Глава 3. Томас Тью

Томасу Тью из Род-Айленда, Новая Англия, принадлежит заслуга доставки в Нью-Йорк грузов, которые были захвачены на корабле «Мадагаскарская лавка». Он был знаком с купцами, которые вели торговлю за пределами Нью-Йорка, и моряками торгового флота, которые обслуживали плантации Провиденса. Он появился на Бермудах на исходе 1692 года, когда губернатор Ритчи снарядил два шлюпа для похода в устье реки Гамбии на западном побережье Африки, поручив им разграбить французские торговые базы в Альбреде, основанные на северном берегу реки в противовес английской Королевской Африканской компании, закрепившейся на острове Джеймс. Тью поручили командовать одним из кораблей, а капитаном другого стал Джордж Дрю. Они должны были вступить в контакт с агентом Королевской Африканской компании на мысе Прибрежного Замка^[4] и в дальнейшем выполнять его распоряжения. Таким образом, подготовленные к плаванию суда ушли в море одновременно, но вскоре, после жестокого шторма, потеряли друг друга из виду и больше уже не встречались.

Откровенно говоря, Тью не предпринимал никаких попыток отыскать второй корабль, поскольку решил заняться более прибыльным, чем грабеж торговцев, делом. Собрав своих моряков на палубе, он обратился к ним со следующей речью, заявив, «что им конечно же известно, для чего губернатор отправил их в путь – для захвата и уничтожения французской фактории; что он с готовностью согласился взяться за это дело, хотя это и нарушало все его планы; но, по его мнению, это очень несвоевременная экспедиция, которая, в случае успеха, принесет пользу не всему обществу, а только лишь частной компании, от которой они не могут ожидать никакого вознаграждения за свою храбрость; что он не видит в этом предприятии ничего, кроме опасности и никакой надежды поживиться, что он не знает ни одного человека, который желал бы драться ради самой драки, и лишь немногие готовы были бы рисковать ради этого своей жизнью, ведь люди сражаются либо за свои интересы, либо за общественное благо – здесь же мы не видим ни того ни другого. По этой причине он считает, что они должны направить все свои усилия на улучшение своего положения, и если они согласятся, то он возьмется за прокладку курса, который приведет их к изобилию и достатку, в котором они будут пребывать до конца своих дней. Этот смелый рывок позволит решить все их проблемы, и они смогут вернуться домой безо всякой опаски и с чистой совестью».

Экипаж с радостью откликнулся на этот призыв; моряки в один голос закричали: «Золотая цепь или деревянная нога! Мы с тобой!»

После этого команда занялась подготовкой к походу, выбрав своим представителем квартирмейстера, без согласия которого капитан не имел права предпринимать какие-либо действия, противоречащие интересам матросов. Обойдя мыс Доброй Надежды и миновав Мозамбик, корабль Тью двинулся к проливу Баб-эль-Мандеб^[5]. Прибыв туда, он стал поджидать торговые суда Моголов, шедшие в Аравию. Вскоре появилось первое судно – «Высокий корабль», следовавшее из Индии в Аравию. За ним шло еще пять кораблей, оснащенных и экипированных для охраны; на его борту кроме моряков находилось еще 300 солдат. Быстро оценив его мощь, Тью решил, что противнику «не хватает двух вещей – мастерства и храбрости», и, сумев убедить в этом своих матросов, взял на абордаж могольский корабль, не потеряв при этом ни одного моряка. Экипаж торгового судна больше заботился о том, как бы выжить, а не о том, чтобы спасти товары. На корабле оказалось такое количество драгоценных камней и редких вещей, что при дележе добычи каждому пирату досталось вещей на 3 тысячи фунтов стерлингов. Все чересчур громоздкие предметы выбросили за борт, а порох и пушки перевезли на пиратский корабль, что сильно увеличило его боевую мощь.

