Книга Василисы

Апокалипсис в ноябре

– Открой дверь, женушка! А ну откроооой! Кому сказал! – орал с надрывом во все горло полузвериный, полумужской голос.

Он колотил в дверь руками и ногами. И казалось, еще чуть-чуть и дверь слетит с петель. Ни один замок не выдержит этой животной агрессии.

Моя квартира располагалась на первом этаже таунхауса. Здесь было не принято «совать нос в чужие дела», что конечно мне нравилось до определенных пор. Пока я не заметила, что такая линия поведения не меняется ни при каких обстоятельствах. Даже тогда, когда происходит что-то страшное. Никто не выйдет! «Неприкосновенность – превыше всего.»

«Боже, как страшно! Ну же, думай, думай, детка! Придумай что-нибудь! Ты не имеешь права отступать!» – говорила я сама себе внутри.

– Эй, ты что оглохла! Открой дверь, сука! Совсем с катушек съехала? Открой, а то я сейчас сшибу ее нахрен и увидишь, что будет! Ты что забыла кто я, ты забыла?! Ну ничего, ничего, сейчас я тебе напомню! Сейчас я вызову полицию, ведь ты препятствуешь тому чтобы я заходил в собственный дом, -он продолжал колотить в дверь. Так сильно, что послышался скрежет дверного механизма.

Еще чуть-чуть и он выломает дверь. И всё закончится.

Его голос становился все страшнее и страшнее. Я представила себе его лицо сейчас, этот гнев, эту звериную ярость. Я чувствовала, как в моих висках пульсирует. Моё тело дрожало от страха, я ощущала боль в солнечном сплетении и спазм в самом низу живота. Так происходило всегда, когда он был в гневе. Это было очень страшно. А еще я почти не чувствовала ног, они были как ватные. Руки предательски тряслись. У меня кружилась голова, а горло словно сдавило удавкой от того, что я не могла позвать на помощь.

Все что я могла сделать для своего спасения, я уже сделала. Я вызвала подмогу: своих родных и полицию. «Что же они так долго едут!?» – я была на грани паники. «Неужели никто не приедет!?» – крутилось у меня в голове. «Неееет!. Они приедут! Они моя семья, они спасут меня и это закончится» – успокаивала я мысленно сама себя.

Меня зовут Василиса Барна. Человек, который ломиться в дверь – мой муж. Я нахожусь в оцепенение от страха и мне кажется, что через несколько минут мне придёт конец.

Я мама двух детей. И сегодня утром, я решилась остановить домашнее насилие в собственном доме. Это далось мне очень сложно. Много месяцев до этого – я терпела.

Я терпела оскорбления, унижение и физическое насилие. Закрывала глаза на очевидное. Пыталась поверить в иллюзию, что он «все поймёт» и изменится. Я ждала, что произойдёт какое-то чудо. Хотя всё вокруг уже просто кричало «Ну открой глаза! Он такой! Он тиран и всегда им был! просто прими этот факт!» Я всё оттягивала и оттягивала это расставание. Мне было страшно. Страшно было остаться с ним и страшно было, что будет дальше, когда я уйду.

Но оставаться больше в этой удавке не было сил. Я умирала каждый день. Он меня унижал и насиловал.

Мне было стыдно, что это происходит со мной, на глазах моих детей. Я считала себя виноватой. Но моему терпению пришел конец. И вот я решилась! Решилась закончить этот трэш и вырваться из ада.

Несколько часов назад мой муж меня насиловал. В сотый или даже тысячный раз. Это по обыкновению происходило ранним утром. В чем было насилие? – спросите вы, ведь он мой законный муж. Разве он не имеет право на безлимитный секс с женой? Имеет. Но, только в моей истории есть один нюанс: он делал это без моего согласия.

И нет, дело не в моей холодности. Я страстная женщина, но для меня жизненно важно, чтобы секс происходил по взаимному согласию. Но он любил это делать именно тогда, когда я не хотела. Он делал это омерзительно грубо и с унижениями. Вот и сегодня все началось «как обычно».

Наш сын Сеня, который спал с нами, недавно проснулся и убежал на кухню смотреть мультфильмы и пить чай с печеньем.

Моя дочь живет в комнате за стенкой. Обычно в это время она уже просыпается и одевает наушники, чтобы не слышать того, что происходит у нас. В последнее время мы зачастили со скандалами.

