Сегодня подошла моя очередная смена. Конференции не будет. Вместо нее – учеба по работе с планшетами, в смысле с планшетными компьютерами. В ближайшие дни их выдадут всем бригадам. Сложного там ничего нет, но напрягают два момента. Во-первых, после сохранения заполненной формы уже нельзя будет исправить время и оказанную помощь. Если сохранил, а только потом обнаружил ошибку, то все, как говорится, поезд ушел. Во-вторых, теперь нас ждет двойная работа: нужно будет заполнять форму в планшете и писать карту вызова. А где для этого время найти?
А на скорой у нас вновь назревает конфликт коллектива с руководством. Причиной тому, послужил приказ главного врача о нахождении на вызовах не более двадцати минут, а в приемных отделениях стационаров – не более пятнадцати минут. Раньше-то нам это лишь на словах говорили, а теперь уже в официальный документ облекли. Нарушителей будут карать по всей строгости, то бишь рублем наказывать. Вот это как раз и послужило искрой, от которой конфликт и разгорается. Нет, исключение из этого правила есть: проведение реанимационных мероприятий. Но ведь сплошь и рядом возникают случаи, когда и безо всякой реанимации двадцатью минутами на вызове никак не обойдешься. Если больной тяжелый, то перед началом транспортировки, мы должны хоть как-то стабилизировать его состояние. И времени на это требуется больше, чем двадцать минут. Неясно, как он представляет себе нахождение в приемнике стационара не более пятнадцати минут. Конечно, если больной не тяжелый, то можно отдать медсестре сопроводок, узнать фамилию дежурного врача и со спокойной душой отчалить. Но опять же, если больной в тяжелом состоянии, то его не бросишь, с него нельзя глаз спускать. А с учетом, мягко говоря, неблагоприятной ситуации с понятно какой болячкой, в приемниках собираются очереди из скорых. И ожидание всегда затягивается намного дольше, чем пятнадцать минут. Одним словом, сплошные непонятности…
Двадцать три бригады сегодня. Маловато будет. Часть подработчиков не пришли. Фельдшеров опять по одному работать поставили. И предчувствую я, что опять нас гонять начнут на все подряд…
Около девяти дали вызов: «Адрес такой-то, Первомайский отдел полиции, М., 44 г., психоз, больной не учетный».
На крыльце нас встретила заплаканная женщина средних лет.
– Здравствуйте, а вы не к Егорову приехали?
– Здравствуйте, а что вы хотели?
– Я его жена. У него совсем крыша поехала! Наверное, белая горячка! Допился, сволочь такая! А теперь мне сказали, что ущерб придется возмещать за ложный вызов. Господи, и денег-то нет ни копейки, он не работает уже полгода, живет от запоя к запою! Вы его куда повезете?
– Извините, но я пока ничего не знаю, человека я еще и в глаза не видел. Если хотите, можете нас подождать, – ответил я.
Оперативный дежурный – высоченный, бритый наголо капитан рассказал:
– Похоже, там «белка» конкретная! Сегодня с утра пораньше прибежал к нам, сказал, что по всему периметру ЖД вокзала бандиты сидят в засаде. Проверили. Разумеется, никого не нашли.
– Ясно, сейчас посмотрим.
Мужчина средних лет, небритый, с отечным лицом и взлохмаченными волосами встретил нас с откровенным возмущением:
– Вы чего творите-то?! А?! Они же сейчас людей начнут расстреливать!..
– Так, уважаемый, успокойтесь, пожалуйста, и давайте поговорим спокойно.
– А вы кто?
– Скорая помошь.
– А причем здесь скорая?
– Я вам это потом объясню, давайте сначала пообщаемся.
– Давайте пообщаемся, – согласился больной. – Но ведь я им уже все рассказал, они все записали!
– Ну, они-то записали, а мы же ничего еще не знаем и вас первый раз видим. Вас как зовут?
– Алексей.
– Вот теперь давайте по порядку, с самого начала: кто кого собирается расстреливать?
– Ну, короче… Сегодня утром, часов в пять, я услышал разговор…
– Извините, перебью, а где вы услышали?