Теперь Тью нужно было перехватить пять других кораблей, составлявших конвой уже захваченных судов, но квартирмейстер выступил против этого, заявив, что экипаж уже давно находится в море и мечтает отдохнуть на берегу. Общим голосованием был выбран остров Мадагаскар. По прибытии туда квартирмейстер, который вместе с некоторыми моряками, по-видимому, сомневался в стабильности будущих доходов, предложил покинуть корабль и основать поселение на острове, «имеющем все необходимое для жизни: здоровый воздух, плодородную почву и море, изобилующее рыбой». К нему присоединились 23 матроса. Они объединили свою долю награбленного с могольского корабля и высадились на сушу, чтобы основать поселение совместно с аборигенами, а Тью и остальные решили возвратиться домой.

Выйдя в море, Тью заметил судно «Победа» и ее приз (о чем мы уже рассказывали в главе, посвященной капитану Миссону). Не зная в тот момент, что моряки «Победы» занимались тем же самым делом, что и они, Тью бросился за ними в погоню, надеясь обогатиться. Тью представился незнакомцам, выстрелив из пушки в наветренную сторону и подняв черный флаг. С «Победы» ответили выстрелом в подветренную сторону и выслали к его кораблю лодку. Вскоре выяснилось, что моряки обоих судов – родственные души. Лейтенант, командовавший шлюпкой, пригласил Тью посетить Миссона, но тот ответил, что не может этого сделать, не заручившись согласием экипажа. К этому времени Миссон уже подошел на расстояние слышимости и повторил свое приглашение, согласившись оставить в заложниках лейтенанта, «если они его в чем-то подозревают», но добавил, что он достаточно силен, чтобы обойтись без военной хитрости. Пираты Тью разрешили ему посетить корабль Миссона и, в доказательство своего полного доверия, не стали удерживать лейтенанта. Тью был сердечно принят на «Победе» и согласился побывать в поселении Миссона. Прибыв туда, моряки Тью сильно удивились, увидев мощные оборонительные сооружения этого города, и салютовали ему из девяти пушек, на что получили ответ береговых батарей. Всем пленникам в первый раз разрешили выйти на палубу, чтобы они полюбовались чудесами Либерталии.

Поселенцы были несказанно рады появлению Миссона и его приза, но, когда они узнали, как дорого обошелся ему и его товарищам этот корабль, их радость померкла. Тем не менее Тью был принят очень тепло, поскольку сумел компенсировать часть потерь. Размещение большого числа пленников стало проблемой. По всеобщему согласию их распределили по национальностям и приставили к работам по благоустройству и строительству дока. Тем, кто отказался работать, ограничили свободу передвижения. Пираты расчищали землю и сажали овощи и зерновые.

Все шло своим чередом, но вскоре французские пираты с корабля «Бижу» из флота Миссона, которым было поручено охранять строителей дока, начали ворчать, что лучше бы они ушли в море за добычей. Не имея достаточно людей, чтобы следить за пленниками, Миссон предложил посадить их на корабль и отправить прочь. Тью был против этого, опасаясь, что о них пойдут слухи, которые приведут к вооруженному нападению на колонию. Устроили совет, на котором верх одержал Миссон. Он собрал пленников и объяснил им, какому риску он себя подвергает, отпуская их на свободу, поскольку не сомневался, что на него нападут, как только станет известно о том, где он нашел себе пристанище, и что легко мог бы предать их всех смерти, чтобы заставить замолчать, но он лишь возьмет с них честное слово, что никто не выступит против него, зная о его силе и его малагасийских союзниках, способных отразить любое нападение. Пленники высоко оценили его великодушие. На судно была погружена провизия, которой должно было хватить до Занзибара, и 137 человек ушли в море.

Вскоре к Миссону явился малагасийский отряд, который привел рабов, захваченных в междоусобных боях. Миссон выкупил их, накормил и всеми возможными способами дал понять, что он против рабства. Людей с Джоанны числом 100 человек послали на судне «Бижу» в поход. Они вернулись с десятью моряками Миссона, которых оставили на Джоанне. После этого «Бижу» еще несколько раз ходило к этому острову, чтобы вернуть остальных пленников, а потом его передали Тью для походов вдоль побережья Гвинеи.

