Следует отметить, что «проблема белья» возникла в её отношениях с Анатолием с самого начала. Наташа категорически отказывалась носить что-то «ненатуральное» или «обтягивающее», предпочитая грубый хлопок чёрного, белого и даже телесного цвета такого размера, что трусы полностью закрывали ягодицы, а верхняя резинка едва не доставала до пупка. Тогда они пришли к компромиссу: вечером после душа она вообще не надевала бельё под халатик, а, зайдя в спальню, в зависимости от «обстановки», либо скидывала халатик и представала перед мужем обнажённой, либо, если он уже спал, надевала трусики и спокойно засыпала. Сейчас, стоя в трусах и майке и разглядывая себя во внутреннем зеркале шкафа, она с грустью подумала: «Да… В таких трусах туда лучше не ехать…» Тут она вспомнила о комплекте дорогого шёлково белья, подаренного Толей на 8 Марта в прошлом году. С тех пор Наташа надевала его всего несколько раз, когда выдавались совместные выходные, а в квартире, кроме них, никого не было, и она могла спокойно «дефилировать» перед мужем. Скинув с себя всё, Наташа облачилась в белоснежные лифчик и трусики с кружевами. «Ну вот, совсем другое дело» – она провела руками по шёлку трусиков. Недаром в первый раз, увидев её в этом, Толя восхищенно воскликнул: «Такую можно ещё раз замуж выдавать!» А ведь это было уже после второй беременности… Последним штрихом в её облике стали новенькие блестящие белые босоножки из кожи на высоком каблучке, которые элегантно открывали её маленькие пальчики с аккуратным педикюром с перламутровым блеском.

С одеванием было покончено и, бросив в сумочку кошелёк, паспорт, мобильник и бутылку воды, Наташа выскочила из квартиры. Было уже почти половина пятого.

Глава 4. Контракт

До метро она доехала на маршрутке, но в метро была давка и духота, так что, выбравшись на поверхность, Наташа почувствовала, что от свежести принятого ей душа не осталось и следа. К тому же на часах было уже половина шестого, а проклятый переулок всё никак не находился. Поминутно спрашивая у прохожих дорогу, Наташа почти бежала по раскалённой улице. Так что, когда она добежала до злополучного дома, капельки пота скользили по всему её телу.

Набрав на клавиатуре домофона номер офиса, она услышала знакомый по звонку женский голос:

– Вас слушают.

– Этот Наталья. Я по поводу участия в шоу…

– Проходите, второй этаж, дверь направо.

Поднявшись по лестнице, Наташа справа увидела массивную дверь и ещё один домофон. Таблички рядом с дверью не было. На этот раз она просто нажала на кнопку «Вызов».

– Вас слушают.

– Это Наталья.

В двери что-то загудело и, дернув за ручку, Наташа вошла внутрь.

Приёмная встретила её долгожданной прохладой. Обстановка ничем не отличалась от обычного офиса. Шкафы с паками, стол секретарши с плоским монитором, ксерокс, факс, жалюзи на окнах…. На стенах – эстампы с нейтральными сюжетами. Короче, ничего не выдавало того, ЧЕМ здесь занимаются. Миловидная секретарша лет двадцати семи приподнялась и, указывая на массивную дверь, справа от себя, сказала:

– Оставьте мне ваш паспорт и проходите, Мастер вас ждёт.

«Мастер… Ничего себе обращение» – промелькнуло в голове у Наташи.

Отрыв дубовую дверь, она прошла в кабинет. Здесь обстановка была побогаче, но тоже, на первый взгляд, не выдавала сферы «деятельности» его хозяина. Сам он сидел за столом и с безразличием, как могло показаться на первый взгляд, смотрел на вошедшую.

