Глава 3. Дэл

Дэл не знал, что Мо уже взобрался по лестнице и вглядывается в бункер, где теперь не видно ничего, кроме кукурузы. Даже если бы хозяин хотел увидеть там работника – не увидел бы. Того успело засыпать зерном с головой, и тело сдавило со всех сторон, как будто какая-то загадочная сила держала его в плену. Дэл пытался глотнуть воздуха, но грудь еле вздымалась. Горло забило зерном. Он выдохнул кое-как, а вдохнуть теперь уже совсем не мог. Сознание посылало телу тревожные сигналы, сердце замирало в груди от ужаса. Он был зажат в стоячем положении, над ним простиралось четыре фута зерна, под ним – еще пятнадцать.

Мо крикнул остальным:

– Не видать ничего! Вниз ушел. Должно быть, мертвый уже.

Дэл слышал эти слова, а потом стал и видеть, что происходит. Видел, как Саттон спускается по лестнице. Как Хики с Вутом бешено орудуют лопатами, отбрасывая кукурузу через плечо. Видел, как еще один человек бежит к бункеру через поле и открывает дверцу с другой стороны, хватает лопату и принимается долбить кукурузную стену. Дэл уже не чувствовал чудовищной боли в груди. Он и сам не знал, как это вдруг все это видит. Во сне, должно быть. Мо отошел в сторону и закурил сигару. Слежавшаяся кукуруза хлынула из обеих дверей, люди работали изо всех сил, расчищая проходы. И тут вдруг Дэл увидел себя самого – как он вываливается через ту дверцу, где работают Хики и Вут. Тело у него безжизненно обмякло – измочаленный кусок человеческой плоти, припорошенный пылью.

Хики перевернул его на спину и выгреб зерно изо рта. Стал колотить Риза по груди с криком:

– Эй! Эй!

Мо спросил:

– Мертвый, нет?

Голос у него был такой, словно он только и ждал утвердительного ответа. Погодите-ка… Мертвый? Да нет, какой же Дэл мертвый! Он ведь все видит, только не чувствует ничего. В ушах зазвучал далекий голос отца, умершего много лет назад: отец звал Дэла по имени. Как такое может быть? Неожиданно его охватило непреодолимое стремление отогнать от себя происходящее. Нежелание мириться с такой своей участью навалилось на него, как груда зерна, и он снова очутился в кукурузе. Он чувствовал, что движется в ней, скользит – ощущение было такое, будто падаешь спиной вперед. Снова пришла невыносимая, неуклонно нарастающая боль, а потом его словно ослепила вспышка молнии.

Дэл поперхнулся, закашлялся и перекатился на живот. Его вырвало. Когда он наконец открыл глаза, перед ними были какие-то яркие зеленые полосы. Он закрыл глаза, снова открыл и теперь уже ясно различил травинки. Перевернулся на спину, и над ним склонились встревоженные лица Вута и Хики, таращившихся на Риза с удивленно раскрытыми ртами. Чувство было такое, будто его избили, – так ломило все тело.

Хики окликнул его:

– Эй! Слышишь меня?

Мо, все еще попыхивая сигарой, сказал:

– Я уж думал, тебе крышка.

Дэл ясно чувствовал, что хозяин разочарован. Он еще покашлял, стараясь прочистить горло. Сел и заметил на руках вмятины от зерен. Он задрал рубашку. Грудь выглядела еще хуже: все ребра в синяках. Ноги онемели, он несколько раз согнул их, разогнул и пошевелил ступнями. Они как будто отекли, да и на вид так оно и было. Дэл чувствовал себя вымотанным, как после целого дня работы.

– Никогда не слыхал, чтобы кто-то вышел живым из такой переделки, – заметил Вут.

– И я не слыхал, – подхватил Хики. – Везучий, паршивец. Сам Бог помог, не иначе.

Дэл отхаркнул мокроту, сплюнул и прошептал:

– Воды.

Вут достал из грузовика фляжку в брезентовом чехле и протянул Ризу. Тот поднес ее ко рту и глотнул.

Потом вытер губы и спросил:

– А тот, третий, где?

Вут с Хики переглянулись.

– Какой еще третий? Тиндалл, что ли?