Но скандалы – не всё зло, которое происходило в моём доме. Когда мой муж меня насиловал, он не скрывал своих эмоций и громко постанывал. При этом закрывая мне рот и заставляя молчать. Мне было стыдно, и я действительно всегда молчала.

А иногда он заклеивал мне рот скотчем. Таким плотным, мерзким скотчем, от которого потом у меня воспалялась кожа. Боже, какое унижение это было! Мне было некуда бежать из этого пространства.

Сегодня, я не успела даже толком отойти от сна, как муж схватил меня за горло, полез рукой к моим бедрам и резкими нервными движениями поднял подол моей сорочки.

– Ну что, давай!!! Быстренько. Пока Сеня смотрит мультик.

Но я сказала «Нет». И пыталась оттолкнуть его.

– Ну ладно, ну чё ты, Вась! Ну перестань! Будь хорошей девочкой! Ну! Ты же моя хорошая девочка!!! Ты должна меня слушаться!!! Да? – в его глазах загорелся дьявольский огонь, он возбуждался еще сильнее от того что услышал отказ. И его физическая сила удвоилась. Он схватил меня за горло так сильно, что я не могла дышать.

Я почувствовала, что теряю контакт с собственным телом, но в этот раз я не сдавалась я сражалась с ним изо всех сил и настолько насколько это было возможно произнесла:

– Я не хочу. Пожалуйста, не делай этого! Остановись!

Он ударил меня по лицу, сначала один, а потом и второй раз. Этот удар подействовал как хлопушка, пролетевшая рядом с головой. Я почти потеряла сознание, но из остатка сил я отталкивала его и сопротивлялась.

– Так нельзя, Алекс! Остановись! – еле слышно пыталась говорить я, в то время как он контролировал мое дыхание-он то сжимал мое горло, то разжимал, и я не могла оторвать его руку от своей шеи.

– Что ты себе позволяешь, сука? А ну заткнись! Ты опять всё портишь! Ну же, будь хорошей девочкой! Сделай все так как я хочу и спи сколько угодно! – он уже не контролировал себя и бил меня ладонями по щекам, а потом по груди, навалившись всем телом. Он разорвал на мне сорочку.

Я плакала и хотела позвать на помощь. Но когда открыла рот, то с ужасом обнаружила, что у меня нет голоса и я не могу закричать. Впрочем, а кого я могу позвать спасаться от сексуального насилия? Собственных детей? Боюсь, что да.

И все-таки тихое «Помогите!» каким-то чудом вырвалось из моего горла.

– Что ты творишь, сука? Дети услышат!!! Что ты за мать!? Зачем ты привлекаешь детей? Тебе не стыдно? Что ты за мать?

Но я решила пойти до конца. В конце концов оставлять всё как есть было не менее ненормальным, чем поставить в этом точку не самым гуманным способом, и я выбрала меньшее из зол. Я собрала все силы «в ладошку», чтобы сделать важный шаг. От напряжения меня трясло и из моих глаз фонтаном лились слезы:

– Сыночек, Сенечка, помоги мне пожалуйста!

Алекс уже был в полной ярости, одной рукой он изо всех сил удерживал моё тело, чтобы я не могла вырваться, а второй рукой бил меня по голове. А я уже выбилась из сил и просто пыталась выползти из-под него.

– Что ты творишь, негодяйка! Ты травмируешь детей! Ты просто истеричка, немедленно заткни свой рот!

В комнату вбежал мой маленький сын, Арсений.

– Папа, папа слезь с мамочки! – Сеня забрался на кровать и сел между нами, и начал гладить мои щеки, и волосы:

– Мамочка, мамочка, тебе больно? Мамочка! – ангельским голосом спрашивал мой сын, и гладил меня.

– Папа зачем ты бил маму? – спросил малыш, посмотрев на отца большими зелеными глазами?

– Зачем, папа? Отстань от нее! – не унимался Сеня.

Сеня сел так, что заблокировал Алексу доступ к манипуляциям с моим телом.