– У нас под окнами, мы на первом этаже живем, форточка была открыта. Один, видимо, старший, инструктировал двоих. Говорит, мол, ты расставляешь одиннадцать человек со стороны привокзальной площади, а ты расставляешь одиннадцать человек со стороны перрона. Пусть, говорит, они спрячутся, а потом всех будут расстреливать из автоматов.
Да-а-а, не бандиты, а прям футбольная команда какая-то! По одиннадцать человек с противоположных сторон! – подумал я.
– А вы этих людей видели или только слышали?
– Только слышал. К окну я не рискнул приблизиться. А потом куртку накинул, переобулся, потихоньку пошел. Мы же рядом с вокзалом живем. Ну вот, подошел, смотрю, точно! Под всеми кустами сидят, в черных масках и с автоматами. Я быстрее сюда прибежал, все рассказал, а они меня в клетку закрыли! Это что за беспредел-то?!
– Когда выпивали последний раз?
– А причем здесь выпивка?! Я уже второй день вообще не пью! Вот, возьмите у меня кровь! – больной с готовностью протянул руки.
– Ну, а до этого сколько выпивали?
– Ммм… Точно не скажу, но, наверное, месяц…
– Вы работаете?
– Нет… Работал водителем. Потом в наркологичку попал, не анонимно, бесплатно. Ну и на учет меня поставили… Какие теперь права?
– Все понятно, Алексей. В общем, ФСБ сейчас проводит спецоперацию. А нам велено отвезти тебя на время в безопасное место. В больницу поедем.
– Хорошо, я согласен!
Когда вышли на улицу, супруга больного подошла к нам. При виде ее, он разволновался:
– Вика, а ты чего здесь делаешь?! Тебя же сейчас вычислят! Иди домой, спрячься пока в подвале!
– Обязательно спрячется, ты, главное, не переживай! – успокоил его фельдшер Гера.
– Вон, вон, в черную «Ауди» садится, сейчас нам на хвост сядет! – прокричал больной.
– Не волнуйся, – говорю, – у нас водитель профессионал, сейчас оторвемся!
В общем, довезли спокойно и сдали под охрану наркологов.
– Центральная, шестая свободна!
– Пишем, шестая: адрес такой-то, в зале ожидания автовокзала, Ж., 70 л., психоз. Учетная ли – не известно. Вызывает охрана.
– Принял.
Пожилая, прилично одетая женщина, сидела и совершала хаотичные движения руками и ногами, вертела головой. Взгляд не осмысленный. Ладно, сейчас в машину перенесем, более детально осмотрим, а там видно будет.
Стоявший рядом охранник – молодой крепыш с рацией, глупо улыбаясь, спросил:
– А чо, у нее совсем крыша съехала, да? – И для наглядности, повертел пальцем у виска.
– Если у кого-то, что-то и съехало, то это у вас, – вежливо ответил я.
– А чо вы мне хамите-то?! – возмутился он. Но я отвечать не стал, не до него, нужно больной заниматься.
Ну, а теперь, что мы имеем? На ЭКГ ничего криминального. Глюкоза в норме. Давление 170/90 мм. Взгляд не фиксирует, в ответ на обращение издает непонятные звуки. Носогубная складка сглажена, уголок рта опущен. Правыми рукой и ногой двигает не так активно, как левыми. Судя по всему, острое нарушение мозгового кровообращения, проще говоря, инсульт.
По стандарту оказали помощь. Привезли в приемное отделение и зависли там аж на сорок пять минут. Перед нами в очереди были еще две бригады, тоже с тяжелыми больными. Потом повезли нашу пациентку на КТ, а ее фиксировать нужно было, иначе она головой беспрестанно вертела. Да и не бросишь такую больную в приемнике. Короче говоря, никак тут не исполнишь приказ главного и пятнадцатью минутами не обойдешься. Инсульт, кстати говоря, подтвердился.
– Центральная, шестая свободна!
– Пишем, шестая: адрес такой-то, Ж., 22 г., психоз, больная учетная.
– Принял.
