Многие дети, которым пришлось вести долгую борьбу за право быть собой, не выдерживают. Все разваливается, и они просто не могут понять, что с ними происходит. Я сам был таким ребенком.
Повторяющаяся травма создает ощущение беспомощности. Вследствие сбоев в сети пассивного режима дети не могут уйти из дома или от своих мучителей, они не могут «бороться или бежать» – вместо этого они впадают в «замороженное» состояние, или, другими словами, становятся эмоционально неподвижными.
Срывы чаще всего бывают у тех родителей, кто получил слишком мало тепла в своем собственном детстве; им просто не хватает навыков, чтобы справляться со своими детьми.
Если есть человек, на которого можно опереться, мозг с большой вероятностью восстановится; если такого человека нет, последствия, скорее всего, будут разрушительными.
Умеренный стресс, который правильнее было бы назвать встряской, может дать почву для жизнестойкости только в том случае, если он не является глубоко личным, часто повторяющимся и не инициирован человеком, которого вы любите.
Я постоянно чувствую, что что-то не так. Все ощущается масштабнее, чем есть на самом деле. Я делаю из мухи слона, мне кажется, будто я живу в эмоциональном бум-боксе, где звук включен слишком громко.
Всемирная организация здравоохранения назвала депрессию «мировым лидером по инвалидизации»; по мнению специалистов, она наносит больший ущерб, чем онкология, ВИЧ/СПИД, заболевания сердечно-сосудистой системы и респираторные заболевания.
Полученные в детстве эмоциональные травмы имеют далеко идущие последствия. Они меняют архитектуру нашего мозга, подтачивают иммунную систему, запускают и питают воспалительные процессы, то есть оказывают комплексное воздействие на физическое здоровье и долголетие.