Экипаж этого судна насчитывал 200 матросов, из которых 37 были чернокожими, 40 португальцами, 30 англичанами, а остальные – французами. Севернее мыса Доброй Надежды Тью, после короткой стычки, овладел шестнадцатипушечной голландской галерой, шедшей из Ост-Индии, потеряв при этом одного матроса. Неподалеку от Анголы он захватил английский корабль, на борту которого находилось 240 рабов. Многие из них были хорошо известны его чернокожим матросам. Как они обрадовались, когда Тью приказал «расковать их и разделить с ними добычу»! Здесь следует отметить, что Тью ненавидел рабство.

На голландце обнаружили большое количество английских крон. Тью, очень довольный результатами своего похода, вернулся на Мадагаскар, сделав одну лишь короткую остановку, чтобы высадить в заливе Салданья, в 30 милях к северу от мыса Доброй Надежды, голландцев. В Либерталии вся добыча пиратов пошла в общий котел, а освобожденные негры присоединились к местному населению и стали работать вместе со всеми, «хорошо понимая, как им повезло», что они попали в руки Тью. Они оказались старательными и верными.

Миссон построил два небольших шлюпа и оснастил их восьмью пушками, перенесенными с приза Тью. У этих шлюпов оказались «не только хорошие обводы, но и прекрасные мореходные качества».

Миссон действительно планировал основать «законное владение». Он послал шлюпы в море, велев составить карту побережья и разведать, какими ресурсами оно обладает. С ним отправился и капитан шхуны, который вел записи. С собой взяли нескольких ангольских пленников, которые хотели выучить французский язык и сделаться матросами. Один шлюп назвали «Детство» (Childhood), а другой – «Свобода» (Liberty). Оба вернулись в Либерталию с картами и множеством полезных сведений. Чернокожие освоили морское дело, и Миссон укомплектовал новыми командами два судна, общим числом 500 человек. Одно из них он отдал Тью и отправил эти корабли в Аравию Феликс, где они вскоре встретили могольский корабль, который вез в Мекку паломников. Вместе с командой на борту было 1600 душ. И хотя могольский корабль был вооружен 110 пушками, он не смог оказать достойного сопротивления и был с легкостью захвачен. Его команда сделала наугад лишь один залп из стрелкового оружия и покинула палубу. Миссон и Тью потерь не имели. Было решено высадить мужчин и замужних женщин на берег, а незамужних взять с собой в Либерталию.

Сто девушек, которых должны были оторвать от семей, разразились горьким плачем. Миссон был склонен пожалеть их, но команда выступила против. На пути домой корабль чуть было не погиб, неоднократно попадая в жестокие шторма. В Либерталии могольский корабль посчитали богатым призом, но, поскольку он был больше похож на ковчег, чем на современное судно, его разобрали на деревянные и металлические части, а пушки пустили на создание дополнительных батарей.

Вскоре завершилась постройка дока и «Победа» была переоборудована. Когда корабль был готов к выходу в море и загружен провизией для плавания в Гвинею за новыми черными поселенцами, почти в самый момент его отплытия с одного из шлюпов, вернувшихся из короткого похода, сообщили, что до самого залива за ними гнались пять больших парусников. Капитан этого шлюпа утверждал, что это были пятидесятипушечные португальские корабли. Объявили боевую тревогу; орудийная прислуга заняла свои места на батареях, а сотне освобожденных негров, из которых был сформирован батальон, обученный Миссоном, выдали оружие. Его получили и менее дисциплинированные белые. Миссон принял командование над чернокожими, а Тью – над белыми.

Португальские корабли храбро вошли в залив, но были встречены ураганным огнем, от которого один из них сильно накренился. Другим удалось прорваться во внутреннюю гавань, где два были вскоре потоплены огнем батарей, а многие матросы утонули. Португальцы очень удачно рассчитали время своей атаки; вскоре начался отлив, и три уцелевших судна смогли выйти из-под меткого огня пушек форта. Миссон быстро собрал экипажи своих шлюпов и кораблей и бросился за ними в погоню. Последовало одно из самых кровопролитных морских сражений. Шлюпы дважды брали на абордаж оба португальских судна, но всякий раз им удавалось отбросить пиратов. Этим кораблям удалось вырваться в море, а третий остался на растерзание «Победе» и «Бижу». Его вскоре захватили, хотя португальцы сопротивлялись до тех пор, пока вся палуба не оказалась залитой кровью. Только тогда капитан запросил пощады, которая была ему дарована.