(Птичий гомон постепенно стихает до отдельных криков чаек и шуму прибоя. ЙЕЙТС и ИЗЕУЛТ прогуливаются по пляжу).
ИЗЕУЛТ. Я так рада, что ты пережил и переправу через Ла-Манш, и птиц моей матери.
ЙЕЙТС. Никогда не испытывал такого страха. Это я про птиц. А переправа прошла без происшествий.
ИЗЕУЛТ. Значит, ты опять сделал предложение моей матери.
ЙЕЙТС. Мне вежливо отказали.
ИЗЕУЛТ. Поздравляю со счастливым избавлением.
ЙЕЙТС. Спасибо.
ИЗЕУЛТ. Не огорчайся. Я ей тоже не нравлюсь.
ЙЕЙТС. Тебя твоя мать очень любит.
ИЗЕУЛТ. Да, но я ей не нравлюсь. Она даже не разрешает называть ее мамой. Заставляет меня называть ее Морой, поэтому люди думают, что мы – сестры. Это так печально. Я – ужасное позорище и для нее, и для моего младшего брата.
ЙЕЙТС. Как ты можешь быть позорищем?
ИЗЕУЛТ. Потому что рождена вне брака. Шин – законнорожденный, пусть и сын выскочки-ублюдка, но я – дочь любви безнравственного французского политика. Нет мне места в этом мире. Ты хочешь меня поцеловать?
ЙЕЙТС. Нет ни одного мужчины, который не хотел бы тебя поцеловать. Ни здесь, ни где-то еще.
ИЗЕУЛТ. Нет, я уверена, это твоего пениса нет ни здесь, ни где-то еще.
ЙЕЙТС. Изеулт, ты подслушивала?
ИЗЕУЛТ. А как еще можно узнать, что вы говорите обо мне? Это нелегко, поверь мне, со всем этим чертовым птичьим гомоном. Но где бы сейчас ни был твой пенис, я здесь, ты – там, и ты только что признал, что хочешь меня поцеловать. Так чего не целуешь?
ЙЕЙТС. Не уверен, что целоваться с тобой – хорошая идея.
ИЗЕУЛТ. Разумеется, нет. Романтическая любовь – нехорошая идея. Секс – ужасная идея. И однако, ни один из нас не был бы здесь, если б не эта иллюзия и не эта непотребность. Ты воспринимаешь меня невинным ребенком, но я не такая. Я видела столько ужасного, ухаживая за ранеными. Чудовищного. И не только пенисы, если на то пошло. Я своими глазами наблюдала дымящуюся требуху, которая перекатывается и пульсирует в нас. Такая жуть. И я разом повзрослела. Кстати, я не глупая. Многого достигла в изучении бенгальского языка, но в какой-то момент мой учитель-индиец принялся убеждать меня, что я должна раздеться и приступить к освоению некоторых позиций Камасутры. Мора едва не кастрировал его садовыми ножницами. И не забывай о попытках моего отчима растлить меня. Мы никогда об этом не говорим, но меня по-прежнему мучают кошмары. Я боюсь подниматься на второй этаж. Представляю себе, как он выскакивает из-за напольных часов и набрасывается на меня. Он постоянно где-то прятался в доме, чтобы застигнуть меня врасплох. Притворялся, будто это игра. «Давай поиграем, – говорил он. – Прекрасная Изеулт, давай поиграем». Мне до сих пор снится, как он бегает за мной по темному дому, в котором множество напольных часов. И Мора выгнала его лишь после того, как он изнасиловал ее сестру.
ЙЕЙТС. Я уверен, она ничего не знала.
ИЗЕУЛТ. Она знала. Ей было не с руки это признавать, но она знала. А потом пришла жизнь врозь и его попытки забрать Шина. Только Богу известно, что бы он с ним сделал. Несть конца безобразиям, которые творят и будут творить мужчины. Он бил маму. Ты бы не подумал, что такая крупная, сильная женщина, как Мора, позволяла этому мужчинке бить ее, но неприглядная правда в том, что ее тянуло к его насилию. Он спал со всем, что двигалось, и даже, иной раз, не двигалось. Но он был великим героем ирландского сопротивления и, разумеется, не мог что-то делать неправильно. Все мужчины безумны, и большинство женщин. Такова моя философия. Я вот безумно влюблена в тебя с той поры, когда еще была девочкой, ты знаешь.