Вообще Алексей собирался сегодня уйти из офиса пораньше или хотя бы вовремя, так как на завтра и в воскресенье он был назначен экзекутором-администратором на оба Шоу. «Укатили в Турцию, блин, а меня тут бросили с новенькими расхлёбывать» – ругался про себя он, просматривая файлы с «материалом» для Шоу. Но делать было нечего: указание руководства – постоянно "вливать свежую кровь". Алексей прекрасно помнил, как Главный, вызвав его в начале летнего сезона в свой загородный дом (хотя, какой там "дом"?! Дворец! "Династия" отдыхает…) Так вот, развалившись перед ним в кресле с бокалом Хеннеси, Главный изложил целую теорию, почему нужно приглашать на Шоу в качестве моделей не только, и даже не столько проверенных "профессионалок"– членов клуба, а свеженьких, ещё не битых плёткой женщин. "Понимаешь,– говорил он, – "профессионалку" каждый может заказать себе прямо на дом или поразвлечься с ней у нас, причём за отдельную плату можно договориться вообще почти о чём угодно: имитация повешения, сажания на кол, других пыток… Но при этом они, эти профессионалки", будут знать, ЧТО им предстоит, ЧТО от них ожидают и КАК это нужно сыграть". Здесь Главный сделал паузу и многозначительно посмотрел на Алексея, пытаясь уяснить, понял ли тот, к чему он клонит, и почему делал ударения именно на эти слова. Алексей утвердительно кивнул. Главный, отхлебнув коньяка и завалив одну ногу на другую, продолжал: "Так вот, на наших Шоу мы должны дать клиентам то, что им не даст ни одна "профессионалка" – новизну, страх, естественность, отчаяние, причём НЕ ПОКАЗНЫЕ, а НА-ТУ-РАЛЬ-НЫ-Е". Последнее слово Главный произнёс буквально по слогам, снова внимательно всматриваясь в выражение лица подчинённого. Дальше "установка" продолжалась в том же духе. Из этой беседы Алексей уяснил для себя, что при наборе участниц на каждое Шоу ему придётся искать хрупкий баланс, приглашая, в основном, новеньких или участвовавших в одном-двух "мероприятиях", но при этом, чтобы добавить зрелищности, обязательно подбирать одну-двух опытных рабынь, готовых, если что, отвлечь на себя внимание зрителей и сгладить возможные "проколы".

С этими мыслями Алексей снова вернулся к списку участниц завтрашнего Шоу. «Да-а.. С этими придётся повозиться, из записавшихся только одна участвовала раньше» – он медленно просматривал анкету за анкетой. Поэтому, когда в четыре часа его секретарша Оксана переслала ему по почте ещё одну Интернет-заявку на участие в завтрашнем шоу, лицо его искривилось, выказывая полное отвращение к перспективе застрять сегодня в офисе часов до восьми: «Что, обязательно было регистрировать сегодня, не могла, что ли, на понедельник оставить? Ничего, подожди, вот разгребусь и так на тебе за это плетью отыграюсь – неделю стоя работать будешь…» Но дело было сделано, и он, следуя стандартной процедуре, запросил фотографии. Получив их в распоряжение, он, рассматривая ту, на которой Наташа была «топлесс», сразу отметил, что в этой 37-летней блондинке «что-то» есть. Он видел сотни таких фото, но это по-детски круглое личико его зацепило, захотелось «заняться» ею лично. А это случалось с ним нечасто… И вот сейчас, разглядывая её, он уже представлял, как она будет выглядеть обнажённой, привязанной к столбу или подвешенной на дыбе.

– Здравствуйте. Я…. – начала было Наташа, но он жестом прервал её.

– Проходи, садись.