– Сеня, мы просто разговаривали с мамой. У нас был взрослый разговор, – он не находил слов, чтобы объяснить ребенку, что это только что сейчас было и был весь багрового цвета и трясся от злости. А на лице его появилось выражение маниакальной агрессии и неуправляемого гнева. Алекс схватился за голову, его тело сотрясала крупная дрожь. Он крутил головой, словно отказываясь верить происходящему.

В конце концов он соскочил с нашей кровати, натянул футболку и брюки, и выбежал на лестничную площадку. Курить. По пути он прихватил мой телефон и забрал ключи. И прямо перед самым выходом, не выдержав своего напряжения, он из-за всех сил ударил кулаком зеркало. Оно разбилось, а он поранил руку.

Прямо сейчас решается моя судьба. Если не воспользуюсь шансом закончить этот беспредел, то больше никогда не стану живой и счастливой. Я чувствовала себя погребенной заживо в этом насильственном браке.

Я обняла сына. Извинилась за то, что он видел, и попросила его немного подождать на кухне. Сеня только что, сам того не зная спас меня от пытки. И всех нас от продолжения апокалипсиса.

Затем я подбежала к входной двери и закрыла дверь на внутренний замок. Внутренний замок не давал возможность зайти с наружной стороны. Затем я побежала к дочери в комнату и попросила у неё сотовый, чтобы позвонить своей сестре.

Я старалась говорить спокойным голосом, хотя мне это стоило очень больших усилий. Ведь внутри меня происходило настоящий вулкан:

– Ира, пожалуйста, приезжай вместе с мужем срочно к нам. У нас очень серьезный конфликт. Мне нужна твоя помощь!

Муж Ирины находившийся возле неё, услышав напряжения в её голосе спросил, что случилось. Сестра передала трубку ему:

– Что случилось, Василиса? -спросил он.

И я ответила:

– Петя, мне нужна ваша помощь! У нас дома катастрофа. Сама я не справлюсь. Ситуация очень серьезная! Прошу вас приехать срочно. Подробности расскажу при встрече.

– Вася, не переживай и возьми себя в руки. Ты можешь на нас рассчитывать. Мы уже выезжаем. Доверься мне, ситуация под контролем. Все будет хорошо. Успокойся! Ты слышишь меня? Успокойся! – нервно приговаривал Петя.

– Спасибо. Жду, – сдержанно ответила я.

За время моего брака в кругу моей семьи, за мной закрепилась репутация неуравновешенной дамы, в чем мне существенно помог мой супруг. Знаете, это действительно странно – когда человек сначала жалуется на мужа, а потом превозносит его «до небес». Ладно, если такая история случается раз-два. Но это происходило в последние два года нашего брака.

Я знала, что в какой-то момент им надоело угадывать и подстраиваться. Они не понимали как вести себя со мной и с моим мужем. Потому что поведение каждого из нас, казалось непоследовательным.

Когда я это поняла – что сестры оказались в замешательстве и перестали мне верить, я поняла, что сдерживать эмоции для меня теперь – элемент выживания.

Чтобы родная семья не отвернулась от меня я предпочитала съежиться, сжаться, сожрать свой внутренний крик. Я показывала ту сторону себя которая считалась нормой в нашей семье. И скрывала то, что могло вызвать презрение близких.

В моей голове разгорелся мозговой штурм. Красная кнопка моего выживания мигала изо всех сил. Меня сковал животный страх. Страх смерти.

Я понимала, что если Алекс успеет выбить дверь, до приезда моих родных, то это мой последний день.

Я вызвала полицию. Понимая, что возможно полиция не приедет. Или приедет, но не станет вмешиваться. Но на моем теле красовалась побои и я была в 2 минутах от смерти и, если вдруг все закончится плохо, этот вызов послужит доказательством тому, что это непростой несчастный случай.

Ждать, когда под тобой горит земля-просто невыносимо. Будто проходишь девять кругов ада одновременно. Мышление сужается. Но может найти неожиданно правильное решение.

Меня вдруг осенило, что, когда мои родные подъедут к нашему дому, первый кого они увидят будет Алекс в тапочках, на лестничной площадке. В конце ноября. Это произведёт впечатление. А он непременно воспользуется случаем и сообщит моим родственникам, что его жена истеричка решила выбросить его на улицу из собственного дома. Ведь мне известно, как он любит приукрашивать и извращать.