ЙЕЙТС. Ты и сейчас девочка.
ИЗЕУЛТ. Но сердцем я старая и старею все больше с каждой минутой. Буквально через недели превращусь в девяностолетнего индусского джентльмена. Но если ты попросишь меня стать твоей женой, я могу ответить «да».
ЙЕЙТС. Ты хочешь, чтобы я попросил сейчас?
ИЗЕУЛТ. Да, пожалуйста.
ЙЕЙТС. Хорошо. Изеулт, ты выйдешь за меня?
ИЗЕУЛТ. Нет, но спасибо, что попросил.
ЙЕЙТС. Вот почему старики сходят с ума.
ИЗЕУЛТ. Извини. Иногда ничего не могу с собой поделать. Наверное, просто хотела услышать, как я это говорю. С моей стороны чистый эгоизм, я понимаю. Похоже, тебе очень нужна жена. Ты быстро катишься к дряхлости. Кто будет заботиться о тебе, когда ты не сможешь поднять даже ложку?
ЙЕЙТС. Обо мне не волнуйся. Ты всегда должна идти, ведомая чувствами.
ИЗЕУЛТ. Не уверена, что могу доверять своим чувствам. Я жуткая грешница.
ЙЕЙТС. Это вряд ли.
ИЗЕУЛТ. Да. Я совершила много смертных грехов, которые сейчас перечислять не буду, из уважения к приличиям.
ЙЕЙТС. Для хорошего человека обычное дело преувеличивать свои недостатки.
ИЗЕУЛТ. Или верить, что другие преувеличивают свои недостатки. Я так быстро впадаю в меланхолию. Если я поеду в Лондон, мне начнет ужасно недоставать Франции. Но, наверное, Франция для того и существует. Даже французам недостает Франции, а они в ней живут. Теперь ты отчаянно несчастен? И все из-за меня?
ЙЕЙТС. Со случившимся меня примиряет тот непреложный факт, что ты всегда была мне как дочь.
ИЗЕУЛТ. Значит, не такой ты и несчастный?
ЙЕЙТС. Если пока я недостаточно несчастен, дорогая, то все еще впереди. Твоя мать об этом позаботится.
ИЗЕУЛТ. Она вновь буйствует? Не понимаю, как тебе удавалось выдерживать это столько лет.
ЙЕЙТС. Я ретируюсь в парк Хладнокровия и смотрю на лебедей. А как выдерживала ты?
ИЗЕУЛТ. Ребенком уходила в фантазии. Теперь, боюсь, придется уходить географически. А это, возможно, станет проблемой. Меня не смущает, что я рождена вне брака, но это чертовски неудобно, если тебе нужен паспорт, потому что у тебя нет фамилии. Знаешь, что сказал мне отец? В смысле, мой настоящий отец. Безнравственный француз. Настоятельно посоветовал стать любовницей джентльмена, каковой была моя мать. Я чуть не проткнула ему глаз своим зонтиком. Похоже, он такое же чудовище, как мой отчим, а то и похуже. Ты – единственный действительно достойный мужчина из моих знакомых. Поэтому моя миссия – мучить тебя, пока ты не сойдешь с ума. Всему, что я знаю, меня научила мать. Тебе известно, что глаза ее портрета повсюду следуют за мной, если я в комнате? Мне пришлось взять его в свою спальню, чтобы третировать себя подальше от посторонних глаз. Быть ее дочерью – проклятие. Она – странная большая птица из ирландских мифов. Пообещай, что никогда не возненавидишь меня.
ЙЕЙТС. Изеулт, я люблю тебя всем сердцем, и ничего не изменится. Но я не хочу больше жить в одиночестве. И я хочу детей.
ИЗЕУЛТ. Значит, разговор наш все-таки становится серьезным?