Хозяину кабинета было на вид около сорока, лицо европейского типа было гладко выбрито, чёрные, слегка вьющиеся волосы кое-где «пробивала» седина. На нём была красивая чёрная шёлковая рубашка с длинным рукавом. В общем, ничего особенного. Вот только глаза… Наташа сразу обратила внимание, что его взгляд был проникающим, чёрные «буравчики», казалось, буквально пронзили её насквозь, накрепко пригвоздив к креслу. Наташа даже не заметила, как, будто под гипнозом, подошла к столу и присела на краешек придвинутого к нему одинокого кресла. "Как он сразу на "ты"… А, собственно, чего со мной церемониться? Овца на заклание… Такой загонит гвоздь по самую шляпку и даже не моргнёт…" Наташа вся сжалась от страха и … соскользнула вглубь кресла. Оказывается, кресло было специальное, с секретом: сидеть в нём можно было либо на краешке, крепко уперевшись ногами в пол, либо соскользнув настолько глубоко, что колени оказывались на уровне пупка, а ноги отрывались от пола. Смутившись, Наташа начала выкарабкиваться.

– Можешь оставаться в этом положении. Итак, как ты нас нашла? – он прервал молчание.

– Я… – и Наташа вкратце рассказала про финансовые проблемы семьи, про поиски работы и про сайт в «Избранном».

Он слушал, откинувшись в кресле и вертя в руке блестящую авторучку. Когда она закончила, он, не меняя позы, спокойно произнёс:

– Понятно. Сразу спрашиваю: проблемы со здоровьем есть?

-Ну-у… – Наташа почему-то оказалась не готова к такому, на первый взгляд, простому и очевидному вопросу. "У кого после 30 нет болячек? Скажу "нет" – решит, что вру, и не возьмёт в Шоу… Ну, не про гастрит же ему рассказывать?.. И не про порванное сухожилие…"

Из раздумий Наташу вывел поставленный голос Алексея:

– Так, спрошу конкретнее: проблемы с сердцем, лёгкими, астма есть?

– Нет, нет, что вы… – испугавшись, замотала головой Наташа. – Ничего такого…

– Смотри, мне жмурики на Шоу ни к чему. За тобой, конечно, будут следить и камеры, и персонал, так что умереть не умрёшь… Но ты же понимаешь, что люди, которые придут посмотреть, в том числе и на тебя, платят очень большие деньги. Конечно, всё будет прописано в контракте, но я должен тебя спросить… Ты можешь себе представить, что если тебе платят две с половиной штуки баксов, сколько стоит входной билет, да и само участие в клубе?..

– Да, да я понимаю… – затараторила, было, Наташа, но Алексей жестом остановил её.

– Не перебивай. «Да» было достаточно. Ты хоть и не профессионалка, но уже должна начать понимать, куда пришла. Здесь рот открывать можно, только если тебе разрешат или о чём-нибудь спросят. Отвечать кратко и по существу. Поняла?

Наташа неуверенно кивнула. Сидевший напротив Мастер в недоумении искривил бровь. "Мол, ты что, ещё и дура? С первого раза не понимаешь?"

Сообразив, чего от неё ждёт будущий распорядитель, женщина, испугавшись ещё больше, стараясь глядеть в глаза, горячо заговорила:

– Да, да, конечно… Извините, я сразу не сообразила… Да, всё поняла…

Заулыбавшись, Алексей откинулся на спинку кресла.

– Ну, а если поняла, то спрашиваю ещё раз: со здоровьем проблемы есть? В обмороки не падаешь? Истерики со страха устраивать не будешь?

– Нет, нет, не буду!

– Смотри… Ты человек новый, со стороны, непроверенный… Вся "изюминка" этого Шоу в том, и именно за это и платятся очень большие деньги, чтобы в нём участвовали не только "прожжённые" профессионалки, для которых боль и секс – это работа, а для многих – ещё и наслаждение, а вот такие, как ты, новички, которым и играть-то ничего не надо будет. Тебе заплатят не за то, что ты умеешь, а за то, что с тобой сделают в первый раз в твоей жизни… Поняла?

– Да… – Наташа ответила уже не задумываясь, но почему-то не так бодро…

– Ну, хорошо. А теперь раздевайся.

– Как? – Наташа так и замерла.

Нет, она, конечно, мысленно готовила себя к такому повороту событий, но чтобы вот так, почти сразу…

– Как, как… Как на пляже! – криво усмехнувшись, передразнил он её. – Должен же я на тебя посмотреть.