Дородная женщина с красным лицом – мама больной, прямо в прихожей, безо всяких «здрасьте», громко и возмущенно сказала:
– Так, забирайте ее в больницу! Она вообще уже распоясалась! Не слушается, не жрет ничего! Ничего не делает, только с ноутбуком лежит! Она в прошлом году в больнице лежала, теперь, видно, опять туда хочет!
– Подождите, дайте мы хоть с ней пообщаемся-то? – спокойно ответил я.
– Ой, да общайтесь, толку-то… – недовольно ответила она.
Худенькая русоволосая девушка с короткой стрижкой и с заплаканными глазами сидела в кресле, поджав ноги.
– Здравствуйте, вас как зовут?
– Алина. Ой, а вы меня сейчас в больницу повезете? – испуганно спросила она.
– Подождите, пока мы вас никуда не везем. Вы лучше скажите, вот мама говорит, что вы ничего не едите. Почему?
– Да просто не люблю я овощное рагу…
– Что значит «не люблю»?! Я готовила, столько времени потратила, а ты мне тут капризы устраиваешь?! – бесцеремонно вмешалась в беседу мама.
– Так, уважаемая, а вы можете выйти и дать нам возможность спокойно побеседовать? – стараясь быть спокойным, сказал я.
– Ага, щщщас! Я что здесь, квартирантка какая-то?! Вообще-то, я здесь хозяйка! – склочным тоном ответила она.
– Ну, тогда постарайтесь не вмешиваться!
В ответ она недовольно фыркнула, но пререкания прекратила.
– Алина, а почему мама говорит, что вы не слушаетесь? В чем это выражается?
– Да просто она меня просила мусор вынести, а как раз дождик шел. Я же не отказывалась, просто сказала, что вынесу, как дождь закончится.
– Понятно. А в каком отделении вы лежали?
– В четвертом. Мне расстройство личности поставили.
– А сейчас вас что-то беспокоит?
– Настроение плохое…
– Алина, а вы работаете?
– Нет… Я колледж закончила, бухгалтер по специальности. Поработала три месяца, не справилась… Ничего я не понимаю в бухучете…
– Но ведь на бухучете свет клином не сошелся. Есть и другие профессии рабочие.
– Не знаю… Продавцом я работать не могу, мне общение с людьми не нравится.
– А, например, швеей, упаковщицей, фасовщицей? Там вас прямо на месте обучат. Да много есть профессий, где активного общения не требуется, нужно просто в интернете поискать вакансии.
– Да, я поищу, конечно.
– Алина, это не нужно откладывать! Поймите, вы тогда будете получать пусть и небольшую, но свою денежку. Вы будете более самостоятельной, да и отвлечетесь от постоянного сидения дома и от плохого настроения.
– Да, спасибо, я поняла.
– Ну вот и все, Алиночка, никуда мы вас не заберем! Желаю удачи! – подвел я итог беседе.
– Ой, спасибо вам! Спасибо! – В глазах Алины появился живой блеск.
– Ну-ну, я тоже все поняла! Вы отвечать будете! – многозначительно сказала мама, еще сильнее раскрасневшись.
– Приятно было познакомиться! – ответил я.
Нда… Уже не первый раз сталкиваюсь с такими родителями, которые сознательно и целенаправленно стремятся испортить жизнь своим детям. А нашу бригаду используют, как инструмент давления и шантажа. Ну да бог им судья…
Ладно, сейчас, наверное, на Центр позовут.
– Центральная, шестая свободна!
– Пишем, шестая: адрес такой-то, у третьего подъезда на лавочке, М., 46 л., травма ноги.
– Принял.
Ну да, мечтать не вредно. Вот тебе и «позовут на Центр»… Как уж угораздило его травму получить? Сейчас никакого льда нет, не поскользнешься. Наверняка, по пьяной лавочке навернулся… Однако, все оказалось не так, как я предполагал.
На скамейке сидел приличного вида, трезвый мужчина и нецензурно страдал.
– Вот, … …! Бордюров наставили вдоль дорожки, а я забыл, хотел угол срезать и запнулся! Ой, блин, как больно! Хорошо, что двое парней мимо шли, помогли до скамейки допрыгать! – рассказал пострадавший.
О проекте
О подписке