ЙЕЙТС. Да. Становится.
ИЗЕУЛТ. Думаю, у нас были бы замечательные дети. Интеллигентные, артистичные, суеверные, иронические и невероятно красивые. Возможно, чуть невротичные. Иногда им требовалось бы успокаивающее. Но при этом… (Пауза). Подожди до сентября, хорошо? Пока я не обустроюсь в Лондоне. Тогда я тебе скажу. Ты можешь подождать месяц?
ЙЕЙТС. Конечно.
ИЗЕУЛТ. Знаешь, Вилли, если бы ты не относился ко мне так хорошо, мне было бы гораздо проще влюбиться в тебя.
ЙЕЙТС. Я знаю. Это проклятие.
(ИЗЕУЛТ нежно целует его в щеку, похлопывает по груди и уходит. ЙЕЙТС стоит, совершенно несчастный. Свет гаснет).
(МОД и ИЗЕУЛТ в доме).
МОД. Значит, вы с Вилли хорошо погуляли?
ИЗЕУЛТ. Очень хорошо. Благодарю. На обратном пути чайка какнула ему на волосы.
МОД. И?
ИЗЕУЛТ. Теперь ему придется мыть голову.
МОД. Он сделал тебе предложение?
ИЗЕУЛТ. Разумеется, сделал. Именно этого от него и ждали.
МОД. И что ты сказала?
ИЗЕУЛТ. Я сказала, что дам ему знать.
МОД. Ты хочешь выйти за него?
ИЗЕУЛТ. Разве мои желания имеют значение? Потому что, по моим ощущениям, важно только одно – чего хочешь ты.
МОД. Не будь дурой.
ИЗЕУЛТ. Я – не дура.
МОД. Тогда отвечай на вопрос. Хочешь ты выйти за Вилли Йейтса или не хочешь?
ИЗЕУЛТ. Нет. Я не хочу выходить за мистера Йейтса.
МОД. Что ж, хоть с этим все ясно.
ИЗЕУЛТ. Но я не хочу, чтобы он женился на ком-то еще.
МОД. Не получится у тебя совместить несовместимое.
ИЗЕУЛТ. Почему? У тебя получилось.
МОД. Это ты о чем?
ИЗЕУЛТ. Ты знаешь, о чем. Ты долгие годы держала его, как на привязи. Он ждал, когда же ты примешь решение, наблюдал, как ты уходила с другими мужчинами, позволяла бросать все и спешить к тебе на помощь, когда ты попадала в беду, потом вновь убегала от него. Если все эти годы он был у тебя под рукой, не обладая тобой в полной мере, почему то же самое не получится у меня?
МОД. Тебя послушать, так я с ним играла.
ИЗЕУЛТ. Ты с ним играла.
МОД. Изеулт, я не играю с мужчинами. Если мужчины хотят выглядеть дураками, это их личное дело. К Вилли я всегда испытывала особую, особую близость. И я не жду от тебя понимания. Но теперь я тебе говорю, или выходи за него, или оставь в покое. Это жестоко, так водить его за нос. Возможно, и я была к нему жестока. Молодым жестокость свойственна. Но позволь сказать тебе кое-что о Вилли Йейтсе. Он из тех мужчин, которые знают, как любить. И найти такого непросто. Во многом он нелепый, но при этом Вилли – настоящий поэт, человек с большим сердцем и он очень тебя любит. Не должен он больше страдать. Ты меня понимаешь? Я этого не допущу.
ИЗЕУЛТ. Не поздновато ли тебе об этом тревожиться?
МОД. Не мучай его. Я серьезно.
ИЗЕУЛТ. Потому что это по твоей части, да?
МОД. Не разговаривай со мной в таком тоне.
ИЗЕУЛТ. Я думаю, ты все еще хочешь оставить его за собой.
МОД. Полнейшая чушь, и ты это знаешь.
ИЗЕУЛТ. Хочешь. Он нужен тебе самой.