– Не знаю, как его звать. Какой-то парень тут отбрасывал зерно лопатой. С другой стороны.

– А ты почем знаешь? – спросил Мо.

– Видел.

Все трое задумались.

– Когда ты вывалился из бункера, – сказал Хики, – он ушел обратно, работать. Но, черт… это ж было десять минут назад. Ты тогда еще и в себя не пришел.

Несколько секунд они молчали. Дэл помнил все, что видел. Это отпечаталось у него в сознании, как следы зерен на коже. Следы-то пройдут, а вот случившееся не забудется. Уж больно чудно́е дело вышло. Остальные смотрели на него настороженно.

Дэл перевел взгляд на Мо и сказал:

– Это вы велели им открыть вторую дверцу.

Саттон буркнул:

– Черт, да что ты вообще знаешь?

– А Хики колотил меня по груди.

Вут встревожился:

– Совсем заговаривается. Откуда ему знать?

– Да чтоб мне провалиться, если я знаю, – отозвался Хики.

Даже Мо слегка занервничал. Остальные двое отошли и взялись за лопаты – видно, решили, что пора и за работу приниматься, а может, просто предпочитали держаться от Риза подальше. Дэл все сидел на земле и думал о том, что произошло. Хозяин докурил сигару и бросил окурок в грязь.

Он, видимо, уже оправился от первоначального удивления и теперь прикрикнул:

– Ну? Весь день, что ли, рассиживаться думаешь? Я тебе не за это деньги плачу.

Дэл поднялся. Колени у него дрожали, но он, по крайней мере, держался на ногах и был живехонек.

Он сказал:

– Ну что ж, работать так работать. Зерно теперь легко сыплется.

Он похлопал шляпой по бедрам, выбивая пыль, и снова нахлобучил ее на голову. Подмигнул Вуту и Хики – те все еще были напуганы и не сводили с него широко раскрытых глаз, пока он шагал, прихрамывая, к горе кукурузы. Ноги по-прежнему плохо слушались и казались отекшими. Дэл стал искать свою лопату и нашел ее посреди кучи, засыпанную зерном, недалеко от того места, где бункер выплюнул его. Он начал снова сгребать кукурузу, а когда Мо заковылял прочь, остановился и долго смотрел ему вслед. Риз готов был поставить доллар на то, что этот человек еще придумает для него какую-нибудь новую пакость. Вут опять принялся расспрашивать:

– Расскажи-ка еще раз поточнее: что ты видел?

Дэл оперся на лопату и закрыл глаза.

– Видел, как подбежал еще один человек, открыл дверцу с той стороны и начал отгребать кукурузу. В синей рубахе.

Хики вмешался:

– И нас ты тоже видел?

Дэл постарался восстановить картинки в голове. Зрелище очень походило на сон, готовый вот-вот ускользнуть.

– Да.

Хики сказал:

– Не понимаю, как такое может быть. Тебя ж с головой засыпало!

– А еще что? – настаивал Вут.

Дэл припомнил:

– Мо ничего не делал: стоял и сигарой дымил. А ты, Хики, кричал: «Эй! Эй!» – так же, как потом, когда я уже в себя пришел. И в грудь меня колотил.

– Хм… – протянул Вут.

Хики поежился:

– Вот черт, а. В жизни такого не слыхал.

Вут заявил:

– Мне бабушка рассказывала, как у нее дядя заболел. Ну, поболел да и помер. А потом, говорит, очнулся – прямо когда его уже совсем в гроб укладывать собрались. И рассказывал еще, что всех родных видел, тех, кто уже давным-давно помер: встали все у его кровати и стоят.

Какое-то время они швыряли кукурузу молча, а когда прервали молчание, разговор пошел уже о чем-то другом, не о случившемся.

Дэл навострил уши, когда Вут сказал:

– Брат письмо прислал: говорит, работу можно найти кое-где на скипидарных фермах. Про одну такую написал – Ласточкино Гнездо называется, где-то к востоку от Валдосты.

Хики возразил:

– Этих ферм хватает и тут, и во Флориде. Та еще радость. Житуха там не из легких.

– Поди уж не хуже, чем на Саттона работать, правда же, Дэл?

Тот спросил:

– Интересно, берут они там работников?

