Цитаты из книги «Сталин и его подручные»

К 1923 г. никто и не думал влиять на политику правительства; страх охватил всех, и люди лишь надеялись, что их оставят в покое.

Именно как руководитель кадровой службы Сталин проявил свою гениальность. Он вербовал людей на первый взгляд посредственных и использовал их очень эффективно.

о драконовские меры возымели желаемое действие. После 1922 г. те спецы и интеллигенты, которые были еще на свободе в Советском Союзе, уже не видели смысла в поддержке свободы слова и гуманности. Ради выживания науки и искусства они должны были сотрудничать с большевиками.

Именно эти дети послужат «сырьем» для сталинского Советского Союза. Не сострадание, а стратегия заставляла ЧК, ГПУ и НКВД заниматься постройкой колоний для бездомных детей. Сиротские дома, детские коммуны и теории воспитания были предметами, интересующими тайную полицию: она создала массу сирот и хотела использовать их (34).

С самого начала Ленин и Троцкий тайно рассчитывали на репрессивную организацию труда, с трудовыми армиями и крестьянскими кооперативами на государственных землях. Летом 1918 г. Троцкий заложил фундамент ГУЛАГа, организовав концлагеря в Поволжье.

Война между ЧК и русской буржуазией не была ни классовой, ни чисто политической. Ее можно определить как конфликт еврейских интернационалистов с русской национальной культурой.

Он всех поражал своей варварской грубостью, якобы незнанием языков, но очень скоро товарищей ошеломляла его осведомленность, сила характера и способность быстро осваиваться в новой среде.

перевешивали минусы: глубоко укорененный алкоголизм, эпидемический сифилис, лень, взяточничество, бездорожье, грубость бюрократии, всеобщую бедность. Многим казалось, что экономический и культурный прогресс уже спасает Россию от ее зол.

Сталин, можно сказать, был марксистом лишь в том смысле, в каком Макиавелли был христианином. Для обоих главная задача правителя состояла в том, чтобы не выпустить из рук власть. Они изучили все средства, которыми власть, однажды захваченная, укрепляется. Та идеология, во имя которой власть захватили и властитель правит, остается объединяющим знаменем.

В Грузии радикальные настроения были более распространены – даже среди предпринимателей и дворянства, – чем в самой России. Борьба Грузии за самоопределение объединила всех, несмотря на раздоры между либералами и революционными социалистами.