоры, рассыпаясь и снова собираясь в мозаику…

– Впервые вижу «бутылку»! – обрадованно заявил Роберт. – Их пока восемь!

Он нацепил очки, мельком взглянул сквозь них и обернулся к ученым, прибывшим сюда раньше его, выспросил про пробы воздуха, гравитационные отклонения и о многом таком, в чем девушка совсем не разбиралась.

– Предметы, попавшие туда, не рассеиваются. – К спорившим научникам подошел полный невысокий мужчина с тонкой ниточкой усов. Он, как и большинство персонала, был в костюме химзащиты, щедро украшенном датчиками. Из-за пояса, словно охотничий трофей, свисал противогаз. – Однако… – Он поманил Ноэля, обходя аномалию по часовой стрелке.

Вся толпа наблюдателей переместилась следом, чтобы увидеть за поваленным обгорелым стволом старого дуба разбросанные в траве тюбики с масляной краской и мольберт. С натянутого на нем холста смотрел утренний лес – загадочный, сверкающий росой, подернутый туманной дымкой у корней вековых сосен, а не тех молоденьких тонких сосенок, которые росли здесь ровными полосами.

Дора прищурилась, вглядываясь в переплетение ветвей на картине. По могучему замшелому дубу отважно карабкался вьюн. С перекрестья ветвей смотрела большая кошка с кисточками на кончиках ушей. Смотрела прямо на поваленное дерево, над которым в реальности сейчас возвышалось зеленое нечто.

Конечно, художника было жалко. Но он же сам виноват! Сразу заметил – что-то не то, так почему сидел в самом эпицентре?

Зато Машка делала вид, будто происходящее ее не касается: отвернулась, грызла припрятанное в кармане яблоко.

– Пора допросить убийцу художника. – Соловьев вернулся к оставленному на пеньке чемодану. – Ты Гаврика своего запускать будешь?

– Отчего ж не прогулять зверюшку? – с наигранным весельем ответил Ноэль. – Люди, спасайтесь кто может. Я буду ставить опыт века, – самонадеянно заявил он. – Да запомнят меня потомки!

Щелкнул замок, крышка раскрылась, и наружу выбрался металлический «пес». Был он удивительным хотя бы потому, что, помимо обычных лап под брюхом, имел колеса, а спереди две трехпалые клешни для манипуляций. Морду для робота Ноэль позаимствовал у детской игрушки. И теперь из металлического корпуса вырастала жутковатого вида белая плюшевая голова с черными пятнами и острыми ушами. Из одного уха торчал стержень антенны.

– Нравится песик? – Роберт был неисправим. – Мыши, крысы и морские свинки у нас закончились, в бой идет бронированная техника.

Пес бодро вышагивал вокруг своего создателя, виляя куцым хвостом с меховым помпоном на конце.

– Вначале отправим его, потом беспилотник, – решил покомандовать Броня. Ноэль не возражал.

А Дора с каждой минутой острее ощущала Машкино недовольство. Оно росло, зрело, готовое в любой момент выплеснуться на клона. И Дорофея решила – после эксперимента обязательно выяснит с ней отношения.

Роберт с Брониславом отогнали всех от заграждения, сами отошли еще дальше и запустили робота к аномалии.

– А если не сработает? – спросила Ноэля старая седая женщина, властная на вид, наверняка руководительница первой прибывшей сюда группы.

– Я предусмотрел дублирующие цепочки команд и механические таймеры. Даже электроника не выгорает там сразу.

– Это же «бутылка», – возразила дама таким тоном, будто говорила про обычную стеклянную или пластиковую бутылку, а не про нечто таинственное и смертельно опасное.

– Да хоть «пирамида» или «клякса», – пожал плечами ученый. – Я вчера «спираль» исследовал под Тулой. Вот там я скажу… Тсс. – Он приложил палец к губам, нацепил очки и пробрался поближе, невежливо оставив пожилую даму в одиночестве.

Гаврик приблизился к границе «бутылки». Шаг, другой. Зеленоватая муть нежно приняла в себя механическое существо.

Роберт стащил с шеи платок, под которым оказалось ожерелье из странных предметов. Девушка узнала камеру, несколько дырчатых кругляшей, напоминающих динамики, пару матово-серых коробочек, шершавых на вид.

– Давай, давай! – азартно подбадривал Ноэль свое создание.

Гаврик прошелся по траве, подпрыгивая на кочках, неуклюже замахал лапками, ища опору, и вдруг взмыл, вернее, покатился по воздуху, точно там была невидимая дорога.

– Прямо как в испанской «бутылке»! – охнула за спиной старая дама.

– Гравитационные приборы не работают, – доложил Броня, тоже приближаясь к Ноэлю.

– Вот дела! – Казалось, великий ученый был ошарашен и растерян, но быстро взял в себя в руки, даже заулыбался надменно и загадочно.

Он заглянул в свой любимый планшет, полистал таблички с результатами измерений, постучал по одной из коробочек ожерелья и напустил на себя еще более таинственный вид.

А Гаврик поднялся на полметра от земли и вдруг пропал. Только был – и уже нет.

– Показания идут. – Важность слетела с загорелого лица Роберта. – По данным очень похоже на «спираль». – Он медленно прошелся вокруг ограждения, даже пару раз приседал на корточки. С каждым шагом он все больше хмурился.