– Может, и берут, – пожал плечами Вут. – Ты ведь уже имел дело со скипидаром, да?

Это была правда. Да что там – у Риза вся семья со скипидаром работала, сначала дед, а потом отец.

Он ответил:

– Так, самую малость, – и умолк.

Он чувствовал, что у него кружится голова, и как-то странно кружится, но мысли были заняты Мо. Дэлу не верилось, что тот не предпримет новой попытки. К концу дня последний бункер был пуст, и хозяин появился вновь, жуя на ходу жареную свиную отбивную.

Он оглядел их работу, ткнул пальцем в Дэла и сказал:

– Завтра кукурузу привезем. Я хочу, чтобы ты слазил еще разок в эти бункеры, во все три, да проверил, всё ли в порядке. Почисти там все хорошенько, а потом снова будем зерно засыпать. Пожалуй, это теперь будет твоя постоянная работа. Что скажешь?

Дэл махнул рукой с таким видом, будто ему все нипочем.

Саттон сказал:

– Ну ладно. По домам.

Дэл вернулся к себе в хижину и улегся на кровать. Он знал, что в бункер больше не полезет ни за что на свете. Но рвать когти, пускаться в бега – это тоже было не по нему. Не к лицу как-то, словно он какой-то слабый, перепуганный, никчемный слюнтяй. В наши дни имя и репутация – это все, что человек может надеяться сохранить. И все же Дэл решил, что лучший выход – ускользнуть под покровом темноты. А что там подумает о нем Мо Саттон или кто-нибудь еще, не один ли черт?

Наступила ночь, черное покрывало окутало все вокруг, и тогда Дэл стал собирать немногочисленные пожитки, запасные брюки и рубашку. Ни бобов, ни венских сосисок у него больше не было, но кукурузного хлеба еще немного осталось. Дэл завернул его в припасенную оберточную бумагу и сунул в жестяное ведерко, которое прихватил на одной из ферм, где работал раньше. Привязал ведерко за ручку к ремню, чтобы не таскать в руках. Хотел бы он иметь такую флягу, как у Вута, но хотеть не вредно. Он похлопал себя по карману рубашки, убедился, что Мелоди на месте, достал из-за двери дробовик и перекинул кожаный ремешок через плечо.

Риз беззвучно, как закатное солнце по небу, выскользнул наружу и прикрыл за собой дверь. Слева от него была хижина Бейкера, за ней – Таттла, напротив через дорогу – Джонса… В сущности, его тут ничто не держит. Люди неплохие, ничего не скажешь, но пора и честь знать. Дэл постоял на крыльце, пока глаза не привыкли к темноте и не стали различать залитую лунным светом дорожку: светлую, кремового оттенка полоску песчаной земли, ведущую вперед, а куда – он сам толком не знал. Знал только одно: если останешься здесь, расплаты не миновать. И он двинулся в путь, время от времени поглядывая на ночное небо, усеянное звездами, и на низко висящую медовую луну.

Пару дней он скитался, и как-то раз ему стало жарко – пить захотелось, да и проголодался слегка. Он заметил маленький магазинчик и, войдя внутрь, увидел за прилавком молодую продавщицу – она обмахивала лицо обрывком ежедневной газеты. Дэл взял пачку крекеров «Набс», а потом, подойдя к автомату в углу, бросил в него пятицентовую монету и достал бутылку холодной колы. Открутив крышку, он подошел к прилавку, чтобы расплатиться за крекеры. Девушка была настоящая красотка. Она наклонилась вперед, и ее грудь, подпертая скрещенными руками, показалась в вырезе цветастого платья, а глаза между тем мерили Дэла долгим взглядом. Бойкая, в этом ей тоже не откажешь.

Девушка сказала:

– Что-то я тебя раньше здесь не видела.

– Да я так, мимо проходил.

Запах сладкой пудры с легкой примесью пота ударил ему в нос. Но ни привлекательность продавщицы, ни ее явная заинтересованность почему-то не вызывали у него обычной реакции. Она моргнула и подняла бровь.

Дэл опустил взгляд и спросил:

– Сколько?

Она как будто обиделась.

– Эй! Я не из таких.

Он указал на крекеры:

– За это.