«Вот он уже и хамит» – с грустью подумала Наташа. И в первый раз за последние несколько часов ей стало себя по-настоящему жалко. «Для того я до двадцати лет «сидела» в девственницах и всегда была верна мужу, чтобы сейчас раздеться перед этим наглым типом?» Но, вспомнив, ЧТО привело её сюда, она потупила взгляд, затем вскарабкалась на краешек кресла и встала.

– Вон там, в центре журнальный столик, одежду можешь складывать на него, обувь тоже поставь рядом.

Наташа обернулась и действительно увидела посередине небольшой прозрачный столик, который от волнения она сразу не заметила. Подойдя к нему и не поворачиваясь, Наташа подняла руки и взялась за верхнюю пуговицу.

– Ко мне лицом! – услышала она резкий окрик и обернулась.

Раскинувшись в кресле, он с наглой улыбкой наблюдал за ней.

Делать было нечего, повернувшись к столу, она начала расстёгивать пуговицы. Закончив с последней, она сняла пиджак и положила его на столик. Присев, сдвинула с пяток ремешки босоножек, и, выпрямившись, по очереди вышла из них на паркетный пол. Затем она расстегнула пуговицу на брюках, опустила замок молнии вниз и, взявшись обеими руками за верх брюк, согнувшись в поясе, резким движением спустила их вниз до пят. После этого, слегка разогнувшись, она с чмоканьем оторвала потную ступню от пола и сняла одну брючину до конца. Переступив поудобнее, тоже проделала и со второй. Затем, выпрямившись, она небрежно бросила брюки на столик и выпрямилась, оставшись в одном кружевном белье. Она смотрела на Алексея спокойным, даже чуть вызывающим взглядом.

«А баба-то с характером… На одном дыхании разделась! Других, вон, чуть не по полчаса уговаривать приходится, а эта решительная… Придётся ломать…» – подумал Алексей, резко встал и вышел из-за стола. Наташа обратила внимание, что весь он был одет в чёрное: рубашку дополняли брюки из «тяжёлого» шёлка и блестящие туфли.

Подходя к ней, он смотрел немигающим взглядом прямо в глаза, буквально «просверливая» насквозь, и, почувствовав вновь нахлынувшее чувство страха, Наташа опустила глаза. Остановившись на расстоянии метра от неё, он стал пристально, оценивающим взглядом рассматривать её. Наташа ощущала его на себе, хотя глаза её были опущены, и испытывала всё нарастающее смущение. Вдруг она почувствовала, как кровь прилила к лицу. Несмотря на прожитые годы, она так и не разучилась краснеть…

Неторопливым шагом Алексей обошёл вокруг неё и встал сзади.

– Подними руки вверх и скрести их! – неожиданно скомандовал он.

Наташа вздрогнула, но поспешила выполнить приказание. Подняв руки наверх, она чуть согнула их в локтях и прижала одно запястье к другому. Ничего не сказав и простояв у неё за спиной несколько минут, он снова неторопливо обошёл вокруг Наташи и встал сзади.

– Встань на цыпочки! – прошла следующая команда.

Наташа выполнила и её. На этот раз он стоял настолько близко, что она ощущала его дыхание у себя на плечах. «Чёрт, я же потная, как свинья!» – пронеслось у неё в голове – «Ну и пусть нюхает, раз сам захотел».

Время шло, и Наташа начинала понемногу уставать. Стоять на цыпочках с поднятыми вверх руками было чертовски неудобно, и она почувствовала, как покрывается потом.

– Не опускаться, руки выше! – вдруг выкрикнул он.

От неожиданности Наташа покачнулась, но устояла, оторвала пятки от пола и подняла руки, насколько было возможно. «Садист какой-то!» – с нарастающей злобой подумала она. «Впрочем, собственно, это он и есть…» Судороги уже начали сводить её мышцы, волосы прилипли к вспотевшему лбу. Только когда первые капли пота пробежали по её спине, он разрешил ей расслабиться.