МОД. Не нужен он мне самой. И никогда не был нужен. Если бы я этого хотела, он стал бы моим в любой момент. Я только хочу быть уверенной, что ты окончательно не сведешь беднягу с ума. Он заслуживает толики счастья до того, как станет слишком старым, чтобы наслаждаться им.
ИЗЕУЛТ. Что ж, эту толику он получит не от меня.
МОД. Тогда, ради Бога, отпусти его.
ИЗЕУЛТ. Я поступлю, как сочту нужным. Ты всегда так делала, вот и я последую твоему примеру. Я просто должна решить, что мне делать. А если ты и дальше будешь досаждать мне, я, возможно, поставлю себе такую цель – превратить этого бедного человека в слюнявого идиота.
МОД. Как тебе не стыдно.
ИЗЕУЛТ. Стыдиться нужно тебе, Мора. Потому что я именно такая, какой ты меня создала. Так что привыкай. И, между прочим, я переезжаю в Лондон. Поэтому, если ты хочешь составить мне компанию, тебе лучше начать паковать этих чертовых птиц.
(ИЗЕУЛТ уходит. Свет, падающий на МОД, медленно гаснет).
(ЙЕЙТС и ИЗЕУЛТ в лондонской чайной «Эй-би-си»[12]. Возможно, 19 сентября 1917 г., возможно, и нет. Постукивают и позвякивают тарелки, блюдца, столовые приборы, доносится негромкий уличный шум).
ИЗЕУЛТ. В чайной «Эй-би-си» так уютно. Думаю, я могла бы здесь жить, со всеми этими приятными людьми, которые приходят и ходят, и их маленькими жизнями, делами, радостями и печалями. Это действительно приятно, плавать в волнах человеческих надежд, несмотря на очевидные свидетельства, что практически любая человеческая деятельность совершенно безнадежна. И раз речь зашла о том, что безнадежно, я решила, что не могу выйти за тебя. (Пауза). Вилли? Ты здесь?
ЙЕЙТС. Что ж. Это вполне объяснимо.
ИЗЕУЛТ. Ты так думаешь?
ЙЕЙТС. Да, конечно.
ИЗЕУЛТ. Тогда, пожалуйста, объясни мне. Потому что я не понимаю. То есть понимаю, почему не хочу выходить за тебя, но не понимаю, почему мысль о том, что ты женишься на ком-то еще, наполняет меня абсолютным отчаянием. Может, я очень эгоистична, а это означает, что я более-менее нормальная, но мы оба знаем, что я – ненормальная, значит, такого просто не может быть. Даже если бы я была безумно и страстно влюблена в тебя, чего, уточню, нет и в помине, даже в этом случае я не смогла бы выйти за тебя, потому что это окончательно и бесповоротно убило бы маму. Конечно, я бы этому порадовалась, насладилась минутным триумфом, но потом пожалела об этом. Она бы за этим проследила. Приходила бы из могилы, чтобы преследовать меня, возникни такая необходимость. Но к счастью для меня, хотя для тебя это печально, больше у тебя на примете никого нет. Потому что если бы была, и окажись я на твоем месте, я бы женилась на ней незамедлительно и выскочила из этой все более абсурдной ситуации. Я хочу сказать, если у меня родится дочь, то двадцать лет спустя, когда тебе будет сто семь лет или даже больше, вдруг ты в нее влюбишься и предложишь стать твоей женой? А она согласится? Брачная ночь тебя убьет. Пожалуйста, Вилли, ну почему у тебя такое лицо? Я стараюсь рассмешить тебя, смягчить удар. Я не жестокая, просто актриса из меня никакая.
ЙЕЙТС. Вообще-то на примете кое-кто есть.
ИЗЕУЛТ. Есть?
ЙЕЙТС. Та, кого я могу попросить выйти за меня.
ИЗЕУЛТ. Помимо моей матери?
ЙЕЙТС. Да.
ИЗЕУЛТ. Правда?
ЙЕЙТС. Да. Но я воздержусь, если тебя это расстроит.
ИЗЕУЛТ. Ты собираешься попросить кого-то стать твоей женой?
ЙЕЙТС. Я серьезно об этом думал.
О проекте
О подписке