– Что думаете, профессор? – спросили его.

– Все законы физики летят к чертям, куда более дальним и вредным, чем в других видах аномалий. – Роберт нервно взмахнул руками. – Для лучшего понимания мне нужен Левашов. Только после обстоятельной беседы с этим милым человеком я изложу свою теорию.

Дальше Дорофея слушать не стала. Все равно ей ничего не говорили физические и технические термины, фамилии ученых и цифры из экспериментов. А с «лисом»-Левашовым она разберется в машине времени.

Гораздо важнее было выяснить отношения с Машкой.

– Эй, свет мой, зеркальце, – повторила она обращение Павла Левашова к своему двойнику. Даже интонацию скопировала. Сколько их девушка видела вместе, тот постоянно подтрунивал над Семой. – Пойдем объяснимся.

– По поводу? – Маха к ней даже не обернулась.

– За что дуешься? – не отставала Дора. Она постепенно уводила Машу подальше от спорящих людей. Туда, где за соснами стоял вертолет.

– Такая умная, поди догадайся, – огрызнулась ее местная копия, наподдав носком туфли шишку.

Теперь уже разозлилась Дорофея:

– Или говоришь, или отправляешься к Нике!

Девушка остановилась.

– Тебя волнуют их дела, их взаимные ссоры! А я не такая! У меня лето проходит мимо! Нормальное человеческое лето! – Маша не хотела, но в голосе прозвучали слезы. – Я на озере всего раз была! На дискотеку ни разу не ходила! С друзьями из прежней школы даже по телефону слова не сказала! Ты понимаешь, что я одна? Совсем! – выпалила Машка, глядя ей в глаза.

– Как – одна? – растерялась Дорофея. – А я? А Ника?

– Вы все взрослые! Даже ты, мой клон! Тебе с ними интересней. Ко мне относятся как к малявке! И ты тоже! И планы у тебя не детские! Думала, мне как сестра будешь, а ты…

– Вот уже извини! – Дора поняла, что готова накинуться на двойника с кулаками. – Ты ничего не знаешь об одиночестве! Когда кроме как в макросети и поговорить не с кем! Неделями! Твои родители рядом, а мои поставили условие: либо отправляйся с ними в безвоздушную черноту космоса навсегда, либо выживай как можешь. И здесь я тоже не хочу ни от кого зависеть. А потому начну свой проект, едва подвернется возможность. И учиться пойду на программиста. Мне знаний не хватает катастрофически!

– Я тебе не мешаю!

Машка отвернулась, собираясь уйти. Не тут-то было. Дора схватила ее за ворот рубашки и бесцеремонно развернула к себе лицом:

– Ты выслушаешь меня до конца!

Она приблизила лицо почти вплотную к Машиному, взглянула в чайно-карие с золотыми искорками глаза, блестящие из-под русой челки. В сознании двойника были страх, обида, гнев, желание уйти и расплакаться – все вместе. И от этого хотелось вначале отвесить ей подзатыльник, а потом обнять и дать нареветься вволю. Но Дорофея сдержалась.

– Видишь, что творится? То, что случилось с художником, может произойти с любым из нас! Разберись и помоги, потом развлекайся!

Машка нахмурила лоб. Ее пугала человеческая смерть, пусть виденная только на экране, аномалии, чужие тревоги.

«Страх – это хорошо, – решила мигрантка. – Ты чувствуешь, значит, не безнадежна. А что, если…»

Дора мало что умела как природный психолог. Она сосредоточилась и обрушила на двойника всю гамму чувств, ощущений, переживаний – своих и чужих, накопленных за день… Маша отшатнулась, вырвалась, оттолкнула Дорофею так, что та упала. А сама испуганным зверем рванула прочь, спряталась в кабине вертолета и затаилась.

– Сразу выпустила тяжелую артиллерию? – Мягкий голос подкравшегося сзади Роберта слегка напугал Дору. Ученый был в очках, потому наверняка видел их обмен эмоциями.

– Пусть привыкает к новому миру. – Дора поднялась с сырой травы. Роберт даже не предложил ей помощь.

– Ты сама не в один день стала такой самостоятельной.

Последнее слово он произнес с особой интонацией. Девушка не поняла – насмешливой или жалостливой.

– Иди к ней. Извинись, уверен: обида не без причины. Достучись, объясни. – Он посмотрел на поблескивающий меж деревьев вертолет. – Сейчас слетаем пообедать и отправимся к машине времени. Мне передали – она готова, но я все равно проверю. Может, хоть что-то прояснится с этими чертовыми аномалиями!

Увы, Дорофея пропустила мимо ушей отчаяние в его голосе. Впервые знаменитый ученый, «русский Тесла», «черный маг электроники» не мог понять, что происходит и как себя вести в связи с этим.

Девушка побрела к Машке. Та сидела в кресле, поджав под себя ноги и глядя в одну точку.

– Ма-аш, Маха, – позвала ее Дора.

– Зачем ты так? – спросила та не глядя. – Зачем столько боли?

– Чтобы ты перестала жаловаться на жизнь и клянчить развлечений. Маша, я тебя не принуждаю следовать за собой, как Левашов своего двойника. Роберт прав, я эгоистка, позабыла про тебя в эти дни. Я не могу вести себя иначе, оставаться в стороне, когда могу помочь. Я тоже мигрантка, выходит, причастна к творящимся тут ужасам.