– Можешь опустить руки и вернуться в кресло – бросил он на ходу, возвращаясь к столу.

«Слава тебе…» – подумала Наташа, ощущая усталость во всём теле, и уже протянула руку к своим брюкам, как вдруг очередной окрик заставил её отдёрнуть.

– Я что, разрешил одеться?!.. Хочешь повторить всё ещё раз?!

Она посмотрела на него: всё тот же пронизывающий взгляд из-под бровей. Испугавшись, что вновь придётся стоять на цыпочках с поднятыми руками, Наташа поспешно подошла к креслу, села на его кончик, и исподлобья краешком глаза посмотрела на своего мучителя.

Алексей не без удовлетворения отметил, что это был уже взгляд не гордой, уверенной в себе женщины, а измученной и напуганной девочки. «Так-то лучше… Теперь можно переходить непосредственно к делу» – решил он и заговорил твердым поставленным голосом.

– Итак, мы готовы предложить тебе участвовать в ШОУ. Если кратко, его можно описать как оргию в древнеримском стиле, где по ходу представления голые женщины-рабыни будут подвергнуты наказаниям. А потом прикованы к деревянным столбам. Как участнице, тебе предстоит пройти ряд испытаний. Ты разденешься догола, тебя высекут плетью, затем будет испытание, и, наконец, тебя цепями прикрепят к столбу, у которого ты и должна будешь вынести все пытки. В самом начале ты должна будешь пройти ещё медосмотр. Приблизительная продолжительность всего действия – около двенадцати часов.

Наташа плохо слушала его, после первых слов всё внутри неё опустилось. «Прикрепят цепями к столбу… Голой… Двенадцать часов… Пытки.. Но ведь это же очень долго… А вдруг меня искалечат?..»

– Сейчас я покажу, как это у нас происходит. Ты меня слышишь? – вопрос вывел её из оцепенения.

Наташа едва заметно кивнула.

Мастер снова изобразил удивление и изогнул бровь.

– Да, извините… – Наташа потупила взгляд.

Достав из ящика стола диск, Алексей вставил его в DVD-плеер, и, взяв со стола пульт, нажал на кнопку. На экране большого плоского телевизора у него за спиной сначала появилась надпись, такая же, как при входе на сайт. Затем началось само «действо».

Вот на усыпанную мелкими камешками площадку подъезжает фургон и останавливается, из его распахнутой двери выходит девушка со светлыми вьющимися волосами и, зажмурившись от яркого света, прикрывает глаза ладонью. Дальше она уже сидит на скамье в какой-то комнате с серыми стенами, напряжённо смотрит на закрытую дверь справа от себя. Следующая срезка – и она уже стоит в центре зала в мини-юбке, и, заведя руки за спину, расстёгивает застёжку лифчика. Дальше она голая стоит на коленях, закованная в цепи, и выслушивает «приговор». Потом медицинский кабинет и она приподнимается в гинекологическом кресле, пытаясь увидеть, что делает врач. Улица, яркий солнечный свет. Девушка, голая, стоит на коленях и с болью во взгляде всматривается куда-то вдаль. Плавный переход – и она уже внутри рамки с широко разведёнными ногами и поднятыми вверх руками, вскрикивает и прогибается от удара плети. Дальше – иссечённое плетью тело на песке, охранник поднимает за руки и ведёт её куда-то, едва переступающую… Следующий план – площадка со столбами, девушку подводят к одному из них, поворачивают к нему спиной, поднимают над головой руки и защёлкивают железные кандалы на запястьях. Дальше камера наезжает крупным планом на её живот и ноги в том момент, когда их широко разводит и тоже защёлкивают кандалы на лодыжках… Следующий план – девушка у столба, какой-то мужик порет её грудь хлыстом. Лицо несчастной выражает боль и страдание, каждый удар сопровождается вскриком… Следующий план – сумерки, Солнце уже на закате. В финале девушка, прогнувшись, со стоном поднимает голову и устремляет взгляд, полный мольбы, к небу.