Поэтому я снова взяла телефон, и сделала контрольный звонок. попросив сестер закрыть уши и не слушать что говорит Алекс, потому что все его слова – обман. Как я уже сказала мне нужно было сдерживаться. Вести себя максимально осторожно. Я говорила спокойным и уверенным голосом. Но такое самообладание давалось мне тяжело. Внутри меня трясло.

Раздался долгожданный звонок в дверь. Приехали средняя сестра с мужем. А следом и младшая сестра. Пока я ждала их, успела привести себя в порядок. Попыталась успокоится. Переоделась, причесалась. И открыла дверь.

Я испытала огромное облегчение, когда они приехали:

«Ну слава Богу! Они меня не бросили!» – подумала я. И по моему телу на мгновение разлилось тепло.

Моя сестра Ирина – средняя, полная симпатичная брюнетка, домохозяйка. Она почти с порога сказала мне:

– Ну что ты творишь, Василиса? Зачем ты держишь мужа на лестничной площадке, ведь конец ноября, на улице мороз?! Что же ты творишь, девочка моя?! Не делай ерунды! Пусть муж входит в дом, а мы поможем вам помириться!

От этих слов, у меня прихватило сердце, а по коже пополз холодок.

«Неужели она ничего не слышала? Неужели она не видит, что со мной происходит? Почему она беспокоится о нем, а не обо мне?», «Как же она может так говорить, ведь она же моя сестра, неужели она не видит, что со мной происходит!» – думала я.

В тот момент, я словила полное ощущение одиночества. Мне показалось, что меня совсем никто не понимает.

Когда я осознала, что на самом деле представляет из себя мой «счастливый» брак – я хотела говорить об этом. В каждый раз, когда я хотела рассказать кому-то из них всю правду про свою семейную жизнь, каждая из моих сестёр то и дело закрывали мне рот. Нет, не агрессивно.

Они просто не давали мне возможность высказаться. Они не хотели слышать о моих переживаниях и том осознании которое стало приходить ко мне со временем. Я запоем читала литературу о манипуляторах, о семейном насилии. Все, что происходило в нашей семье укладывалось в «классическую» схему.

Я пыталась рассказать им про психопатов и нарциссов, но натыкалась на ледяную стену глухоты.

– Василиса, у нас много своих дел, забот. Давай скорее приходи в себя и хватит нас грузить своими проблемами. С тобой совершенно невозможно стало общаться, – заявили мне сестры.

Я стала чувствовать себя изгоем. К моим глубоким переживаниям по поводу деструктивного брака добавилась глубокое разочарование по поводу моей семьи.

Боже, как же изменилось моё восприятие за последнее время! Раньше, до знакомства с одной важной для меня женщиной, мне всегда казалось, что у нас очень дружная семья. Я восхищалась тем как у нас все устроено и что наша семья – пример для многих других.

Пример любви и традиций. Но когда я столкнулась с первыми трудностями в своей жизни, я обнаружила что у нашего кукольного домика есть оборотная сторона – холодность и формальность. Нежелание сближаться. Хотелось поддержки. Такой чтобы обняли, приободрили.

Размышления мои прервала Маша – моя младшая сестра, которая приехала следом за Ириной.

– Вася, что тут происходит? Почему у тебя муж стоит на улице? Вы что опять поругались? – спросила Маша возмущенно.

– Я вам всем вместе хочу кое-что сказать. Кое-что очень важное. Я молчала об этом несколько месяцев, но больше так не могу. Ну хватит! Со мной так нельзя! Мой муж меня унижает и насилует. И это длится уже несколько месяцев. Я погрязла в чувстве стыда и вины. Я не могла об этом говорить. Со мной так нельзя! Я не дам больше так с собой! – сказала я, приглушенным от сдерживающих себя эмоции голосом.

– Вась, ну чем ты говоришь? Ну вы же муж и жена-какое насилие? – с иронической улыбкой сказала Ирина.

– Ира, я говорю правду! Насилие и унижение. Это не шутки. Я больше не стану это терпеть! Я развожусь, – сказала я и почувствовала, как мои ноги снова становятся ватными.

В комнате воцарилась полная тишина. Мои сестры молчали и переглядывались друг с другом. По их лицам я поняла, что они не на моей стороне. Мне было больно. Но я понимала, что обратного пути уже не будет. Процесс уже начался. Это точка не возврата.